Проклятая игра - Клайв Баркер

Марти заметил официанта с неестественными усами и стал проталкиваться к нему сквозь толпу.

— На пару слов, — шепнул он юноше.

— Да, сэр?

— Тот человек. В сером костюме.

Официант метнул взгляд к столу, затем на Марти.

— Мистер Мамолиан.

— Да. Вы что-нибудь знаете о нем?

Официант укоризненно взглянул на Марти.

— Простите, сэр. Мы не можем обсуждать членов клуба.

Он повернулся на каблуках и зашагал по коридору. Марти двинулся за ним. Там было пусто. Внизу девушка за конторкой — не та, с кем он беседовал, — хихикала со швейцаром.

— Подождите.

Когда официант обернулся, Марти достал бумажник. У него пока хватало денег на небольшую взятку. Парень уставился на банкноты с нескрываемой жадностью.

— Я лишь хотел задать пару вопросов. Мне не нужен номер его счета в банке.

— В любом случае, я не знаю его, — ухмыльнулся официант. — Вы из полиции?

— Я интересуюсь мистером Мамолианом, — отозвался Марти, протягивая пятьдесят фунтов десятками. — Это личный интерес.

Официант схватил деньги и спрятал их в карман с ловкостью профессионального взяточника.

— Спрашивайте, — сказал он.

— Он часто здесь бывает?

— Пару раз в месяц.

— Играет?

Официант нахмурился.

— Не знаю. Но я не видел его играющим.

— Значит, смотрит?

— Ну, не могу сказать уверенно. Думаю, если бы он играл, я бы видел это хоть однажды. Странно… Впрочем, у нас есть члены клуба, которые так делают.

— У него есть друзья? Кто-нибудь сопровождает его?

— Не припомню. Когда-то он дружил с одной гречанкой, заходившей к нам. Она всегда выигрывала. Ни одного проигрыша.

Таков эквивалент рыбацких баек для любителей азартных игр: история об игроке, чья система настолько совершенна, что он никогда не проигрывает. Марти слышал ее сотни раз, всегда из третьих рук — о приятеле приятеля, мифическом персонаже, которого нельзя встретить в реальности. Но вот что странно: когда он думал, о лице Мамолиана, таком расчетливом под маской бесстрастия, он был готов принять фантазию за реальность.

— А почему вы так интересуетесь им? — спросил официант.

— Он вызывает у меня странное чувство.

— Вы не единственный.

— То есть?

— Мы ни разу не говорили и не общались, как вы понимаете. Он всегда дает щедрые чаевые, хотя, бог свидетель, пьет только дистиллированную воду. Но пару лет назад сюда приходил один американец из Бостона Он увидел Мамолиана и, скажу я вам, чуть не спятил. Оказалось, он играл с парнем, как две капли воды похожим на него, еще в двадцатых годах. Это наделало шума То есть трудно представить, чтобы у него был отец, правда?

Официант был прав. Невозможно представить Мамолиана ребенком или прыщавым подростком. Страдал ли он от несчастной любви, переживал ли смерть любимой собаки, потерю родителей? Это казалось невероятным.

— Вот все, что я знаю.

— Спасибо, — ответил Марти.

Официант ушел, оставив ему целую пригоршню возможностей. Рассказ походил на апокриф: гречанка, которая никогда не проигрывает, паникующий американец. Человек типа Мамолиана просто обязан обрастать слухами; легкий оттенок былого аристократизма притягивал к нему невероятные истории. Это как луковица: когда ее очищают, под каждым слоем обнаруживается не сердцевина, а следующий слой.

Поскольку выпил Марти слишком много, а спал слишком мало, он почувствовал усталость и головокружение. Он решил, что пора заканчивать. У него оставалась сотня фунтов, чтобы нанять такси и вернуться в поместье. Машину можно забрать и завтра. Он слишком пьян, чтобы сесть за руль. Марти бросил последний взгляд на зал баккара и увидел Мамолиана в прежней позе.

Он спустился в туалет. Здесь было намного прохладнее, чем в залах клуба, а отделка в стиле рококо казалась довольно забавной для места со столь низким предназначением. Марти взглянул на себя в зеркало и направился к писсуару.

В одной из кабинок кто-то заскулил — очень-очень тихо, словно старался приглушить звук. Несмотря на переполненный мочевой пузырь, Марти вдруг с удивлением обнаружил, что не может мочиться; безымянное горе слишком сильно подействовало на него. Звук слышался из-за закрытой двери кабинки. Наверное, какой-то оптимист проиграл последнюю рубашку и теперь задумался о последствиях. Марти оставил его за этим занятием. Тут нельзя ничего сделать или сказать — он знал по собственному горькому опыту.

В фойе женщина за конторкой позвала его.

— Мистер Штраус? — Та же «английская роза»; несмотря на поздний час, без единого признака усталости. — Вы нашли мистера Тоя?

— Нет, не нашел.

— Странно… Он был здесь.

— Вы уверены?

— Конечно! Он пришел вместе с мистером Мамолианом. Я передала ему, что вы здесь и что вы спрашивали о нем.

— И что он вам ответил?

— Ничего, — сказала девушка. — Ни слова. — Она понизила голос: — С ним все в порядке? То есть он выглядел просто ужасно, если позволите. Жутко бледный.

Марти взглянул наверх, осматриваясь.

— Он все еще здесь?

— Ну я не стояла здесь весь вечер, однако не видела, чтобы он уходил.

Марти еще раз поднялся по лестнице. Он очень хотел повидаться с Тоем: нужно расспросить его кое о чем, поговорить. Он прошелся по залам, отыскивая в толпе усталое лицо. Мамолиан оставался на месте, потягивая свою воду, но Тоя с ним не было. Не было его и ни в одном из баров. Очевидно, Билл пришел и ушел. Разочарованный Марти спустился вниз, поблагодарил девушку за заботу, дал ей хорошие чаевые и покинул клуб.

И только когда он удалился от «Академии» на достаточно большое расстояние и брел посредине дороги, пытаясь поймать такси, он вспомнил плач в туалете. Шаг Марти замедлился. Потом он остановился; удары сердца гулко отдавались в голове. Показалось ему или тот прерывистый голос, оплакивавший свое горе, действительно был знакомым? Не Той ли сидел в сомнительной уединенности туалетной кабинки и плакал, как заблудившийся ребенок?

Невольно Марти повернулся и бросил взгляд назад. Если Той еще в «Академии», почему бы не пойти туда и не проверить? Но в голове всплыли неприятные ассоциации. Жуткий голос женщины, поднявшей трубку телефона в Пимлико; вопрос девушки за конторкой: «С ним все в порядке?»; глубина отчаяния за закрытой дверью. Нет, он не вернется. Ничто не заставит его, даже обещание открыть безотказную систему выигрыша за любым столом в клубе. В конце концов, есть такая вещь, как разумное сомнение, и порой это успокаивает, как ничто другое.

VIII