Контракт на невинность (СИ) - Шварц Анна

— Да, про это всё.

— Их много… шрамов.

— Пытались много раз.

— Это тот тип на инвалидной коляске? — допытываюсь я, не в силах утолить любопытство. Мне кажется, что Камиля проще соблазнить, чем разговорить и я пользуюсь моментом.

— В том числе.

— Так близко к тебе подбирались каждый раз?…

Камиль отстраняется на руках, посмотрев на меня. Я пожимаю плечом в ответ. Что такого в моем вопросе? Мне правда кажется, что Камиль не из тех людей, кто так легко подпустит к себе опасность.

— Когда ты в заключении, у тебя остается мало мест для маневра, — отвечает он, и я понимаю, что у него уже плохо получается скрыть эмоцию “задолбала ты меня своими вопросами”.

— Прости, — быстро произношу я, поняв, что пора действительно замять тему, и подумав, добавляю, — мне жаль… что так у тебя вышло.

— Бля. Жалость — именно то, чего мне не хватает, Ева. Мечтаю, чтобы меня кто-то пожалел, — Камиль выпрямляется и отходит от меня, оставив на подоконнике. Я смотрю на его обнаженную спину, чувствуя, как вздрагивает сердце при виде этой картины. Фиг тебе теперь, Ева, а не его тело. Натрогалась.

— Камиль, я не хотела тебя задеть. Я не жалею тебя, просто…

— Ты меня не задела, а задолбала, — слышу усмешку, — иди отоспись лучше.

— Спасибо, — бормочу я, чувствуя себя совершенно расстроенной.

— Пожалуйста. Обращайся.

Уф… Я закатываю глаза, не сдержавшись и спрыгиваю с подоконника, чувствуя, как замерзла попа.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя ужасный характер? С тобой невозможно говорить по душам, — интересуюсь я тихо, подбираясь к кровати и, поняв футболку Камиля, надеваю ее на себя. Меня окутывает его запахом и становится уютно. Так уютно, несмотря на то, что я немного на него злюсь.

— Да дохера кто. Просто, — он поворачивается ко мне вполоборота, задумчиво скользнув по мне взглядом, и заканчивает фразу, — обычно женщины находят со мной занятия интереснее, чем болтать по душам. И тебе советую. Так будет проще.

Мне кажется, будто что-то перекрывает воздух в горле от обиды. Я смотрю мрачно на Камиля и повторяю мысленно: “давай ты не будешь рыдать?”.

— Намекаешь, что хочешь ограничить наши отношения только постелью? — медленно и ровно произношу я.

— Еще деньгами. Разрешаю брать свою карточку и тратить всё, — Камиль тихо цыкает, заметив, как я закусываю губу, стараясь не заплакать, — слушай, я тебя подъебываю. Привыкни уже и не лезь в мое прошлое. Там ничего хорошего нет. Ладно, я схожу покурить.

Он уходит из комнаты, закрыв за собой дверь, а я длинно выдыхаю. Хочется его прибить. За сожженные нервные клетки. И за то, что я мысленно снова выкинула вещи, которые мне привезли вечером, и уехала на первом же такси к психотерапевту.

Возвращается он спустя пятнадцать минут, когда я уже начинаю паниковать и подхожу к двери, чтобы проверить — не ушел ли он вообще. Замечаю на столике смартфон Камиля, ключи от машины и немного успокаиваюсь. В этот момент дверь открывается. Камиль заходит и приносит с собой запах чистого холодного воздуха с улицы и едва заметную ноту сигаретного дыма.

— Я хотела…

Камиль неожиданно поднимает меня, перехватив под бедра и прижимает спиной к стене. Я ошалело хватаюсь за его плечи. Он весь ледяной.

— Что…

— Твои пять минут давно вышли, Ева, — одной рукой он задирает на мне футболку, заставив взвизгнуть от его ледяной ладони, которая сжимает кожу на животе, а потом ложится на грудь. Но я вспыхиваю, как спичка. Тело вспоминает, как мне было сегодня хорошо и выплескивает в кровь новую порцию эндорфинов. Все остальные мысли отступают. Кажется важным лишь одно желание — повторить. Даже если я отключусь прямо у него на руках, то уже плевать.

Жесткий поцелуй вырывает у меня стон. Мое тело выгибается в ответ на уверенные движения языка — похоже, Камиль не собирается быть в этот раз осторожным и аккуратным, судя по его настрою. Я проскальзываю самым чувствительным местом по поясу его штанов, вспомнив, что я без нижнего белья, возмущенно мычу, не желая отрываться от поцелуя. Камиль понимает меня по своему: я чувствую, как он опускает одну руку. Неприятное ощущение жесткой ткани пропадает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я пораженно вскрикиваю, когда он врывается в меня без предупреждения. Одним мощным толчком. И еще одним заполняет полностью. Во рту появляется металлический привкус крови — я закусываю от неожиданности губу, чтобы не запищать совсем уж жалобно и утыкаюсь лицом Камилю в плечо, обняв его за шею.

Мне немного больно, потому что Камиль начал совсем уж резко для меня, но эта боль отступает с каждым бескомпромиссным рывком внутрь, с каждым движением, потому что в этой позе я чувствую Камиля острее, до мурашек в животе. Я как-то теряю реальность, закрыв глаза: мне никогда не было так хорошо. Я словно тону в ощущениях. Да, это ошеломляющая пытка.

Бормочу что-то протестующе, когда чувствую его поцелуй на шее, который больше снова похож на укус. Захлебываюсь словами, когда он снова повторяет это. В течение недели я точно буду всем транслировать истину “у меня был бурный секс”, если не найду водолазку с высоким горлом. Садист. Зверюга.

— Камиль… я… стой. О, боже, — проталкиваю я сквозь вздохи слова, чувствуя, что внизу живота назревает снова апокалипсис. Интенсивность ощущений пугает. Грубость, с которой Камиль берет меня — тоже.

И если бы он хоть прислушался!

— Громче, — хриплый рык на ухо.

— Ты слишком… я сейчас умру! — дальнейшие мои попытки сказать ему что-то тонут в моих неконтролируемых вскриках. Громких стонах. Как по заказу. По бедрам проходит судорога, скручивает все мышцы в животе, и я откидываю голову назад, ударившись затылком, но мне уже плевать.

Я чувствую только движения Камиля внутри, как его тело напрягается, становится, как сталь под моими ладонями. На коже останутся синяки — настолько он меня сжимает, закончив наше очередное грехопадение особо мощными толчками в меня. Я только могу едва приоткрыть веки и наблюдать, как он запрокидывает голову, как выделяются мышцы у него на шее, и он что-то выдыхает ругательное. Это еще один ошеломляющий момент, потому что я им любуюсь и в груди при этом зарождается незнакомое чувство. Смотреть, как мужчина с тобой дошел до критической точки — оказывается, бесценно.

Камиль выскальзывает из меня, переносит на постель и укладывает. Потом медленно падает на спину рядом. Кажется, он сейчас испытывает такой же кайф, как и я.

Я хочу перевернуться на бок, но чувствую что-то… новое, незнакомое. Не сильно комфортное ощущение. Испугавшись, я медленно сажусь.

— Камиль, — выдаю я задумчиво, запихнув руку между ног и потрогав внутреннюю часть бедер. Мокро и липко, — ты… — взглядом скольжу по его телу, — ты не предохранялся.

— Не дергайся, — его голос звучит расслабленно, — ты не забеременеешь от меня. Не предохраняюсь я только с тобой. Но можешь заглянуть потом у меня в последнюю справку с результатами. Там все чисто.

— Поч… — начинаю я, намереваясь прояснить его странное “ты не забеременеешь”, но, посмотрев еще раз на расслабленного Камиля, замолкаю и ложусь рядом, закрыв глаза. Забиваю. Запихиваю все вопросы подальше.

Ладно, черт с этим. Это ведь не горит. Он не стал бы меня обманывать.

Я могу спросить завтра.

Лучше завтра…

Я быстро уплываю в сон, чувствуя себя снова уютно.

Эпизод 50

— Я не знаю, что на него нашло, — рассказывает мне следующим утром по телефону Ляля, а я чищу тем временем зубы перед зеркалом, — он взбесился, а потом выкинул вообще все твои вещи в подъезд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Паста попадает мне в горло, когда я глубоко вдыхаю, чтобы заорать “Что?!!”, и я сипло закашливаюсь. Откладываю телефон, поставив его на громкую связь, пока сестра что-то там болтает, и пытаюсь отдышаться, выплевывая остатки мятной слюны.

— Ева? Ева?!

— Я тут, — издаю я со стоном, — ты пошутила, надеюсь? Там мои вещи, часть моих документов! Альбомы с фотографиями мамы!