Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты - Раймонд Чандлер

— Только самой Вулф и нескольких человек, которые, как мы понимаем, делали уборку. Больше ничего подходящего.

— Есть отпечатки пальцев ее друзей?

— Похоже, у нее их и не было, по крайней мере близких.

— А этот, как его… Нанхейм, который опознал Вулф как подружку Морелли?

— Он просто знал ее в лицо, потому что все время встречал ее с Морелли, поэтому когда увидел в газете фотографию, то узнал.

— Кто он?

— С ним порядок. О нем нам известно все.

— Не стоило бы вам что-то скрывать от меня, раз уж взяли с меня обещание все рассказывать, — сказал я.

— Ладно, — согласился Гилд, — пусть даже это к делу не относится. Этот парень оказывает кое-какие услуги нашему отделению.

— А-а.

Гилд поднялся.

— Не очень приятно об этом говорить, но вот практически и все, что мы имеем, У вас есть что-нибудь, что могло бы помочь делу?

— Нет.

Мгновение он твердо смотрел на меня.

— Какое у вас мнение обо всем этом?

— То бриллиантовое кольцо, оно что, обручальное?

— Она носила его на этом вот пальце. А что? — спросил Гилд, сделав паузу.

— Может быть, стоило бы выяснить, кто ей его купил. Сегодня днем я встречаюсь с Маколеем. Если что-нибудь выплывет, я вам позвоню. Может быть, это Вайнент, но…

Гилд довольно непринужденно пробормотал: «Угу, вот именно, но…», — пожал руку Норе и мне, поблагодарил нас за виски, за завтрак, за гостеприимство, вообще за нашу доброту и ушел.

Я сказал Норе:

— Я, конечно, не сомневаюсь, что твое обаяние способно заставить любого мужчину вывернуться наизнанку, но все равно, не будь абсолютно уверена в том, что этот малый не водит нас за нос.

— К этому все и шло, — сказала Нора. — Ты начал ревновать к полицейским.

12

Письмо Вайнента Маколею представляло самый настоящий документ. Оно было скверно отпечатано на машинке на простой белой бумаге и датировано: «Филадельфия, Пенс., 26 декабря, 1932».

Текст гласил:

«Дорогой Герберт,

Я телеграфировал Нику Чарлзу, который, как вы должны помнить, несколько лет назад оказывал мне услуги и который находится сейчас в Нью-Йорке, и попросил его связаться с вами по поводу ужасной смерти бедной Джулии. Я хочу, чтобы вы сделали все возможное для того, чтобы (дальше несколько слов были забиты буквами „х“ и „м“ так, что ничего разобрать было невозможно) убедить его разыскать убийцу. Мне безразлично, сколько это будет стоить, — заплатите ему!

Это письмо содержит некоторые факты, помимо тех, что вам уже известны, которые я через вас хочу сообщить Чарлзу. Я не думаю, что он передаст эти факты полиции, но пусть он сам решает, как лучше; я же хочу, чтобы руки у него были совершенно свободны, так как ему я доверяю полностью. Возможно, будет лучше, если вы просто покажете ему это письмо, после чего я прошу вас незамедлительно его уничтожить.

Факты таковы.

Когда я встретился с Джулией в четверг вечером, чтобы взять у нее 1000 долларов, она сказала, что хочет оставить работу. Она объяснила это тем, что в последнее время не очень хорошо себя чувствует, и врач посоветовал ей съездить куда-нибудь отдохнуть, и теперь, когда с наследством ее дяди все устроилось, у нее появилась такая возможность. Никогда раньше Джулия не упоминала о том, что у нее слабое здоровье, поэтому я подумал, что она скрывает истинную причину, и попытался ее выяснить, но она не отступалась от своего объяснения. О ее умершем дяде мне тоже ничего не было известно. Она сказала, что это дядя Джон из Чикаго. Я думаю, если это важно, можно было бы навести справки. Я не смог убедить ее отказаться от своего намерения, поэтому она собиралась уехать в последний день месяца. Казалось, Джулия чем-то обеспокоена или испугана, но она уверяла, что это не так. Сначала я сожалел по поводу ее намерения, а потом решил, что не стоит, потому что я всегда был склонен доверять ей. Теперь, раз она лгала, я не мог бы доверять ей, а я считаю, что она лгала.

Далее: мне кажется, необходимо приложить усилия для установления местопребывания Сиднея Келтермэна, несколько лет назад доставившего нам некоторые неприятности, так как эксперименты, которыми я сейчас занят, находятся в прямой связи с теми идеями, которые, по его утверждению, я у него похитил; я считаю, что он достаточно безумен для того, чтобы убить Джулию из-за ее отказа сообщить ему о том, где меня можно найти.

Четвертое и самое важное: не связана ли моя бывшая жена с Келтермэном? Каким образом она могла узнать, что я продолжаю те эксперименты, в которых он мне когда-то ассистировал?

Пятое: полиция должна быть предупреждена, что мне нечего сообщить по поводу убийства. Это надо сделать для того, чтобы они не предпринимали мер по моему розыску, мер, которые могут привести к преждевременной огласке моих экспериментов, что я считаю сейчас очень опасным. Наилучший способ избежать подобной огласки — незамедлительно раскрыть тайну убийства Джулии Вулф, поэтому я и прошу об этом.

Время от времени я буду связываться с вами, но если возникнет срочная необходимость найти меня, обязательно поместите в „Таймс“ объявление следующего содержания:

Абнер. Да. Крольчонок.

После этого я свяжусь с вами.

Надеюсь, вы прекрасно понимаете необходимость привлечения к делу Чарлза, так как он знаком с делом Келтермэна и знает многих людей, имеющих отношение к этим событиям.

Искренне ваш,

Я положил письмо на стол и сказал:

— Это очень важно. Вы помните, из-за чего возник скандал с Келтермэном?

— Что-то связанное с изменением в структуре кристаллов. Я могу выяснить. — Маколей взял первую страницу письма. — Он пишет, что в тот вечер получил от нее тысячу долларов. А я передал ей пять тысяч.

— Четыре тысячи пошли в счет наследства дяди Джо? — пошутил я.

— Похоже на то. Странно: никогда бы не подумал, что она дурачит Вайнента. Надо будет выяснить судьбу остальных денег, которые я ей передавал.

— Вы знали, что она сидела в Кливленде за шантаж?

— Нет. В самом деле?

— Под именем Роды Стюарт, согласно данным полиции. Где Вайнент ее откопал?

Маколей покачал головой.

— Понятия не имею.

— Вам известно что-нибудь о ее происхождении, родственниках и прочем?

Адвокат снова покачал головой.

— С кем она была помолвлена? — спросил я.

— Я не знал, что она помолвлена.

— Вот на этом пальце она носила бриллиантовое кольцо.

— Это для меня новость, — сказал Маколей. Он прикрыл глаза и задумался. — Нет, не помню, чтобы когда-нибудь видел ее с обручальным кольцом. — Он положил кисти рук на стол и улыбнулся. — Ну да ладно, каковы шансы уговорить вас заняться тем, чего хочет Вайнент?

— Небольшие.

— Так я и думал. — Маколей дотронулся до письма. — Что смогло бы заставить вас изменить свои намерения?

— Я не…

— Если мне удастся убедить Вайнента, чтобы он с вами встретился, это поможет? Если я скажу ему, что это единственный способ склонить вас…

— Я бы охотно с ним встретился, но тогда ему придется высказываться более откровенно, чем в этом письме.

— Хотите сказать, что считаете Вайнента возможным убийцей? — медленно спросил Маколей.

— Про это я ничего не знаю, — сказал я. — Полиция тоже об этом ничего не знает, и вряд ли у них наберется достаточно улик, чтобы арестовать Вайнента, даже если его и разыщут.

Маколей вздохнул:

— Нелегко быть адвокатом идиота. Попробую его убедить, но не знаю, получится ли из этого что-нибудь.

— Я хотел спросить: в каком он финансовом положении? Так же крепко стоит на ногах, как раньше?

— Почти. Естественно, депрессия ударила и по нему, и гонорары от его плавильного процесса сейчас, когда металлургия в кризисе, сильно сократились, но на пятьдесят-шестьдесят тысяч в год он всегда может рассчитывать за счет своего пергамина и патентов, а также на еще кое-какой добавок за счет… — Маколей чуть помолчал и спросил: — Вас беспокоит, сможет ли он заплатить вам?

— Нет, просто интересуюсь. — У меня появилась мысль. — Кроме бывшей жены и детей, у Вайнента есть родственники?

— Сестра, Алиса Вайнент, с которой он не общается уже года четыре или пять.

Я догадался, что это та самая Алиса, к которой Йоргенсены не пошли на Рождество.

— А из-за чего они поссорились? — спросил я.

— В интервью одной газете Вайнент заявил, что не считает пятилетний план русских обреченным на неизбежный провал. Вот фактически и все, что он сказал.

Я рассмеялся:

— Она…

— Она еще похлеще Вайнента. Иногда выкидывает такое… Когда ее брату удалили аппендикс, она с Мими поехала на такси навестить его; по дороге им навстречу ехал катафалк, мисс Алиса побледнела, схватила Мими за руку и прошептала: «О, дорогая! А вдруг это… как же его зовут?»