XX век Лины Прокофьевой - Валентина Чемберджи

Баку, 11 августа 1935 года

«Дрг Пташка,

Не удивись, что штемпель Москва: это письмо везёт Сетанс.(…) Первые два концерта прошли хорошо, а затем начались всякие перестановки из-за болезни Жоржеско, который не сможет приехать.» Описываются неурядицы со сроками, необходимость задержаться в Баку, «огромном душном городе, в котором пахнет нефтью. Приехавшие западные артисты были помещены в „ужасный отель с клопами“, они уже улетели в Москву».

«Я пробовал купаться, но у моря какой-то странный запах; мне объяснили, что от водорослей, но я думаю, просто нефть. Был я на нефтяных фонтанах и на бурении в поисках нефти. Какое это колоссальное предприятие! Отсюда она по двум трубам течёт через весь Кавказ в Батум и сливается на пароходы для экспорта. И когда подумаешь, что раньше всё это текло в карманы разных Нобелей и Мыташевых(?), то понимаешь, какое благо революция!

Днём я оркеструю, номер у меня приличный, с чистой ванной и hot water. Но всё же я тысячу раз предпочёл бы быть в Поленове. Как ты устроилась? Отдохнула ли? Дети не изводят? Надеюсь, что ангина сошла на нет. Как проводишь время? Какие письма? Пошли мне 17 телеграмку в Тифлис…

Крепко целую тебя. Поцелуй детей. Шармируют ли они окружающих? Начала ли ты петь? А как Месереры? Мутных? Привет им, также моим „дочкам“.

Paris, 2 ноября 1935 года

«Дрг Пташка,

Очень был рад твоему телефону, но слышимость была плохая и рано разъединили – через 6 минут; я следил по купленному в Базеле секундомеру (для минутажа пьес). Ехали мы с детьми так: до Негорел опоздали на 3 часа, и поезд из Столпцев нас не дождался, оставив, однако, спальный вагон, с которым мы приехали в Варшаву в 6 ч. утра, и сейчас же выехали в Вену, куда прибыли вечером. Ночевали в отельчике, утром ходили по Вене (было тепло, но дикий ветер), взяли швейцарскую визу и в 1 ч. дня выехали дальше. Через горы ехали в темноте и в Базель прибыли в 6.50 утра. На этот раз спального не брали, так как были одни в купэ. Дети спали отлично (как и в другие ночи), а меня всё время будили: zoll, pass, fahrkarte etc – дети ничего этого не слышали. Таким образом в Базель приехали в день концерта, и я вскоре ушёл на репетицию. Там встретил Handschin'a и тщетно намекал, что в день концерта дети мне мешают: он ничего не хотел понимать. Но когда я вернулся домой и обдумывал, как бы мне отдохнуть, вдруг явилась m-me Handsch и увела их к себе, а когда увидела их и они ей очень понравились, то оставила их ночевать и даже купала. Концерт прошёл хорошо и имел неожиданно большой (для очень консервативного города) успех… Утром Mme Handsch привела детей с подарками и с déjeuner в коробке? А в 6 ч. вечера мы были уже в Праге. Встретил нас Mitata, так как Мэмэ за пять дней до нашего приезда упала, входя в автобус, и лежала. Сейчас ей лучше, но всё же она двигается медленно и на улицу не выходит. К тому же f.de men.[70] одновременно объявила о своей беременности и сократила часы посещения… От квартиры я совсем отвык и первое время с любопытством её рассматривал; теперь вспомнил – и снова как дома… Звонила Марвик и предложила взять детей на всё воскресенье. На этот раз пусть пойдут, так как у нас не налажено, но в будущем я помню, что ты не очень любишь это. Из твоих поручений я уже купил гомеопатию, но с другими предметами, ввиду неподвижности Мэмэ, к кому обратиться?… Святослав на другой день после приезда пошёл в школу, где директриса встретила его объятиями; он взял мне rendez-vous у директора на 5-е. Bebin поедет к Рубакиной 4-го на тех же условиях. Я поговорю с Таней, чтобы Святослав, вместо латыни, учил русский или немецкий.»

В приписке Сергей Сергеевич добавляет, что вскоре отправляется в турне по Испании: Мадрид, Барселона, Сан-Себастьян, ещё какой-то город и потом – Лиссабон, Португалия. Первое солидное исполнение концерта пройдёт в Мадриде. Обещает присылать все свои адреса (что аккуратнейшим образом и выполнит).

«Очень интересуюсь, как у тебя всё – аккомпаниатор, занятия. Про твои ангажементы и про пропуск во все театры я тут рассказываю. … С детьми ехать было приятно, они не шалили и ко всему относились с интересом, но под конец чуть-чуть утомили. Крепко и нежно обнимаю тебя и целую.

Париж, 6 ноября 1935 года

«Дрг Пташка,

Три утра подряд поджидал твоего телефона – и вдруг, как раз когда надо многое сказать, такое плохое и короткое соединение! … Посоветоваться надо было по вопросам документов и квартиры, приездов, отъезда – в феврале? Просит Пташку не огорчаться из-за материальных потерь, связанных с требованиями хозяина оплатить отопление – „не стоит того“. Директор школы Святослава был мил, уговаривал отдать и Bebin à n'importe quelles conditions[71], так как у него в 9-м классе всего один мальчик. Пока Bebin ходит к Рубак, а если сюда, то можно ли его отпускать со Святославом? (Он должен будет ждать утром полчаса и вечером три четверти часа, так как Святослав начинает раньше и кончает позже). Про latin директор сказал, что этот год он пусть всё-таки учит, это хорошая гимнастика, а если немецкий, то можно начать с будущего года. Мэмэ немного лучше, но всё же она ходит потихоньку… Дети хорошо, Bebin немного бледненький, отметки у Святослава довольно хорошие, пропущенный месяц он скоро догонит. Количество учеников в его школе сильно уменьшилось. Его приятель (помнишь, его отец – директор автомобильной фабрики) остался на второй год.

Ну, миньк, крепко-крепко Вас в обе щёчки… Надеюсь, что аккомпаниатор и голос наладились и всё пройдёт блестяще. Я уеду вероятно 16-го; список адресов, куда мне писать или телеграфировать, пришлю. Жду твоих телефонов 9-го и 14-го (10-го не звони, я могу отсутствовать). Крепко обнимаю ещё раз,

Париж, 14 ноября 1935 года

«Дрг Миньк,

Несколько раз перечитывал твоё № 2, от 8 ноября, такое ласковое и содержательное. Сегодня ждал твоего телефона, но видно опять не дали… (Сергей Сергеевич подробно сообщает и заодно советуется с Линой Ивановной о дальнейшей стратегии поведения с парижской квартирой, о тяжбе, затеянной Лифарём)… зимою между Парижем и Москвой 3 часа разницы, поэтому ты едва ли сможешь звонить детям „около 12“, как ты пишешь. Если в воскресенье, то лучше между 9 и 9.30 утра по-парижски, то есть 12–12.30 по-московски… 7-го в Полпредстве был большой приём от 5 до 7, тьма народу, говорят, всего прошло до 1000 человек. Третьего дня я обедал у Потёмкиных, к удивлению встретил там Билибина, который получил советский паспорт и поедет в СССР как только будут деньги на переезд. Про Мэмэ Потёмкин сказал, что ей надо сначала подать заявление здесь, а потом поддержать мне в Москве, но при данных обстоятельствах он не видит, чтобы встретились какие-либо затруднения. Я послал письмо Булганину, которое Потёмкин перешлёт с собственной припиской, но оно попадёт в Москву лишь к 25 ноября. 8-го я говорил в Радио (беседа с Moreux перед микрофоном – у них очень шикарное помещение на 1, Bd Hausmann) немного волновались оба, но вышло недурно… Первое исполнение Концерта произойдёт в Мадриде с Арбосом 1 декабря. Мой адрес до 1 декабря…(то есть письмо должно быть там не позднее 1 декабря). Если захочешь телеграфировать, то 22 ноября – San Sebastian, Hotel Londres…» (и так далее, перечисление всех последующих адресов с точностью до часа пребывания…) «Об африканских адресах сообщу дополнительно. Из Мадрида мы первого декабря после концерта едем в Танжер и оттуда в Марокко. Последний концерт 19 декабря в Тунисе и 21 декабря я рассчитываю быть в Париже. Мэмэ лучше, она теперь довольно свободно ходит по квартире. Она на днях тебе напишет. Святослав о друзьях вспоминает мало, он занимается русским у сына Боровского, очень симпатичного юноши.