Танец белых одуванчиков - Татьяна Туринская

Хм, как все это странно… Если в постели Светлана даже и близко не может сравниться с Тамарой, то почему Кирилл с такой настойчивостью каждый вечер встречал ее с работы? Неужели сугубо ради вкусного ужина?!!

Чушь, глупость, абсолютная ерунда! Светкины борщи и грибные запеканки тут ровным счетом ни при чем! Не к ним Кирилл спешил каждый вечер, совсем не к ним! К ней, только к ней самой! Только к Светлане! Потому что хоть и не умела выветрить все мысли из его головы одним только прикосновением, однако очень хорошо умела другое. В ее объятиях Кирилл не терял собственную личность, не терял себя, не переставал ощущать себя человеком, полностью превратившись в ненасытное животное. Пусть всего лишь на несколько минут, но ведь именно в безмозглое животное превращался с Тамарой. А Света…

А со Светой все было совершенно иначе. С ней он каждую секундочку оставался самим собою. Не терял контроля над чувствами и эмоциями, даже на миг не зверел, не становился похотливым самцом. Несмотря на некоторый проигрыш в плотских ощущениях, Светлана дарила Кириллу нечто совершенно иное, другого порядка, другой окраски. С ней было просто тепло и хорошо. Не по-звериному — по-человечески! Просто очень уютно, и все. Просто хорошо, просто здорово. Не столько телу здорово, сколько душе. Просто тепло.

Если совсем уж честно и откровенно, два первых свидания со Светланой прошли именно под девизом: "Долой все людское!" Кирилл вытворял с нею приблизительно то же, что и с законной супругой. Возможно, даже чуточку отвратительнее, словно бы проверял грань, за которую та готова зайти. И когда оказалось, что Светлана практически безгранична, что вроде как бы и не знает такого слова "Нет", ему почему-то дико захотелось отхлестать ее по щекам. Почему? Ведь подобная идея никогда не приходила в его светлую голову с Тамарой, ни до свадьбы, ни после. Почему-то с нею вся эта пошлость безграничья казалась вполне естественной и уместной. Потому что Тамарина внешность полностью отвечала ее внутренней хищной натуре, звериной, животной, бесстыдной, похотливой. И поэтому, собственно, ничего другого от нее и не ожидалось: только дикий животный секс, и ничего более.

Светланина же внешность обещала нечто иное, совершенно несравнимое с тем, чем Кирилла щедро осыпала законная супруга. И именно поэтому так отвратительно было на душе, когда оказалось, что за внешностью такой скромницы, практически незаметной былой мыши, скрывается такая же оторва, как Тамара. Настолько явным было это несоответствие, настолько не подходило белой мышке Свете поведение откровенной хищницы Тамары, что, в отличие от последней, выглядевшей вполне естественно в своей похотливой ипостаси, она создавала стойкое впечатление беспутной шлюхи нижайшего пошиба. И от этого несоответствия, от этого стойкого впечатление Кирилл, пожалуй, впервые в жизни ощутил довольно позорное для настоящего мужчины желание, если даже не потребность, отхлестать женщину по щекам. Не какую попало, Светлану. За то, что творила то же самое, что и Тамара. За то, что Тамаре можно это творить, потому что в ней осталось мало человеческого, ведь она не более, чем самка дикого животного. За то, что Свете уподоблять себя подруге категорически запрещено.

И за то, что несмотря на все эти "за то", несмотря на все несоответствие и гнев, за ощущение обиды, словно бы его жестоко обманули, подсунув вместо отборного эксклюзивного товара дешевый ширпотреб, к тому же неоднократно побывавший в употреблении, Кириллу все равно было до невыносимости хорошо с нею. Не столько даже хорошо, ведь имел опыт куда более, скажем, качественный. Сколько… вот когда просто хорошо, и все. Когда сам себе не отдаешь отчета в причинах удовлетворенности. Когда просто хочется прийти еще раз, и еще, и еще. И уже никогда не забывать дорожку в этот дом.

И кто знает, может, и отхлестал бы Кирилл Свету за ее вседозволенность. Хотя выглядело бы это с его стороны не только странно, а даже абсолютно алогично — ведь, собственно говоря, именно за вседозволенностью и шел в этот дом, к этой женщине, так по какому, собственно, праву, на каком основании?.. Но сначала вырвались слова. Руку сдержать было проще, именно поэтому первыми вырвались слова. И только увидев ее слезы, понял — не до конца еще пала, раз умеет плакать из-за оскорбления. Не до конца. А позже и вовсе понял, что не пала, не пала! Просто он дурак. А она… Понял, что только ради него готова на все.

Ради него… Почему? И почему он раньше не задавал себе этот вопрос: почему ради него Светлана готова на все? Только ли потому, что из-за более чем скромной своей внешности испытывает недостаток в поклонниках? Неужели и другому мужику, обратившему на нее драгоценное внимание, досталось бы столько же любви и тепла от нее, такой гостеприимной? Или же все это только ради него одного, ради Кирилла Андрианова?

Господи, как же все сложно! Узнай Кирилл о Светланиной беременности хотя бы на пару дней раньше, нежели о Тамариной, он непременно развелся бы. А, собственно, ради чего? Чтобы жениться на Свете? Нет! Однозначно нет. Разве можно жениться на женщине из другого социального слоя? Это ведь абсолютно противоречит его правилу. Главному правилу. Иначе как он сможет быть уверен в том, что она любит именно его самого, а не деньги Андрианова-старшего? Тогда зачем бы он развелся с Тамарой?

Кирилл и сам не знал ответа на этот вопрос. Твердо знал одно: стопроцентно развелся бы, и точка. Даже если бы спустя пару дней всплыла Тамарина беременность. Но оказалось наоборот: сначала он узнал о том, что его законная супруга носит его законного ребенка. Нельзя сказать, чтобы Кирилла эта новость обрадовала, но… Как-то слишком законно все это было, а Кирилла с детства приучили относиться к закону с уважением. А ребенок Светланы — незаконный. Кирилл ведь ей никогда ничего не обещал, и она должна была знать, что ничего не сможет требовать от женатого мужчины. А она и не требует. Пока не требует. А что будет завтра?

Как все сложно, как же все это сложно!!! Как в подобной ситуации должен поступить порядочный мужчина? Когда одновременно оказывается виновником двух беременностей. Когда практически одновременно беременеют и жена, и любовница. Пожалуй, порядочный мужчина не должен был бы вообще попасть в подобную ситуацию, порядочные — они, в основном, дома сидят, а не по любовницам шастают. А он, Кирилл, попал, хотя и считал себя всю жизнь глубоко порядочным человеком. И как теперь разрулить эту ситуацию?! Не может же он отправить на аборт собственную законную супругу?! Однозначно нет! А Светлану?!

Срок у Светланы, видимо, побольше, чем у Тамары. По крайней мере, по внешнему виду супруги никто бы даже не догадался о ее пикантном положении. По Светиному, впрочем, тоже, ведь Кирилл заметил все только при ближайшем, так сказать, рассмотрении. Да и то решил, что она немножко поправилась. Кирилл совершенно не разбирался в беременностях, в частности, в сроках, во всех этих месяцах и неделях. Знал только, как любой нормальный человек, что беременность женщины длится девять месяцев — вот и все его познания в этой области. И уж естественно, не мог знать о том, до какого срока допускаются аборты. То есть знал, что существуют какие-то ограничения, но ничего конкретного не знал. Но незнание, как гласит закон, не освобождает от ответственности.