МОИ АЛМАЗНЫЕ РАДОСТИ И ТРЕВОГИ - ДЖЕМС САВРАСОВ

В районе будущего города Мирный своим чередом велись разведочные и поисковые работы 200-й партией Амакинской экспедиции и партией № 1 Восточной экспедиции. Геологи-разведчики Павлин Потапов, Игорь Шалаев, Альберт Никольский под придирчивым и дотошным присмотром Леонида Михайловича Зарецкого, главного геолога 200-й партии, вели разведку трубки Мир. Задавались шурфы, бурились скважины, проходилась первая разведочная шахта.

Геологи-поисковики Толя Аполь, Михаил Попов, коллекторы Ваня Галкин, Коля Дойников, Виталий Инешин шлиховали окрестные водотоки, детально опоисковывая прилегающую к трубке Мир территорию. Готовился задел для будущих открытий других кимберлитовых тел в Мирнинском рудном поле.

Геофизики-операторы Марк Винокуров, Ольга Коробкова, Коля Гришин исхаживали тайгу, сгоревшую вокруг трубки Мир, покрывая местность густой сетью магнитных наблюдений. Полевые отряды Жоры Кошкина, Жени Панова, Славы Кульвеца, Толи Семенова занимались поисками и детализацией аэромагнитных аномалий. Аэрогеофизики Тамара Кутузова, Андрей Орлов, Татьяна Орлова, Евгений Саврасов наращивали площади аэромагнитных съемок, выявляя все новые и новые трубочные аномалии. Съемки велись на обширном пространстве — от реки Июя на юге до верховьев Мархи, Муны и Тюнга на севере.

Кеша Прокопьев руководил горными работами по разведке уникальной Иреляхской россыпи. В число наемных горнорабочих попадало тогда немало бывших уголовников, освободившихся по амнистии из лагерей Дальстроя. Они не умели или не хотели нормально работать, привыкнув в лагерях паразитировать на политических. За отказ делать приписки такие типы не раз грозились спустить Кешу в шурф. Но он был не из покладистых и не робкого десятка, хотя физически не выглядел богатырем. Бывший боевой офицер, он игнорировал угрозы и со временем очистил горные бригады от любителей легкой наживы. На удивление быстро был выполнен огромный объем горных работ и подсчитаны запасы алмазов по долине реки Ирелях.

Рита Метелкина, одна из первопроходцев района, вышедшая осенью 1954 года с группой сотрудников 132-й геологосъемочной партии к знаменитой «Алмазной луже» в долине Иреляха, обходила с геофизиками окрестные аномалии и диагностировала вскрытые заверенными скважинами горные породы. Немало удивляясь при этом, что вроде бы типичные по внешнему виду кимберлиты не содержат ни алмазов, ни минералов-спутников. Ее недоумение рассеялось только в следующем году после изучения тонких срезов пород (шлифов) под микроскопом. Эти породы, как и в упомянутой выше трубке Коллективная, оказались не кимберлитами, а трапповыми туфами, по природе своей неалмазоносными.

В быстротекущей и не особенно богатой событиями жизни маленького тогда еще поселка 200-й партии запомнилось несколько эпизодов, о которых стоит рассказать читателям. К примеру, о таком взбудоражившем всех в поселке инциденте.

В тот год на берегах Иреляха перебывало немало всякого рода разношерстной публики: студентов, аспирантов, кандидатов и докторов наук: мерзлотников, проектировщиков, обогатителей, каких- то чиновников — представителей власти из Якутска и Москвы. Все приезжие кормились около 200-й партии. Партия же имела всего один магазинчик и небольшую столовую с весьма ограниченным запасом продовольствия. Завозились продукты из Мухтуи (нынешнего Ленска) и Нюрбы самолетами Ан-2 на временную полосу, расчищенную на террасе Малой Ботуобии против поселка Новый — нынешнего МУАДА (террасу позднее полностью выбрали на строительство дороги Ленек — Мирный). Грузы оттуда на трубку Мир доставлялись тракторными «пенами». Вторая половина лета 1956 года была исключительно дождливой, и дорога от Ботуобии раскисла настолько, что два трактора, доставлявшие грузы, напрочь завязли в логу Глубокий. Возить продукты с косы стало не на чем.

Начальник 200-й партии Николай Коренев решил избавиться от «захребетников» одним весьма своеобразным способом. Он запретил пускать в столовую посторонних. А чтобы отличать своих от чужих, приказал секретарше отпечатать на машинке карточки-пропуска в столовую. Карточки эти очень смахивали на хлебные. Четвертушки писчего листа бумаги были разбиты на клеточки, и в каждой клеточке отпечатано слово «хлеб». Однако сия хитроумная затея не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Помешали два обстоятельства.

Во-первых, многие чужаки обзавелись карточками раньше своих по той простой причине, что среди амакинцев они уже имели друзей-приятелей. А те, естественно, позаботились, чтобы снабдить карточками своих знакомых. По принципу: сам голодай, а товарища выручай. Да и потом, кто бы посмел не пустить в столовую своих, даже без карточек.

Во-вторых, имитация карточной системы не могла не обеспокоить руководящих товарищей в верхах. Тем более, что моментально пошли слухи, будто бы враждебные голоса «из-за бугра» оповестили весь мир, что в одном из районов Советского Союза введена карточная система. Это уже было слишком. Поэтому на второй или третий день после раздачи «карточек» в конторе состоялось партийное собрание, которое порешило: карточки ликвидировать, а инициатору влепить строгий выговор «с занесением».

Нашумевшая история с пропусками в столовую имела и свой положительный резонанс. На выручку снабженцам 200-й партии из Нюрбы был послан вертолет Ми-4. Тогда эти машины только что поступили в Нюрбинский авиаотряд и для всех нас были в новинку. Прибытие вертолета в поселок стало волнующим событием. Весь народ сбежался смотреть на чудо-машину, приземлившуюся на заранее расчищенную площадку около нынешней 8-й школы. В тот же день вертолет стал челночить между поселком Новый и трубкой Мир. Проблема снабжения была кардинально решена: продуктов завезли в достатке и на амакинцев, и на «захребетников», Да и полевым отрядам, работавшим в отдалении от поселка, вышло большое облегчение. Вертолет все же куда более мобильный и удобный транспорт, чем олени и лошади.

Запомнился первый приезд артистов на берега Иреляха. Их было трое: муж, жена и сын. И все трое рыжие. Появились они под вечер. Поселить их в деревянных домах не было никакой возможности, так плотно были утрамбованы жильцами все углы двух десятков домиков, построенных к тому времени на берегу Иреляха. Отвели им для ночлега закуток на сцене большой клубной палатки.

Палатка отапливалась громадной железной печкой, и жить в ней было не так уж плохо. Но приезжие артисты выказали почему-то неудовольствие. Палатка стояла примерно в том месте, где сейчас клуб «Геолог». Она служила и кинозалом, и помещением для собраний, и местом субботних танцев. Не сохранилось в памяти, брали ли за показ кинофильмов деньги, но точно помню, что заходить внутрь во время сеанса можно было со всех сторон, просто приподнимая борта палатки.