Этюд в багровых тонах (сборник) - Артур Дойл

Как-то Конан Дойл уже намеревался показать героев «шерлокхолмсовского» цикла театральному зрителю и переписал для сцены «Этюд в багровых тонах». Ничего не получилось: пьеса «Ангелы тьмы» вышла слабенькой, автор положил ее «в стол» и навсегда забыл о ней. Почему? Может быть потому, что Шерлок Холмс в ней вообще не появляется: «Ангелы тьмы» повествуют об американском периоде жизни доктора Ватсона, о его работе врачом в Сан-Франциско, одевушке, которую он любил до встречи с Мэри Морстен.

Теперь же, в конце 1897 года, Конан Дойл переложил на язык театра рассказы «Скандал в Богемии» и «Последнее дело Холмса» и назвал пьесу так, какдолжен был назвать – «Шерлок Холмс». С британскими постановщиками как-то не сладилось, зато американские – и кто! – знаменитый актер Уильям Джиллет, чье имя прогремело на всех театральных подмостках Старого и Нового света, – как всегда, самые пылкие поклонники Шерлока Холмса, выразили бурное желание увидеть прославленного сыщика на сцене. Правда, для этого Шерлока Холмса необходимо было женить. И вообще переписать детективную пьесу, превратив ее в мелодраму (Джиллет предлагал это сделать сам).

Женить Шерлока Холмса! Это все равно что женить Иисуса Христа или Гамлета. Но Конан Дойл почему-то соглашается, равнодушно машет рукой: «Можете женить его, можете убить, делайте с ним, что хотите». Не потому ли, что ему хочется увидеть своего демона на сцене, живого и невредимого? (Между прочим, хотя Джиллет и перекроил пьесу до неузнаваемости, ему удалось создать весьма жизнеспособное творение. И кстати, знаменитую фразу, без которой теперь немыслим образ Холмса: «Элементарно, Ватсон», – придумал тоже Джиллет. И не только это: Джиллет обогатил образ Шерлока Холмса множеством мелких, но существенных деталей, вроде плаща-крылатки и трубки из тыквы-горлянки, которые с тех пор прочно ассоциируются именно с великим сыщиком. И – раз уж зашла речь о джиллетовской постановке – как-то в ней одну из второстепенных ролей сыграл начинающий актер Чарли Чаплин.)

Что же касается «Собаки Баскервилей», написанной в то же «бесхолмсовское» десятилетие, то сначала в этой «готической» повести Шерлока Холмса и в помине не было. Он появился в ней самовольно. «Первоначально, как Конан Дойл признавался Дж. Е. Ходдеру Уильямсу ‹…›, ему и в голову не приходило использовать Шерлока Холмса. Но вскоре, когда он стал сводить воедино все детали, стало ясно, что надо всем этим должен стоять некий вершитель судеб. «И тогда я подумал, – говорил он Ходдеру Уильямсу, – зачем мне изобретать такой персонаж, когда у меня есть Холмс?»»

С одной стороны – «меня тошнит от одного его имени», с другой – «Шерлок Холмс – это я», а посередине – автор, любящий своего героя так, как, уверен он, не способен любить, понять ни один читатель. Писать очередной рассказ о Холмсе на потребу публике – значит предать его, себя. Как в такой ситуации поступит человек чести? Убьет своего героя, чтобы не слышать, как его имя затирает толпа.

Вот возможный ответ на вопрос, на самом ли деле ненавидел Конан Дойл Шерлока Холмса.

И в завершение темы – о недоразумениях, несовпадениях и нестыковках в «шерлокхолмсовском» цикле. Об этом тоже много говорят. В «Этюде в багровых тонах» Ватсон рассказывает, что был ранен в плечо, а в следующем произведении, «Знаке четырех», оказывается, что в ногу. Везде, кроме рассказа «Человек с рассеченной губой», Ватсона зовут Джоном; а здесь жена называет его Джеймсом. Вообще, если выстроить все приключения Холмса в хронологическом порядке, то обнаруживается, что Ватсон женился не один раз, а шесть – иначе не объяснить, как он в нужный момент каждый раз оказывался на Бейкер-стрит, а не жил у себя дома, с Мэри.

Есть в «шерлокиане» и промахи, касающиеся области специальных знаний. Еще первые читатели поставили автору на вид, что лошадей на ипподромах тренируют и купают по утрам, а не по вечерам, как написано в рассказе «Серебряный», и что по следу колес велосипеда невозможно узнать, в какую сторону он ехал – вопреки тому, что написано в рассказе «Случай в интернате».

Анахронизмов и нестыковок в «шерлокхолмсовском» цикле тоже много. Некоторые из них приводит Александр Шабуров в статье «Живее всех живых. Заметки о Шерлоке Холмсе»: «Письмо, посланное Холмсу мисс Мэри Морстен 7 июля, пришло почему-то «осенним вечером». Это при том, что по британской почте можно было сверять часы. 24 апреля 1891 года Холмс говорит Ватсону: «Вы, я думаю, ничего не слышали о профессоре Мориарти. Гениально и непостижимо!» А ведь они имели удовольствие неоднократно беседовать о профессоре еще в январе 1888 года – в «Долине страха»! После схватки с профессором Мориарти 4 мая 1891 года Великий детектив исчезает и возвращается лишь в ночь на 1 апреля 1894-го, однако события, описанные Ватсоном в «Вистериа-лодж», происходят в марте 1894 года.

8 том же году полковника Морана казнят за убийство, но в 1902 году Холмс заявляет, что он еще жив! Орхидеи, которые доктора Ватсона просит сорвать жена Стэплтона в «Собаке Баскервилей», в октябре в Англии не цветут. И это только цветочки!.. Змея в «Пестрой ленте» (по утверждению серпентологов) не способна спускаться и подниматься по свободно висящему шнуру. Если собаку Баскервилей намазать фосфором, то она а) потеряет нюх и б) тут же все с себя слижет. А у андаманского аборигена из «Знака четырех» ну никак не могло быть «копны всклокоченных волос» вследствие обычая этой народности брить себе голову».

Но разве станешь отвлекаться и перепроверять факты, когда тебе диктует вдохновение: вперед, вперед без остановки!

К тому же Конан Дойл не реалист, он неоромантик и сказочник. А в сказках своя логика, своя система время исчисления и свои законы природы. Сказочный мир принимают целиком – со всей его небывальщиной и чудесами. Да, сам Шерлок Холмс – олицетворение здравого смысла и жесткой, непогрешимой логики, но воспринимается он как сказочный герой. Если применять к его образу те же методы логики, какими он пользуется в своих расследованиях, то он развалится на части и мы увидим, что Шерлока Холмса быть не могло, потому что таких людей не бывает в природе.

Правда жизни и правда искусства: тридцатилетний студент Гамлет, лермонтовская гривастая львица, развесистая клюква Дюма-отца… Гете, найдя нестыковку в «Макбете», объясняет это так: «‹…› Шекспир всякий раз заставляет своих персонажей говорить то, что наиболее уместно, действенно и хорошо в данном случае, пренебрегая тем, что их слова вступают в мнимое противоречие со сказанным ранее или позднее. ‹…› Свои творения он видел живыми, подвижными, быстро протекающими перед взором и слухом зрителя, которые, однако, нельзя настолько удержать в памяти, чтобы подвергнуть их мелочной критике. Ему важно было одно: моментальное впечатление». Отнесите эти слова и к Конан Дойлу.

Остается добавить, что сам писатель никогда и не скрывал собственных промахов. Хотя при этом отлично сознавал, что великолепие вымысла в искусстве куда ценнее голой правды факта. «Помнится, я сочинил и повествование о Новой Зеландии ‹…›. Один новозеландский критик отметил, что я указал, будто описанная мной ферма отстоит от города Нельсона ровно на девяносто миль ‹…›, а в таком случае она находится на дне Тихого океана милях в двадцати от берега. Подобные небольшие ляпсусы порой случаются. Иной раз аккуратность необходима, а порой все построено на идее, и место действия совершенно несущественно».

V

Конан Дойл знал, что писателей на том свете судят как всех людей, а не за то, как и что они написали. И всегда, в любой ситуации старался быть Конан Дойлом – человеком чести – и, как Шерлок Холмс, приходить на помощь тем, кто попал в беду.

Артур Игнатиус Конан Дойл родился 22 мая 1859 года в Эдинбурге, в семье ирландских католиков. Его дед по отцу в двадцатилетнем возрасте перебрался из Дублина в Лондон и со временем прославился как художник: портретист и шар жист. Его называют родоначальником политической карикатуры. Четверо его сыновей также стали художниками. Отец писателя, Чарльз Олтемонт Дойл, когда ему было девятнадцать, навсегда покинул Лондон и осел в Эдинбурге, где получил работу младшего инспектора в Шотландском строительном управлении. Через три года он женился на внучке своей домохозяйки, Мэри Фоули.

Артур был четвертым из десяти детей Чарльза и Мэри Дойл. Второе имя – Конан – он, как и его старшая сестра Анна, получил от крестного отца – двоюродного деда, жив шего в Париже.

«‹…› склонность к сочинительству идет у меня <…> от матери. ‹…› Если я что-нибудь и помню со времен моего раннего детства, так это ее увлекательные рассказы ‹…›. Я убеждаюсь, оглядываясь на прошлое, что именно стремление воспроизвести эти рассказы детства дало толчок к развитию моей собственной фантазии».