Россия и мусульманский мир № 11 / 2011 - Валентина Сченснович

Один из путей преодоления фенотипического расизма состоит в достижении адекватности связи между принимаемым законодательством об иммиграции, иммигрантах и нацменьшинствах, принявших гражданство данного государства, и традиционной иерархической системой их отношений. В сфере национальных и этнических самооценок нередко возникают противоречия, поскольку этнос может считать себя критерием оценок независимо от того, является ли он большинством или меньшинством. В нестыковке критериев самооценок и возникает виртуальная игра сходств и различий, безопасности и угроз, внешних и внутренних сущностных форм поведения.

Одна из острых проблем – это порядок проведения массовых религиозных праздников, соблюдения обычаев и традиций таким образом, чтобы эти мероприятия не воспринимались в качестве культурного вызова, духовной агрессии, направленной на публичное утверждение абсолютной истины своей веры как антипода ложных верований другого. Соответственно и эстетическая форма ритуального поведения может восприниматься противоположным образом: как «прекрасная» или «безобразная». Здесь начинает действовать априорно заданная духовная установка.

Человек интуитивно отделяет прекрасное в культурных традициях разных цивилизаций от безобразного при всей их специфичности. Дело в том, что сущность гармонии, определяющей наличие или отсутствие прекрасного, проявляет себя в многообразных формах. Как она являет себя человеку в качестве объективного основания красоты – это особый вопрос, требующий специального рассмотрения. Во всяком случае следует иметь в виду, что и в истории эстетических вкусов одной и той же расовой группы наблюдаются качественные переходы. То, что первоначально воспринимается как скачок от прекрасного к безобразному, затем становится объектом признания и восхищения.

Для «фенотипического расизма» характерна тенденция к монополизации красоты. На уровне повседневности наблюдается реанимация биологического расизма с его чувственными проявлениями и стремлением к разделению в различных, в том числе общественных, экономических, культурных сферах. Так возникают разделенные стандарты классификации, привычки публичных комментариев, демаркации внутренней и внешней жизни. В итоге в разряд «небелых» могут попадать не только мусульмане и цыгане, но и многие другие, в принципе любые иные этнические группы. Проявления «фенотипического расизма» подводят к необходимости определения универсальных критериев оценки уровня культуры и адекватности стиля поведения.

Если мы их получим, то тогда и сможем давать адекватную оценку того, что «выше» и что «ниже» в разных культурных традициях. Без этого оценки будут носить заведомо предвзятый характер и смысл.

В ситуации глобализации возникает сложная смесь внутренних мотивов и внешних форм поведения, проявляющаяся как в кодифицированных институализированных структурах, так и в поведенческих технологиях, основанных на мифах и традициях, привычках повседневности, на литературной и публичной культуре.

На этой почве возникают различные общие территории в границах одного и того же города или района. Этническое «превосходство» с его языковой спецификой оказывается составной частью охватывающей его расовой общности, через которую оно проявляет свою внутреннюю сущность.

На бытовом уровне вера в безусловное этническое превосходство приобретает характер насильственного утверждения господства и подчинения. Духовный раб перестает быть хозяином собственного самосознания и должен утратить качество самостоятельной личности. Он должен постоянно давать сигнал о своей готовности принять те «правила» межрасовой игры, которые ему навязываются. Такие формы отношений могут проникать в различные сферы жизни, даже в армию. Так, например, в июле 2010 г. в одной из воинских частей Саратовской области пятеро выходцев с Северного Кавказа создали отряд и объявили «войну» русским сослуживцам. Солдат со славянскими фамилиями отлавливали в укромных местах, били и унижали, отнимали деньги. А на их головах выбривали слово «Кавказ», как свидетельство своего этнического господства на микроуровне14.

Аналогичные по своему смыслу случаи наблюдаются в гендерных отношениях, в отношениях некоторых выходцев с Кавказа к русской женщине.

Своего рода расистским парадоксом можно считать феномен рабовладельческих отношений, где в роли господина начинают выступать ранее угнетенные этнические группы. Так, например, в британском городе Лейтон-Баззард действовал цыганский табор, в котором в качестве рабов использовались англичане, поляки, румыны и русские15.

Успех процесса межэтнической адаптации определяется моральной способностью сторон подниматься выше самих себя, переходить к формам комфортных межчеловеческих общений, в которых расовые и этнические ориентации заключаются «в скобки». Это – позиция человеческого равенства. Она утверждается действующими сообща авторитетными представителями сторон. Таким образом расизм и его ужасающие последствия и машинерия расовой биополитики добровольно выводятся «за скобки». Внутри системы таких отношений сохраняется лишь одна форма превосходства – это превосходство правоты16 обязательной для каждой из сторон.

Правота в данном случае оказывается своеобразной коррекцией этноцентристского духа расы, который традиционно воспринимался как основной вектор, как «субстанция» нации и «достоинства». Преступления нацизма заставили самым внимательным образом обратиться к выявлению всех истоков расизма. Сегодня мы вновь стоим перед вопросом: возможен ли перенос онтологии отношений правоты в самосознание народов современного мира? Пока мы не имеем утвердительного ответа на этот вопрос.

Правота как форма онтологической ориентации является универсальной, пригодной для систем образования, найма на работу, административного управления и повседневных бытовых отношений. И это уже не только политика, но и ее перерастание в систему человеческих отношений, которые должны становиться привычными и обретать форму постоянно действующих традиций.

Это значит, что необходим вполне осознанный подъем политики административного управления до уровня тех условий, которые порождает глобализация, а также осмысленное регулирование личного поведения. Политика включает регулирование потоков миграции, размещения и обеспечения условий работы и проживания, учета возрастания присутствия иностранцев и туристов в территориальных границах страны и крупных городов.

Второе важное направление политики – это накопление этнического и расового опыта в условиях различий образов жизни и смерти, гендерных отношений, отношений в труде и на отдыхе, различий отношений с соседями, реакций на слухи о друг друге, возможностей взаимной адаптации при сохранении национальной идентичности и внутренних амбиций. Речь идет о формировании так называемых переговаривающихся рас, переговаривающихся между собой и внутри себя.

Этот переговаривающийся процесс – важное условие совместного формирования взаимного доверия, исключения антигосударственной агитации и создания условий для ограничения и неприменения полицейской и армейской вооруженной силы в условиях обострения межрасовых и межэтнических противоречий.

Параллельно с этим позитивным процессом необходимо создание доступного для массового восприятия исторического образа расизма. Этой цели могут служить фактологические и фотовыставки, мемуарная литература, встречи с жертвами расизма, кинофильмы.

Речь в сущности идет об осмыслении возможных ситуаций, которые складываются внутри отдельных стран и в мире в целом под воздействием процессов глобализации.

Сможет ли человек перенести те моральные принципы, которые возникают под воздействием этнической жизни вместе, на другого, оказавшегося в силу глобальных обстоятельств вместе с тобой в твоем городе и в твоей стране? Возможно ли в этой ситуации осознание взаимного долга и взаимных обязанностей? Этот вопрос переносится и в систему международных отношений. В историческом прошлом расовый эгоизм воспринимался либо как явление «естественное», либо как явление «сакральное», как атрибут «богоизбранного народа».

В современной ситуации расистские установки обретают форму априорных императивов, создающих духовные предпосылки для установления культурного доминирования как предпосылки геополитического господства.

Новый культурализм является тем направлением расистской мысли, в котором вырабатываются универсалистские оправдания особой миссии «спасения» ценностей цивилизации от грядущего варварского нашествия «неполноценных» рас. Так, всему миру предлагается принять образ жизни одной великой державы. Выполнить эту рекомендацию в силу объективных экономических причин невозможно. Поэтому ситуация «превосходства» сохраняется постоянно, как и заранее заданная «неполноценность» других народов мира. Это – моральные основания предвосхищающих действий, нарушающих универсальные нормы и принципы международного права, лейтмотив агрессивных действий в современной международной политике. Онтологическое основание нового культурализма заключается в субъективной виртуальной конструкции «добра» и «зла», как надежды и угрозы глобальной цивилизации.