Путешествие на восток - Любовь Федорова

Вот этими-то установками гости и занялись. Судя по тому, что одну они даже запустили, сделать это не составляло большого труда, и ни уникальная голова Джела, ни какие-либо особые ключи тут были не нужны.

Что они собираются делать с генераторами, Джелу было безразлично. Атмосфера на Бенеруфе имелась – плохонькая, сильно недоделанная, но он, уроженец такой же холодной и бедной кислородом планеты, пройдя некоторый период адаптации, вполне мог бы приспособиться и ею дышать. Таю она, видимо, не подходила.

Всего в новой экспедиции их было около трех тысяч человек. Для сравнения, на Холодном Облаке прилетало всего лишь четыреста таю.

Джел ждал, когда станет ясно, чего они хотят. Они были чертовски осторожны – чего боялись, кто их знает. Те разговоры, которые Джел ловил в радиоэфире, не означали ровным счетом ничего.

«Сколько их?.. А потеряли кого?.. Так. Не его, а кого?..»

«Что ты ржешь? Что ты ржешь, дурак? Нашел, над чем смеяться!»

«Послушай, Нэль, кто тебя все время тянет за язык?»

«Что вам видно?» – «Ничего не видно». – «Вообще ничего?» – «Вообще ничего».

«Привет, Шим, что делаешь?» – «Я пытаюсь поймать тебя на радаре…» – «Ну и как?» – «Поймал. Не треплись, делай свою работу».

И тому подобная ерунда.

Джел ловил себя на двойственном к ним отношении. Конечно, они вызывали интерес. Это был выход из какого-то одиночества, в котором он пребывал долгие годы и которым совершенно не тяготился; но когда одиночество пропало – он сразу понял, что разница есть. И в то же время ему не нравилось, что они здесь, потому что он ничего о них не знал. Неясны были их намерения. Неизвестны схемы жизненных концепций. Что они думают, например, о ценности человеческой жизни? Или о соотношении «цель – средство ее достижения». И возможности выяснить это, пока они общаются лишь между собой, он не видел.

Глава 3

При императоре Аджаннаре особой государевой службе стали уделять внимание, которого не было прежде. Лицей «Каменные Пристани», выпускавший в прошлые годы стряпчих, клерков да мелких полицейских дознавателей, теперь превратился в элитное учебное заведение, которое готовило офицеров внутренних столичных войск Порядка и Справедливости, а также кадры для личной государевой охраны, тайной полиции, разведки и контрразведки. Лицеисты умели драться, изучали юриспруденцию, иностранные языки, разбирались в политике и экономике, а кроме того, должны были уметь прочесть речь по губам, настроение по лицам, намерения по помыслам, отыскать потерянное, спрятать найденное, прочесть ненаписанное и сделать невозможное – ну, так, во всяком случае, обычно говорилось.

На деле Джуджели мечтал получить должность помощника судьи или младшего судейского советника где-нибудь в провинциальном городишке не очень далеко от Столицы, заиметь доход, потихоньку двигаться по службе и никогда более не вспоминать про иностранные языки, к которым у него была сильная нелюбовь и неспособность. Для того чтоб делать карьеру в Царском Городе, у него не хватало ни денег, ни знакомств, ни везения. Поэтому он пока проходил практику в городской полиции – войске Порядка и Справедливости.

Наставников у Джу было двое. Старший полицейский пристав господин Кмур, человек ленивый и толстый, учивший, как правильно оформлять бумаги при задержании и снимать с подозреваемых допросные листы (при необходимости – вместе с кожей). А еще – господин Иль, сыщик Тайной стражи, умевший ходить по городу, все примечая, и выполнять важные поручения так, что даже Джу, ступавший за ним по пятам, след в след, и смотревший господину Илю в рот, порой не понимал, в чем же они заключались.

Господин Иль Джу нравился очень. Он был средних лет, невысок, насмешлив, проворен, как ящерица, и волосы носил через плечо заткнутыми за пояс, чтобы нельзя было ухватить его за косу со спины. Иль производил сильное впечатление на женщин, – особенно на тех, что побойчее. «Такой ловкий человек» – говорили они про него и мечтательно заводили глаза. Джу хотел быть на него хоть каплю похож. Впрочем, господин Иль слишком во многом еще оставался недостижимым идеалом. Во-первых, ногти у господина Иля были всегда ухоженные и чистые, не то, что у Джу, не говоря уж о том, чтоб лицеист мог позволить себе красить их золотым лаком, как у высших дворцовых чиновников. Во-вторых, Джу все примерял собственную косу – когда ж ее удастся заткнуть за пояс, – а она никак не дорастала. В-третьих, от господина Иля дорого пахло, а Джу жалко было денег даже на дешевые благовония. Были между ними и другие отличия. Но Джу тщательно трудился, чтобы свести их на нет.

Господин Иль на Джу не доносил, но самому Джу устроил однажды проверку: наболтал невесть чего. Из четверти его слов получилось бы дело о неблагонадежности, по которому Иля вышибли бы из Тайной стражи без лишних проволочек и без возможности вернуться назад. Доноса Джу, однако, стряпать не стал, за что и получил через пять дней от наставника хороший подзатыльник. Впрочем, на карьере Джуджели это невыдержанное испытание никак не отразилось, из чего он и сделал вывод, что поступил правильно.

Итак, Джу был молод, благороден внутри и снаружи, умеренно способен, трудолюбив и имел легенькое, вполне разумное честолюбие. Он искал поддержки в людях, которые были ему симпатичны, и даже местами ее находил. В этот раз у него было тонко рассчитано, как намекнуть господину Илю на незаконность телесных наказаний, практикующихся в лицее. Разумеется, не называя имен, чтоб не приняли за мелкого ябеду. А просто чтобы происшедшего не повторилось: мало ли какая нужда заставит снова влезть на крышу?..

Однако в этот раз господин Иль появился перед Джуджели чернее тучи. Джу не посмел даже о чем-либо сказать или спросить.

Они молча прошли по улице Градостроителей в сторону набережных, не доходя пожарной каланчи свернули в переулок и спустились в первый попавшийся подвал. Оказалось – пришли в кабак.

Господин Иль обычно вина не пил, а сегодня взял стаканчик. И даже собрался угостить Джу. Показал на лавку у стены и сказал:

– Садись.

– Спасибо, – вежливо ответил Джу. – Я постою.

Наставник недобро приподнял бровь, и Джу, кряхтя, пристроился за столик. Господин Иль принес половину кувшина вина и два пирожка с мясной начинкой – один побольше, другой поменьше. Себе он взял большой.

– Ты веришь в гороскопы? – спросил Иль, когда на донышке его глиняного стакана остался один глоток.

– В хорошие – верю, – осторожно признался Джу, большим пальцем заталкивая пирожок в рот.

– А в гадания?

Джу пожал плечами.

– Когда гадаю сам.

– Хорошо. – Господин Иль допил вино. – Если на стол упадет четное количество капель – нам повезет, если нечетное – нет. – И перевернул стакан.

Три капельки быстро сорвались вниз, а четвертая стала бегать по ободку, как будто не собираясь падать. Господин Иль поставил стакан донышком кверху – так, чтобы последняя капля присоединилась к своим товаркам, и придавил его ладонью. Сказал:

– Все ясно. Идем.

Они выбрались из подвальчика и отправились в прежнем направлении. Джу догадался, что идут они на Монетный остров.

– Инспектор Дита сказал – ты хорошо по крышам лазишь? – спросил вдруг господин Иль.

Джуджели споткнулся от неожиданности.

– Ну… было бы, чем гордиться, – смущенно проговорил он. И подумал: это что ж, Иль знает, что его позавчера выпороли как щенка? Вот так да. Стыдно…

– Ну, посмотрим, есть тебе чем гордиться или нету, – усмехнулся Иль.

Дома на Монетном острове стояли тесно, со всех сторон прижимаясь друг к другу. Улочки были узенькие и грязные, несмотря на занимаемый островом самый центр города. Жилым кварталам и Рыбному рынку здесь исполнилось уже лет триста, стояли они без всякой перестройки, и Джу, рассматривавший нынче всю Столицу с позиций потенциального квартиросъемщика, оценивал Монетный остров как район крайне неуютный, но при этом неоправданно дорогой.

Хорошо, хоть дождик со вчерашнего утра больше не лил и шансы увязнуть где-нибудь на Монетном по колено в грязи слегка сократились.

Дом, в который готовилось небольшое вторжение, стоял на углу улиц Вереинки и Погорелой. В нем было два этажа и полуподвальное помещение, окна в которое заколотили досками, дабы упредить весеннее затопление уличной грязью.

К дому, как бы между прочим, собирались с разных сторон дюжие молодцы в простой городской одежде. Некоторых из них Джу помнил в лицо.

Господин Иль к этому дому подходить не стал, а повел Джу в обход к соседнему, по Вереинке напротив. Они зашли с черного хода в калитку, перебрались через топкий дворик. Старый облезлый пес, спасавшийся от сырости на поленнице, приоткрыл один глаз, посмотрел в их сторону, зевнул беззубой пастью, проворчал невнятное собачье ругательство и снова сделал вид, что спит. За этим двориком лепились по берегу канала ветхие лодочные сараи. Еще лет десять назад недалеко отсюда на Погорелой был перевоз, пока к Веселому Бережку на ту сторону канала не перекинули Каменный мостик.