Охота за призраком - Вячеслав Белоусов

Правление колхоза встретило их пустыми коридорами и комнатами. В одноэтажном строении – фундамент каменный, изба деревянная, просторная пятистенка, крыша позеленевшая, наверху красный флаг, – сидел на ступеньках крыльца сторож. Отдыхал на ветерке. Рядом, как собака на длинном чёрном поводке, у его ног покоился громоздкий чёрный телефонный аппарат. Аппарат молчал. Рабочий день давно закончился. Сторож опасливо курил, но при приближении знакомого человека в милицейской форме, бережно затушил окурок в консервную банку и, тяжело покрякивая, сосредоточенно встал, приветствуя Квашнина. Ковшову он даже не кивнул. На вид ему можно было дать лет?.. Много, не догадаться.

– Здорово, Михеич! – приветствовал доблестного стража Квашнин. – Несёшь вахту?

– А куда она денется? – бодро удостоверила охрана. – Спозднился ты что-то, Иваныч, к нам. Начальство-то так и не было. Председатель в городе, а те, кто сегодня был, уже разбежались. Ты, никак, звонить в район хотел? Вот. Звони. Связь есть.

И охрана бескорыстно указала на аппарат.

– А что, Тихон не подходил? – протянул пачку сигарет сторожу Квашнин. – Он, я слыхал, давно со свадьбы возвратился.

– Ни слуху ни духу, – взял сигарету дед, но прикуривать не стал, сунул за ухо. – Дашка была. До последнего сидела, маялась. Всё ждала вас. Думала, из милиции кто придёт. Так и убежала коров доить, не дождавшись.

Он пытливо, подняв незрячие глаза из-под мохнатых бровей и огромной бесформенной фуражки, взглянул на заместителя начальника милиции:

– Чё-нибудь нашли?

– А куда они денутся? – в тон ему бодро ответил Квашнин. Снял фуражку, вытер платком пот на лысой своей впечатляющей голове и, в свою очередь, спросил деда: – Слушай, Михеич, вот ты, старый человек. Мудрый, я знаю. Скажи, почему у вас в деревне ни одного лысого нет. Все то лохматые-кудрявые, то бородатые-кудлатые. А я вот один из района к вам приехал и один лысый.

Охрана искала подвох. Смеяться не решалась.

– Я лысею, потому, что умный, Михеич, – выдал щедрый милиционер подсказку. – Поэтому злоумышленников, которые у вас завелись, я отыщу. Ты меня знаешь. А трудно будет, два генерала, что приезжали из города, мне вот помощника дали, – он величественно кивнул на Ковшова. – Так что, мужикам скажи, у нас с этим нет проблем. Я особенно жить у вас не собираюсь, но задержусь. Пока правды не найду, не уеду. Пусть потолкует народ, найти меня знаешь где. Понял? Все вопросы в письменном виде.

– Пётр Иванович, – засуетился сторож, он как-то весь посвежел от дрёмы после внезапной вспышки капитана, – может, Дашку позвать, я мигом сбегаю.

– Дашку, говоришь? – надел фуражку на голову Квашнин. – Давай нам Дашку. Стой! Так она же на дойке?

– Надысь, коровы-то уже подошли, – донеслось уже от удаляющейся охраны, – они, заразы, затемно к селу подходят.

Квашнин по-хозяйски взял телефонный аппарат, пригласил Ковшова в правление, устроился за столом в комнате с дощечкой, на которой было написано: «Совещательная».

– В район Боброву звонить не будете? – спросил устало. – Может, домой?

– Начальству докладывать нечего, – отмахнулся Ковшов, – а дома у меня пока нет, по квартирам с женой мотаемся, не до телефонов.

И пошел бродить по комнатам. Оказалось, он ошибся. Не всё было открыто и доступно. Двери с красными дощечками и белыми печатными буквами: «Председатель колхоза», «Бухгалтерия» и «Парторг» были закрыты на висячие замки.

Охрану пришлось ждать долго. Начинало смеркаться. Подошли Камиев и Зябликов. Дополнительной информации не принесли: рыбаки молчали. Зябликов, сославшись на недомогание, отпросившись у Ковшова, уехал в район с тем, чтобы утром возвратиться. Квашнин успел переговорить по телефону с дежурной частью райотдела, выяснить обстановку; позвонил в город, где ему доложили, что работа по заданию проводится, но пока результатов нет. На простом языке оперативников это означало: отстань, деревенский, своих забот хватает. Камиев засобирался идти на розыски сторожа, но тот наконец-то появился сам.

– Не нашёл Дашку-то, Иваныч, – досадливо огорчил он Квашнина, – и дом закрыт, света нет. Собаки только рядом брешут. Пошёл навстречу, думал, она корову отправилась искать, да возвратился. Темно уже. Пост свой на вас, дурак старый, бросил. Ругаете небось меня.

Квашнин молча созерцал пустую улицу деревни, на которой нет-нет, да появлялись толстобрюхие животные, с бестолковым видом бредущие домой. Не зная, как себя вести, страж опять поискал глаза милиционера, но тот прятал их под козырьком фуражки.

– А с чего ты взял, Иваныч, что Тихон вернулся? Не видел его никто. Я пока шёл, поспрашивал народ.

Квашнин, не удостоив его ответом, повернулся к Камиеву и Ковшову:

– Ну что, мужики, и нам почивать пора. День был долгий. Что скажешь, Данила Павлович?

– Пора, – буркнул Ковшов, явно имевший по этому предложению другое мнение.

Нерационально, а главное, почти безрезультатно отработан день. Ничего не удалось выяснить. Не блеснула ни одна мало-мальски разумная версия. Никаких следов. Даже неизвестно, что произошло? Где именно произошло? Туннель, по которому он пробирался с трудом и на ощупь, впереди беспросветен. Малейшие слухи, обнадёжившие было после предположений Маткова о странном возвращении из города бригадира рыбаков, и те, не разгоревшись, только что погасли.

– Ну, майор, выкладывай, куда нас намереваешься устроить на ночлег, – корыстным взглядом одарил Квашнин Камиева, – выказывай своё гостеприимство. Мы с Данилой Павловичем доступны. А у меня, без вранья, живот к рёбрам прирос от голодухи. За весь день во рту одна болтовня.

– Я вас, дорогие друзья, в моём самом замечательном схране размещу, – обстоятельный Камиев повёл Ковшова и Квашнина по остывающим деревенским улочкам. – Лучшего угла не пожелаете. Как в столице, Данила Павлович! Сущий «Англетер»!

– Ты, майор, когда там успел побывать? – недоумённо воскликнул Ковшов. – Ишь, куда занесло.

– Сынишка в школе учил уроки, а я слышал.

– Ну-ну. Поглядим на твою гостиницу, – без энтузиазма отреагировал Квашнин, – я тут на всякий случай тоже побеспокоился.

Капитан потряс свёртком, который всё это время не выпускал из рук:

– На вас, товарищ майор, надеялся, а сам не оплошал.

– Этим ты зря запасся, Пётр Иванович, куда идём, там этому давно беспощадная война объявлена. Дед Упырь зелья не признаёт, окромя целебного настоя трав.

– Вот те на! Он нас в монастырь женский определить собрался, Данила Павлович! И что это за Упырь непьющий?

– Уймись, Пётр Иванович. Упырь у нас вместо отшельника давно.

Они стояли перед утопающим в цветах и фруктовых деревьях добротным домом. Правление по сравнению с ним выглядело хибаркой того старче из сказки, который безропотно бегал к золотой рыбке по велению своей вздорной старухи.

– Вот тебе и Упырь! – не удержался Квашнин от восторга. – Какой дом отгрохал! И место чудесное.

– С местом не повезло, ты посмотри повнимательнее, капитан, – Камиев махнул на задние дворы.

Неприметные сразу за деревьями сада здесь, за домом, на открытой местности, ещё в не накрывшей деревню вечерней темноте на фоне тёмно-синего небосклона виднелись кресты кладбища.

– Что это у вас хоронят посреди деревни? – удивился Квашнин. – Да, соседство не из приятных…

– Кому понравится, – согласился Камиев, – а куда деваться? Захоронение образовалось, когда деревня с гулькин нос была. Считай с тридцатых годов. А потом они росли вместе, друг с другом. Вот и сравнялись. Пузырёву это место досталось. Но он, молодой был, бед не знал, не горевал.

– Пузырёв? Это кто же такой? Прямо не раскулаченный буржуй!

– А ты вспомни, Пётр Иванович, – напряг Квашнина майор, открывая незапертую калитку в палисадник, – не должен ты забыть семью Пузырёва.

– Толстяк с женой и девочкой? Девочка у него за весь район пела на концертах? – хлопнул себя по лбу Квашнин. – Талантливая девчушка. Помню, помню. Деньги у него водились. Крутился он из села в город постоянно. С председателем колхоза что-то они не поладили. Свои права ему качал.

– Пузырь к Деньгову ещё пацаном после института в главные специалисты пытался устроиться. Сам он городской. Вот и не прижился. Не нашли общее взаимопонимание, а потом совсем разодрались. Съел его Полиэфт Кондратьевич. Почти выгнал совсем. Но в области Пузыря поддержали: молодой специалист, да и родственники влиятельные нашлись. Он этот дом с их помощью построил, а пожить не пришлось, с ребёнком плохо стало. Жена у него слабенькая, всё болела. А когда забеременела вторым и родила в больнице с большим трудом девочку, совсем на тот свет засобиралась. Из больницы не вылезала. И ребёнок с ней, туда же. Пузырь по городским врачам побегал, все ноги отбил. Никто не берётся недуг лечить. Вот тогда и появился наш дед Упырь. Как его нашёл Пузырь, никому не ведомо. Дед-то давно в деревне куковал. Скромно жил. Травы собирал, ягоды; старушек, мальцов лечил. На ноги ставил. Ну и заработал славу знахаря – не знахаря, вроде что-то лекаря-отшельника. Наш врач больницы гонял его, ругал последними словами. Как начнёт лекции читать народу в клубе перед кино вечером, так тот у него прямо враг номер один…