Легенды старого Петербурга (сборник) - Иван Божерянов

В начале прошлого века блестящая петербургская публика, по словам Башуцкого[36], ездила на Крестовский остров, где под звуки двух или трех военных оркестров гуляла по очень широкой аллее, усыпанной красным песком и обставленной зелеными деревянными диванчиками; аллея эта шла вдоль берега Средней Невки до тони[37], а на противоположном берегу реки расположены были дачи: камергера Зиновьева, обер-егермейстера Л. А. Нарышкина (теперь на ней устроен лесопильный завод), супруга которого, Марья Антоновна, была красивейшею из женщин, и к ней благоволил Император Александр I.

За Нарышкинскою дачею находилась дача графа Ив(ана) Ст(епановича) Лаваля[38], который, заметим, был французский эмигрант, начавший свою службу учителем в Морском кадетском корпусе. Дочь статс-секретаря Козицкого влюбилась в него и подала просьбу Павлу I о разрешении ей вступить с ним в брак, так как мать ее, наследница богатого купца, не соглашалась на это. Император Павел потребовал объяснений и на ответ вдовы Козицкой, что Лаваль не нашей веры и что у него маленький чин, дал такую резолюцию: «Он христианин, я его знаю, и для Козицкой чин у него весьма достаточный, а потому — обвенчать». Потом Лаваль во время пребывания короля-изгнанника Людовика XVIII в Митаве давал ему деньги, за что и был пожалован титулом графа. Дом Лаваля в Петербурге стоял рядом с Сенатом на Неве (теперь Полякова[39], а ранее графа Борха. за которым была младшая дочь Лаваля) и славился роскошью и своими праздниками. Сам Лаваль умер в 1846 г., в чине д(ействительного) т(айного) сов(етника); единственный сын его застрелился в молодых летах, а старшая дочь вышла за князя Сергея Трубецкого, декабриста, и последовала за ним в ссылку. Лавальский парк сохранил до сих пор имя своего владельца, хотя давно уже принадлежит книгопродавцу Вольфу, но самый дом — дача сгорел несколько лет тому назад вместе с корсетною фабрикою, которая в нем помещалась.

Летом по воскресным дням, эта аллея съезда haute voleé[40] становилась сборищем петербургских ремесленников-немцев, угощавшихся в обширном деревянном доме, где помещался трактир, находившийся на берегу Невы, как раз против дачи Зиновьева, близ которой был перевоз от Зелениной (т. е. Зелейной) улицы, так как в то время моста с Петербургской стороны на Крестовский еще не существовало, а против дачи Лаваля стояли летние деревянные катальные горы (прототипом для которых была Катальная горка в Ораниенбауме), и с них беспрестанно слетали колясочки, на которых дамы помещались у кавалеров на коленях…

Кроме этого удовольствия немецкая молодежь находила истинное увеселение в Ritter-Spiel, т. е. рыцарской игре, состоявшей в следующем: возле трактира был построен павильон с 6-ью или 8-ью длинными горизонтальными окнами и крышею, в виде купола, которая имела также окошечки, дававшие свет в обширную круглую ротонду, вдоль стен которой находилось восемь столбов, а на них висели, сделанные из папки, арабские и турецкие головы в чалмах. Посреди же ротонды круглый пол или барабан, окруженный балюстрадою; приводился в движение вместе с помещенными на нем шестью деревянными конями, на которых взбирались всадники из публики с пиками и саблями для снимания колец и рубки голов, одним словом, это была большая карусель. Но со временем все эти затеи были перенесены на другую сторону Крестовского острова в «Русский трактир».

В половине XVIII века, говорит Васильчиков, автор книги «Семейство Разумовских», Крестовский остров был пожалован императрицею Елизаветою Петровною графу Алексею Григ(орьевичу) Разумовскому (ранее он принадлежал царевне Наталье Алексеевне, а Анна Иоанновна подарила его Миниху), после смерти его перешел к брату его — Кириллу Григорьевичу, который по вступлении на престол императора Павла I, услыша ходившую молву, что все жалованные имения будут отобраны в казну, поспешил продать Крестовский остров князю А. М. Белосельскому[41] за 90 тысяч рублей, хотя на нем было одного лесу в то время на 500 тысяч.

Новый владелец Крестовского острова поселил несколько крестьян против Елагина острова и назвал это место «Чухонской деревней»[42]; в ней-то и явился «Русский трактир», особенно процветавший, когда в нем ходил по канату акробат Иосиф Вейнерт, прозванный простым людом «Оськой». Этот Вейнерт отличался смелостью, и для него на берегу Крестовского острова была построена башня с трамплином, с которой он, с гирями на ногах и факелами в руках, кидался в воду и, пробыв в ней несколько секунд, снова показывался на поверхности воды, но уже в другом костюме и выделывал разные штуки.

В царствование Николая I съезд аристократии на гулянье с Крестовского острова был перенесен на Елагин остров, который при основании Петербурга носил название Мишина острова и был подарен Петром I — Петру Пав(ловичу) Шафирову. Затем этим островом владел граф П. И. Ягужинский, от которого купил его Алексей Петр(ович) Мельгунов — сенатор, приятель поэта Державина.

В 1765 г., 26 июля, Екатерина II ездила в шлюпке на этот остров, который купил от Мельгунова директор императорских театров Иван Перфильевич Елагин, любимец Екатерины II, говорившей всегда о нем, что «Елагин — хорош без пристрастия».

Академик П. Пекарский[43], говоря об Елагине острове, замечает, что в загородном доме Елагина приезжавшие могли заказывать его повару обеды и ужины. Елагин построил на острове в честь своих друзей много памятников, развалины которых на южной стороне в английском саду видны еще и теперь, а памятник в честь вице-канцлера, воспитателя В(еликого) К(нязя) Павла Петровича — Никиты Ив(ановича) Панина даже уцелел.

По смерти Елагина (умер в 1794 г.) его остров достался графу В. Г. Орлову, от которого его купил император Александр I для матери своей, императрицы Марии Феодоровны, памятником пребывания которой в Елагинском дворце[44] служит, в дворцовой церкви, запрестольный вышитый шелками образ Богородицы, собственноручной работы супруги Павла I.

После бракосочетания Николая Павловича с дочерью короля прусского В(еликой) К(няжной) Александрою Феодоровною, на следующий год, отец супруги Николая I прибыл в Петербург и император Александр I привез его в Елагинский дворец.

Под конец своего царствования Александр I приказал архитектору Росси перестроить Елагинский дворец для великого князя Михаила Павловича, но последний по кончине Александра I получил Каменноостровский дворец. В Елагинском дворце любил жить со своею семьей весною и осенью император Николай I, и как только царская фамилия переезжала сюда, то на Невку приходили яхточки с кадетами Морского корпуса, которых, говорит в своих «Записках» воспитатель императора Александра II — Мердер, посещал и приглашал к себе во дворец будущий генерал-адмирал В(еликий) К(нязь) Константин Николаевич.

Съезд публики в то время на Елагинском острове сосредоточивался на площадке возле моста, где гауптвахта, караул на которой занимали всегда кавалергарды, стоявшие в Новой Деревне. Здесь вечером, вблизи каменной беседки, называемой розовым павильоном, играл оркестр кавалергардского полка, в котором, в числе музыкантов, отличался корнет-а-пистон — унтер-офицер Соловьев; по выслуге срока он был определен в оркестр Александровского театра[45].

Вся знать собиралась на эти вечера, так как их иногда посещал Государь и Императрица с детьми, а появление тут жены банкира Гарфункель, фаворитки тогдашнего министра финансов, графа Е. Ф. Канкрина, производило некоторую сенсацию.

В своем «Описании Петербурга» Пушкарев говорит[46], что 1-го и 22-го июля, в день рождения Александры Феодоровны и именин Марии Феодоровны, часть Елагина острова, идущая влево от моста, соединяющего его с Каменным, покрывалась палатками, столиками с самоварами, переносными трактирами, а в аллеях толпилась публика и тянулись ряды экипажей. Вдоль же всего берега размещались один подле другого катера, лодки и ялики. Блистательный фейерверк в начале 11-го часа вечера заключал эти праздники.

Старейший член яхт-клуба покойный Образцов, которого все звали «дядей», рассказывал, что 5-го сентября в день св. Елисаветы, храмового праздника кавалергардов, полк после обедни выстраивался перед дворцом; затем служили молебен, по окончании которого от императрицы Александры Феодоровны, как шефа полка, солдатам предлагался обед. В этот же вечер офицеры полка, в честь Государыни, устраивали серенаду, в которой участвовали оперные певцы и певицы, а на Каменном острове, против Елагинского дворца располагался табор цыган с кибитками и лошадьми у горящих костров; вся эта живописная картина нет-нет освещалась бенгальскими огнями разных цветов.

ГАРНОВСКАЯ УЛИЦА И ДОМ ГАРНОВСКОГО