Чекисты рассказывают. Книга 4-я - Владимир Листов

— Ты одна? Можно к тебе?

— Да.

— Входи, Золотарев, — высунув голову на улицу, сказал Смерчинский.

В комнату прошмыгнул высокий мужчина средних лет. Он был одет в потрепанное демисезонное пальто. Из-под шляпы выбивались длинные непричесанные волосы.

— Знакомьтесь, — представил Смерчинский. — Товарищ прибыл из Тамбова, — пояснил он, заметив смятение на лице Цепляевой. — У них трудно с людьми и с деньгами. Он — член губкома левых эсеров. Они хотят установить связь с нами. — Пока Смерчинский все это объяснял Цепляевой, Золотарев молча наблюдал за ней.

— Проходите, присаживайтесь, — привычные слова говорила Цепляева, а сама напряженно думала: «Сказать, что порвала с эсерами, прогнать? Нет, нужно узнать все до конца, разобраться во всем и принять меры: теперь борьба не на жизнь, а на смерть». Решила продолжить разговор.

— Так с кем же вам нужно связаться? — уже спокойно спросила Мария Федоровна.

Золотарев посмотрел на нее долгим взглядом, как бы оценивая, на что она способна.

Цепляева выдержала этот взгляд спокойно и повторила:

— Раздевайтесь. Проходите.

Золотарев снял пальто и присел на край стула.

— Извините, что явились так поздно, но сами понимаете…

— Да, понимаю.

— Вы, кажется, входили в губком левых эсеров?

— Откуда вам это известно? — вместо ответа спросила Цепляева.

Золотарев оглянулся на Смерчинского. Тот пояснил:

— Я сказал.

— У вас остались связи? — спросил Золотарев.

— Остались, — подтвердила Цепляева.

— Кто сейчас решает вопросы?

— Ну, уж так я вам и скажу! — усмехнулась Цепляева.

— Как же быть? Нам это крайне важно. К нам обращались даже от Антонова. Понимаете? — сказал он, понижая голос.

— Понимаю, но сейчас решить не могу.

— Как же нам быть?

— Поезжайте к себе. Привезите письмо от товарищей, которых у нас знают. А я тоже посоветуюсь.

Гости молча переглянулись. Золотарев потер руки, пригладил свои длинные волосы.

— Пожалуй, вы правы. Осторожность прежде всего. Вы посоветуйтесь. А от нас кто-нибудь приедет с рекомендательным письмом. Извините. До свиданья.

Смерчинский и Золотарев ушли.

Цепляева уснуть не могла, хотя разделась и легла в постель.

На следующий день рано утром Мария Федоровна пошла в ЧК. В тот момент, когда Дерибас и Кандыбин, поспав несколько часов, обсуждали вопрос, кого послать в Рязанскую область за Муравьевым, дежурный доложил:

— Товарищ Кандыбин, к вам гражданка Цепляева. Говорит, что вы виделись недавно в губкоме. По срочному делу.

— Да, да. Помню, бывшая эсерка. Что у нее?

— Хочет поговорить лично с вами.

Кандыбин посмотрел на Дерибаса.

— Пригласите ее сюда. Я не помешаю? — ответил на его молчаливый вопрос Терентий Дмитриевич.

Цепляева вошла в кабинет быстрым шагом. Далее по походке было заметно, что она волнуется. Остановилась посредине и посмотрела на Дерибаса. Кандыбина она узнала сразу.

— Это наш товарищ, чекист из Москвы, — сразу представил Кандыбин. — Можете говорить при нем.

Цепляева вначале нерешительно, но потом все оживленнее передала содержание разговора со Смерчинским и Золотаревым. Заканчивая, она спросила:

— Как мне быть? Я не хочу иметь с ними дела. Собственно, Смерчинский человек неплохой и, по-видимому, в эту историю попал так же, как и я. Но они не оставят меня в покое.

Кандыбин переглянулся с Дерибасом. Они сразу поняли, что дело важное, что в руки к ним попали интересные сведения, которые могут оказаться полезными в том деле, которым они сейчас занимаются. Но как все это использовать? Это было еще неясно, и лишь смутно вырисовывалась некая линия связи. Нужно было время, чтобы это осмыслить и наметить какой-то план. Но времени не было. На вопросы Цепляевой нужно было отвечать немедленно.

Дерибас поднялся, медленно прошелся по кабинету, еще раз внимательно посмотрел на Цепляеву, которая, рассказав о событиях ночи, сидела тихо, ожидая ответа. Она порылась в своей сумочке, потом, видимо, не найдя того, что требовалось, слегка поморщилась.

— Вы что-то хотели еще сказать?

— Я искала адрес одного эсера но, видно, оставила его дома.

— Какого эсера, если не секрет?

— От вас не секрет. Мы договорились перейти с ним в организацию большевиков. Это Муравьев…

Дерибас резко повернулся.

— Вы хорошо знаете Муравьева?!

— Да… — с удивлением в голосе произнесла Цепляева. — А почему он вас интересует?

— Он нам сейчас очень нужен, но его нет в Воронеже. Он уехал в деревню к своим родителям.

— И мне он нужен, очень нужен! — воскликнула Цепляева.

— Тогда наши интересы совпадают! — пошутил Дерибас. — Может, вы окажете нам в этом помощь?

— Какую помощь? — не поняла Цепляева.

— Не смогли бы вы съездить за Муравьевым?

Цепляева задумалась. Потом как-то смущенно стала смотреть по сторонам.

— Я буду с вами откровенна. У меня нет денег на дорогу и… вот это единственное пальто. Нет другого платья. Мне не во что переодеться…

— К сожалению, пальто выдать мы не имеем возможности. А что касается платья, то что-нибудь придумаем. И денег на дорогу мы вам дадим. Договорились?

— Договорились… — еще больше засмущалась Цепляева. — Вы уж меня извините.

— Только никто не должен знать, что это наше поручение. Даже Муравьеву вы скажете, что его вызывают в губком левых эсеров. Это нужно для того, чтобы он случайно не проговорился своим родственникам, а оттуда не пошло дальше. Когда он приедет, мы объясним ему все… Ну как, согласны?

Цепляева уже смутно догадывалась, что у чекистов имеется свой план действий. И в этом плане ей отводится не последняя роль. Поэтому твердо ответила:

— Согласна. — Это был голос другой женщины, твердый и решительный.

Выяснив у Цепляевой все необходимые детали, Дерибас и Кандыбин с ней распрощались.

Затем они снова и снова обсуждали план предстоящей операции. Просидели весь день. Многое просматривалось вперед. Но были еще и факторы, которые не зависели от чекистов, но могли играть существенную роль. Обедал Дерибас у Кандыбина, но что он ел, ни за что бы не вспомнил. Даже за обедом они продолжали обсуждать детали предстоящего дела. Потом опять сидели в кабинете на службе. Вызывали оперативных работников, наводили справки, требовали дополнительные сведения. Все срочно, немедленно. А через два дня, к вечеру, Дерибас, шатаясь от усталости, сказал Кандыбину:

— Дмитрий Яковлевич, в общих чертах наш план готов. Дожидаться приезда Муравьева я не буду. Ты уточнишь с ним детали и сообщить мне в Москву. А за это время я доложу все, о чем мы с тобой договорились, Самсонову и Дзержинскому. Надо получить у них одобрение. Согласен? Уеду я завтра утром.