Я тебя нашёл (СИ) - Калисто ла Фей

я далеко продвинулась — ничего не сказать. Перевела с десяток рун, как могла, и голова загудела.

— Проклясть бы вепревой оспой тех, кто придумал этот язык, — фыркнула я и откинулась на спинку стула, разминая шею.

— То есть всех ангелов? — отложив книгу в сторону, обратилась ко мне Фрея. — Показывай, что у тебя получилось.

Собрав раскиданные по столу записи с исправлениями, я начала читать свой многострадальный перевод.

— Много мужчин было. Падшая женщина шла по пути крови в погреб к мужчине. Разорвав одежду, он смотрел на неё глазами смерти.

Оторвавшись от записей, я задумалась над смыслом сказанных слов, а ведь на страницах пергамента они звучали как-то более сдержано.

Профессора как будто окунули в ледяную воду: высоко поднятые брови, приоткрытый рот, выражение лица человека, который только что услышал самую вселенскую чушь мироздания.

С её губ сорвался смешок, быстро переросший во взрыв смеха. Слёзы текли по её щекам, тело сотрясала дрожь. Звонкий, заливистый, заразительный смех заполнял всё пространство оранжереи-кабинета, а я впервые увидела её такой жизнерадостной и невольно улыбнулась.

— Ох, Фейт, это было бесподобно и неожиданно, прости, я… — сквозь еле сдерживаемый новый порыв смеха попыталась сказать мне Фрея.

— Да что уж тут, действительно бред фейри, — поджав губы, я скользнула взглядом по своим закорючкам. — В рунах без бутылки не разобраться, а уж чтоб читать древний текст, нужно что-то явно ядрёное и крепкое, — и подняв глаза к цветущей магнолии, глубоко вдохнула аромат цветов, витавший повсюду.

— Покрепче, говоришь, — постукивая пальцем по щеке, улыбалась мне профессор. — А знаешь, это чудесная идея.

Грациозная, как лебедь, она выплыла из кабинета и спустя пару минут вернулась, неся в одной руке поднос с фруктами и сыром, а в другой небольшой бочонок из белого дуба.

Странное чувство зарождалось в душе.

Поставив на стол два хрустальных кубка, разлила в них янтарного цвета жидкость.

— Цвет твоих глаз, — произнесла профессор и, подав мне бокал, отсалютовала: — За начало прекрасной истории!

Крепкий напиток обжёг горло. Прокашлявшись, я покрутила бокал в руке, залюбовавшись игрой цвета.

— Я ни за что бы не поверила, если бы мне сказали, что вы пьёте виски, профессор, — всё ещё любуясь переливом жидкости, сказала я.

— Мне больше подходит вишнёвая настойка? — изучающе смотрела на меня Фрея. — Мой сын любил этот напиток, этот бочонок его подарок.

— Сын? — я удивлённо взглянула на профессора. — У вас есть сын?

— Есть, но мы с ним давно не общаемся. Так сложилось. — Вздохнув, Фрея продолжила: — Нам необходимо быть вдали друг от друга. Только так я смогу защитить его от отца.

Пригубив напиток, решилась на ещё один вопрос.

— Ваш муж был жестоким человеком?

Тут уже глаза на меня подняла профессор, оторвавшись от янтаря в бокале.

— Он таким стал.

Видимо, воспоминания вернули профессора во времена прошлые. Она выглядела так, будто её жизненное время остановилось. Живая статуя, в эти минуты тишины, безумно красивая, черты лица нежные и мягкие, лебединая шея, глаза, как глубокий океан, — идеальная. И с чего я решила, что она похожа на старую каргу?

Я не решалась прерывать размышления профессора, но когда-нибудь я спрошу её, из нашего ли она мира?

Первой заговорила Фрея.

— Он был как глоток воздуха, порывистый ветер в штиль. Горел идеями, умел очаровать, умел заинтересовать и вдохновить. Его слушали и им восторгались. Он был олицетворением свободы, дикости, и она манила. Я выбрала его, я за ним последовала. Жалею ли я о сделанном выборе? Нет. Однозначно нет. Поменяла бы я своё решение, зная, каким он станет, — ещё раз нет. Я до сих пор его люблю и буду продолжать любить. Любить те воспоминания, когда мы были молоды, свободны и счастливы, когда мы боролись друг за друга и против всех, когда у нас появился ребёнок, когда нам пришлось уйти из дома. Любить за силу духа, за чувства и эмоции, которые он разбудил во мне. И пусть сквозь время он изменился, стал жестоким, чёрствым, не слушающим никого, для меня он навсегда останется тем лучом света, теми крыльями, что выросли у меня за спиной, хоть и были отняты.

— Простите, что вернула вас в печальные воспоминания, профессор Фрея, не стоило мне спрашивать, это не моё дело.

— Всё в порядке, иногда стоит вспоминать прошлое, чтобы чётче видеть, ради чего живешь.

— А ради чего вы живёте, профессор?

Демоны Ада, кто ж меня за язык-то тянет?

— Любовь, Фейт, я живу благодаря и ради неё. Это прекрасное и жестокое чувство. Мой сын — кто бы мог подумать, что он такой романтик, — влюбившись до беспамятства, однажды сказал, что его любовь — это свет, солнечный свет, отражающийся от белых цветов. Её чистота подобна только что выпавшему снегу или лепесткам подснежника. Это мощный энергетический поток, похожий на пламень огня, исходящий от сияния в душе, что искрится тонкими лучами белого, голубого и золотистого цвета, от этого сияния исходит нежное тепло, что греет не только душу, но и всё тело.

Я пыталась представить, как мог выглядеть её сын, но он действительно был романтиком.

— Найти бы такую любовь, профессор, ведь не каждому выпадает шанс.

— Она тебя найдёт сама, Фейт. Я обещаю.

Встав с кресла, профессор подошла ко мне и, посмотрев в мои записи, снова улыбнулась.

— Этим символом обозначают не мужчину, а человека, не имеющего жизни, простым языком — труп. Руну, что ты приняла за «падшую», можно было посчитать таковой, но она зеркально отражена, значит, имеет другой смысл. Не падшая, а — возвышенная или «высшая», те, кто жили выше облаков, так раньше нарекали небожителей, то есть ангелов. Древние руны читаются от верхних строк к нижним, поэтому у тебя получился хаос.

Уже далеко за полночь и с изрядным количеством алкоголя в крови не без корректировки профессора я изрекла:

— Готово! Первый победный лист. Думаю, если я буду жить вечно, то переведу вашу книгу, профессор.

— Не сопротивляйся древним рунам, Фейт, вникай в них так, словно знаешь их, прими их, пропусти через себя, и тебе станет проще намного. У тебя на завтра были планы?

— Да, профессор, с девочками мы решили немного отдохнуть после тяжёлых выпускных экзаменов. Устроим пикник за городом, хочется тишины и единения с природой.

— Это прекрасная идея. Есть замечательное место, тихое, спокойное, и в озере уже можно поплавать, думаю, вода прогрелась.

— Рядом с нами есть озеро? — удивилась я. — В лесу?

— Верно. Левее дороги на большак, где стоит указатель, уходит тропинка в лес. Лесорубы протоптали её очень усердно, не пропустишь.

Как-то слишком