Теория Гайи - Максим Шаттам

— Алло, алло? — повторяла Эмма. — Господин Монговиц?.. Я перезвоню позже, чтобы предупредить о моем приезде. Спокойной ночи… и примите мои извинения.

Эмма хотела положить трубку, когда кто-то тихо сказал:

— Подожди…

— Что, простите?

Может, ей послышалось?

— Алло? — снова повторила она, чувствуя себя неловко из-за того, что разбудила человека посреди ночи.

Внезапно раздавшийся скрежет заставил ее резко отодвинуть трубку от уха, затем кто-то усмехнулся, и раздались гудки.

Эмма замерла. Она действительно слышала, как кто-то усмехнулся? Или это помехи? Может быть, скрип кровати? Нет, это все-таки было похоже на то, что кто-то тихо посмеивался.

Эмма тряхнула головой. Нужно меньше читать детективы и фантастику — потом в голову лезет всякая чушь!

Она стала смотреть на облака за бортом самолета. Белоснежный ковер скрывал землю. Как будто то, что происходит там, постыдные поступки людей должны остаться тайной. Ну, вот опять!

Эмма чувствовала, что у нее начинается ее «мрачная фаза».

За завтраком она нечаянно капнула винным соусом на обшивку иллюминатора. Глядя на расплывающееся красное пятно, она вдруг вспомнила о некоторых особенностях культуры Маркизских островов.

Архипелаг довольно долго был населен людоедами. Официально каннибализм исчез во второй половине XIX века, но еще совсем недавно поедание врага было священным ритуалом, во время которого силы побежденного переходили победителю.

Эмма передернула плечами. Остров на краю света внезапно перестал казаться ей райским.

6

Петер заглянул в коробку. В ней оказалась банка с янтарно-желтой жидкостью, в которой плавало что-то розово-серое. Он сразу понял, что это такое.

Мозг.

Никаких сомнений. Это был человеческий мозг. Петер судорожно сглотнул.

Еще в коробке лежал компакт-диск с этикеткой: «Патент 07».

Бен, смотревший Петеру через плечо, спросил дрожащим голосом:

— Господи, что это за?..

Телохранители переглянулись и тоже заглянули в коробку, один из них выругался. По-немецки, отметил Петер.

— Я думаю, — сказал он, обретя дар речи, — что пора вызывать полицию.

Жерлан пробормотал:

— Возможно, это какой-то препарат… для исследований?

— Конечно, — кивнул Петер, — но я не вижу никакой декларации или разрешения, а подобные грузы перевозить без сопроводительных документов запрещено.

— Сначала посмотрим диск, а затем примем меры, — взял себя в руки Жерлан. — Если происхождение… мозга не прояснится, я вызову полицию. Хотя это все усложнит…

Петеру хотелось схватить его за шиворот, встряхнуть как следует и объяснить, что если сопроводительных документов нет, значит, речь, скорее всего, идет об убийстве человека. И тогда к черту репутацию Еврокомиссии! Но он промолчал. Не давай воли воображению, оставь это писателям. Он вспомнил Эмму: похоже, ее увлечение детективами заразило и его!

В этот момент кабина вырвалась из облаков, появилось голубое небо. В ста метрах над ними виднелись вершина Пик-дю-Миди и установки обсерватории. Зрелище оказалось гораздо более внушительным, чем ожидал Петер. Обсерватория была похожа на огромную крепость с высокими стенами, увенчанными белыми куполами — только эти купола и напоминали о том, для чего изначально было предназначено это место. Немного в стороне возвышался огромный современный комплекс. Круглые и остроконечные башенки, высоченные антенны, похожие на бурильные установки, многоэтажные жилые корпуса — все это было похоже на брошенную нефтедобывающую платформу.

Освещенные ослепительным солнцем корпуса обсерватории цеплялись за край утеса, террасы нависали над пропастью. Первые впечатления от всего этого были ужас, головокружение и восхищение.

Кабина замедлила ход, приближаясь к темному ангару.

Двое мужчин в черных куртках стояли, перегнувшись через перила площадки, и пытались разглядеть пассажиров. Похоже, нам тут не рады, подумал Петер. Кабина въехала в ангар, двери открылись. Дохнуло холодом, Петер в своем слишком легком костюме поежился.

Жерлан откашлялся и шагнул навстречу мужчинам в черных куртках:

— Здравствуйте! Кто здесь старший? Мне нужно поговорить с ним.

— Кто вы такие? — спросил здоровяк.

— Франсуа Жерлан из Европейской комиссии, которая финансирует объект.

Охранник медленно кивнул:

— Я схожу за ним. Лоик, покажи им террасу.

— Нет, я пойду с вами, — твердо сказал Жерлан, холодно улыбнулся и посмотрел охраннику прямо в глаза. Его голос прозвучал так властно, что Петер удивился.

— Ладно, — пожал плечами охранник. — Раз вы платите, значит, вы хозяин.

Они шли по лабиринту узких, плохо освещенных коридоров. Спускаясь и поднимаясь по лестницам, сворачивая в коридоры и их ответвления, Петер уже через пять минут совершенно запутался. Что-то фантастическое было в том, как они в странной компании бродят в странном бункере на вершине Пиренеев. Никто не произносил ни слова, но чувствовалось, что все напряжены до предела.

Петер тоже был начеку. Охранники не спускали с них глаз, держа руки в карманах.

Нельзя доверять первому впечатлению! Кому это знать, как не тебе? Эмма, например, совершенно не похожа на доктора наук, а Бен выглядит как рок-звезда!

Во что же они все-таки ввязались? Петер чувствовал себя мышью, оказавшейся между двумя стаями кошек. Он обернулся и посмотрел на Бена. Тот шел за ним с изумленным лицом.

Наконец они оказались в большом зале, в котором вместо трех стен были огромные окна. В них был виден весь комплекс, поднимающийся на десятки метров вверх, а еще выше — окутанные дымкой горные вершины. Бен восхищенно свистнул, и трое сидящих за столом обернулись. Мужчина с короткими рыжими волосами и густой бородой, в толстом шерстяном свитере и синих охотничьих брюках был удивлен больше остальных. Он был явно рассержен и вопросительно посмотрел на охранника. Тот пожал плечами.

— Дэвид Грэм, — представился рыжий. — Начальник обсерватории. А вы…

— Представитель Европейской комиссии, — ответил Жерлан, вручая ему официальное письмо. — Еврокомиссия финансирует это учреждение, и мы решили навестить вас, чтобы убедиться, что все в порядке. Вы получили наш факс?

Грэм мрачно смотрел на него. Его лицо никак нельзя было назвать приветливым. Если называть вещи своими именами, его просто перекосило от злости.

— Нет, — сухо ответил он.

— Жаль. Но, я уверен, мы вас не побеспокоим.

— Мы очень заняты, и у нас совершенно нет времени, чтобы…

— Не беспокойтесь, нам не нужна нянька. Еврокомиссия поручила нам проверить, разумно ли используются ее средства. Мы хотим лишить наших противников возможности разразиться критикой в наш адрес. Разумеется, мы получим доступ ко всем кабинетам и установкам и проверим ваши отчеты. Короче говоря, это обычная аудиторская проверка, — с улыбкой ответил Жерлан.

— Вы… собираетесь за нами следить?

— Вовсе нет, — возразил Жерлан. — Вот официальные документы. Мы четверо — представители Комиссии, а это двое ученых, которые помогут нам разобраться в специальной терминологии.

Петер вытаращил глаза. Он совершенно не разбирался ни в астрономии, ни в астрофизике! Да и Бен тоже. Кажется, Жерлан перегнул палку.

Грэм и Жерлан так сверлили друг друга взглядами, что, казалось, вот-вот бросятся друг на друга.

В глазах Грэма были ярость и отчаяние: очевидно, его замыслы рушились. Жерлан как ни в чем не бывало продолжал:

— Я знаю, что многие помещения обсерватории были переоборудованы для приема туристов. Значит, мы никого не потесним.

Стефан, один из охранников обсерватории, который стоял к ним ближе всего, вдруг шагнул в сторону. Петер с удивлением перехватил взгляд, который он бросил на Грэма, но тот едва заметно покачал головой.

— Вас не затруднит показать ученым их комнаты? — спросил Жерлан.

Грэм нехотя согласился и велел Стефану проводить их.

— А я останусь с вами, доктор Грэм, — тут же добавил Жерлан. — У меня столько вопросов, что я хочу начать прямо сейчас.

Двое из трех телохранителей, сопровождавших их от самого Парижа, остались с Жерланом. Они стояли расставив ноги и не упускали ничего из того, что происходило в комнате, переводя взгляд с одного человека на другого и обшаривая глазами темные углы. Петеру казалось, что они были готовы в любую минуту выхватить оружие, которого он, кстати, до сих пор у них не заметил. Напряжение стало почти осязаемым, он чувствовал нарастающую тревогу.

Петера и Бена отвели на другой конец объекта. Один из телохранителей от Еврокомиссии отправился с ними. Его звали Матиас, он говорил с сильным немецким акцентом и следил за каждым жестом Стефана. А Бен все никак не мог успокоиться и поражался размерам обсерватории. Она была огромной, с бесконечными коридорами, множеством дверей и лестниц.