Теория Гайи - Максим Шаттам

Они остановились у бронированной двери, ожидая, пока Стефан наберет код.

— Жилые помещения отделены от научной часть обсерватории. Позже мы сообщим вам коды от дверей.

— Скажите их сейчас, а то мы застрянем здесь до вечера! — сказал Бен.

— Это невозможно. Коды именные, их нужно сгенерировать и ввести в систему безопасности. Не волнуйтесь, если вам понадобится выйти, рядом всегда будут люди, готовые помочь. Кроме того, есть телефон, по которому можно связаться с «мостиком».

— С «мостиком»?

— Это большой зал, где вы только что были. Он похож на мостик авианосца. Если вы заблудитесь, просто снимите трубку любого телефона, которые повсюду тут висят, и вы свяжетесь с «трапом». Там всегда кто-то дежурит.

— Ну, уж я-то от вас ни на шаг не отойду, — сказал ему Матиас.

Оба телохранителя смотрели друг на друга так, как будто были в шаге от того, чтобы вцепиться друг другу в глотки. Бен и Петер переглянулись. Что же это за обсерватория с такой системой безопасности?

Они опять вышли в коридор, а оттуда в столовую, в окна которой было видно все то же море облаков. Трое мужчин и женщина сидели за столом, перед ними стояли чашки дымящегося кофе и лежали блокноты.

Стефан указал на коридор, выкрашенный выцветшей краской:

— Там дальше есть свободные комнаты, можете занять любые. Постельное белье и полотенца — в кладовке около ванных комнат. Для связи с нами — телефон на стене около двери. До встречи.

Словно не заметив людей, сидевших за столом, он развернулся и пошел к выходу. Матиас двинулся за ним. Стефан остановился, и они молча уставились друг на друга. Бен подумал, что на этот раз они точно подерутся, но Стефан только насмешливо фыркнул и спокойно пошел дальше в сопровождении Матиаса. Бронированная дверь за ними закрылась.

— Суровые портье в этой гостинице, — пошутил Бен, бросая на пол сумку. — Здравствуйте, я Бенжамен Кларен. Это профессор Де Вонк, а… парень, который только что ушел, — Матиас, наш попутчик.

— Вы профессор? И каких же наук? — спросил самый старший из четверых, лысый мужчина лет пятидесяти в джинсах и свитере.

— Я биолог, генетик, — ответил Петер.

К его удивлению, никто не представился в ответ.

Бен бросил взгляд на разбросанные по столу бумаги и увидел какие-то расчеты, черновики орбит и десятки сложных названий.

— Вы, видимо, астрономы, — сказал он.

— Да, всего нас тут семеро. Меня зовут Жак Фрежан, это Седрик, с усами — Поль, и, наконец, наша маленькая Фанни.

Седрику и Полю было на первый взгляд между тридцатью и сорока годами. Они были одеты по-домашнему и очень тепло.

Бен задержался взглядом на Фанни, красивой пышной блондинке лет тридцати.

— Добро пожаловать, — сказал Жак, — и не беспокойтесь, мы не будем вам мешать.

Бен удивленно посмотрел на него:

— Мешать? Это вы, наверное, на наш счет? Мы, видимо, причиняем вам беспокойство?..

На лице Жака появилась легкая улыбка, но выглядел он устало.

— Очень любезно с вашей стороны. Но мы и не заметили, что нам мешают!

Подошел Петер.

— Хочу уточнить — мы не работаем на Европейскую комиссию, — сказал он.

— Боюсь, это ничего не объясняет, а как раз наоборот. Объект на девяносто процентов финансируется Еврокомиссией, а на десять — из бюджета страны. Если вы не из Еврокомиссии, тогда…

— С Комиссией у нас ничего общего. Это сложно объяснить, но… считайте, что мы тут в командировке.

— И зачем же вас прислали? — спросила Фанни. Ее нежный голос очень понравился Бену.

— Нас попросили оказать… некоторую помощь, — ответил Петер. — И если все пойдет по плану, мы уедем до конца недели. Если, конечно, нас отсюда выпустят! Я имею в виду здешние меры безопасности…

Никто даже не улыбнулся в ответ. Седрик, самый молодой, сказал:

— Вы скоро поймете, что здесь далеко не теплая атмосфера. Если вы будете общаться с нами, то все в порядке, но вот те парни внизу… Они шутить не любят. В общем, мы сами по себе, они сами по себе. С одной стороны, мы, астрономы, с другой — Грэм и его Сообщество европейских исследователей.

— Сообщество европейских исследователей? Какое расплывчатое название, — сказал Петер.

— Они что, вам не представились? — удивился Седрик. — И не заставили подписать контракт и положение о неразглашении?

— О боже, нет! — удивился Петер. — А что это такое?

— Мы обещаем не разглашать никаких сведений о научной деятельности, которую ведет СЕИ.

— Позвольте, но вы же не в армии. Они не имеют права ничего скрывать и тем более заставлять вас подписывать такие документы!

— Они сказали, — начал Седрик, — что СЕИ занимается здесь подтверждением патентов, в основном медицинских, которые потом будут использоваться во всей Европе. Исследования тут проводятся очень сложные, и наша обсерватория идеально подходит — изолированное место, никаких журналистов и промышленного шпионажа. Но они говорят, что их деятельность абсолютно законна.

— Да, и хочу напомнить нашим гостям, что мы-то документ о неразглашении подписывали, — проворчал Жак.

Петер кивнул и достал мобильный телефон, чтобы посмотреть, не пришло ли сообщение от жены или ее родителей.

Связи не было.

— А что, мобильные телефоны здесь не ловят?

— Несколько лет назад нам установили антенну, но с тех пор, как Грэм и компания натащили сюда своей аппаратуры, она не работает. Они уже сто раз обещали ее починить, но мы до сих пор ждем.

— Удивительное совпадение! — фыркнул Бен. — Они появились, и у вас тут же исчезла связь.

Фанни подняла на него большие карие глаза, словно говоря: «И как мы сами не додумались?» Ее полные губы дрогнули в улыбке.

— Вы скоро поймете, что здесь вообще много странного.

7

Обстановка в комнатах была спартанской, но кровати были удобными, и у окна стоял небольшой письменный стол. Вид, открывавшийся из окон, был потрясающим, казалось, что ты не на Земле, а где-то в раю, над облаками. Бен заметил, что тучи сгущались, горных вершин вдали уже не было видно.

Он разобрал дорожную сумку и пошел к Петеру. Тот уже переоделся в джинсы и свитер и спустился в столовую. На примыкавшей к ней огромной кухне Жак Фрежан мыл посуду.

— Если хотите есть, то в холодильниках и шкафах полно всего. Фанни придет после полудня, она вам все покажет. В коридорах на стенах есть стрелки, указывающие, где висят телефоны. Я буду за коронографом,[18] тут рядом. Приятного аппетита!

Петер и Бен приготовили себе бифштексы с зеленой фасолью и стали обсуждать последние события. Бен был поражен, узнав, что Еврокомиссия открыла какую-то полуподпольную лабораторию в Пиренеях.

— И это называется законодательный орган? С каких это пор у Еврокомиссии появились собственные лаборатории? — возмущался он. — Если бы я сам не видел фотографию Жерлана среди членов Комиссии, я бы подумал, что это дурацкая шутка.

— Ты заметил реакцию Грэма, когда мы появились? Он побледнел как смерть. Чем они тут занимаются?

— Интересно, почему Фрежан и остальные молчат?

— Чтобы не потерять работу. Подумай, сколько астрономов мечтает работать здесь… Сотни! А тут всего семь мест. Они думают, что Еврокомиссия занимается подтверждением медицинских патентов. И всё. Зачем им кому-то рассказывать, что деятельность СЕИ окружена какой-то ненормальной таинственностью и что их заставили подписать договор о неразглашении? В книжках, которые вы с Эммой читаете, такое случается, но в жизни люди гораздо более осторожны и менее любопытны, особенно когда им это выгодно!

Появилась Фанни и повела их осматривать купола, в которых были установлены телескопы-рефракторы и коронографы. Они познакомились с другими учеными — Олафом, высоченным светловолосым исландцем, Мириам, которая была так поглощена работой, что едва с ними поздоровалась, и Фабрисом, отвечающим за оборудование. Затем Фанни показала им «деревянную гостиную». У камина лежал толстый ковер и стояли массивные кресла. Напротив было огромное окно, глядя в которое можно было ослепнуть от белизны проплывающих мимо облаков.

— Эта гостиная — единственное, что СЕИ сделала для нас хорошего. Да, и еще спортзал.

— Сколько времени они уже здесь? — спросил Петер.

— Примерно год.

— Приехали без предупреждения?..

— Меня тут еще не было, я заканчивала диссертацию в Тулузе, но Жак рассказывал… Однажды утром к нему приехал какой-то депутат или ученый, я уже не помню… Но он был из Еврокомиссии, и сказал, теперь они финансируют обсерваторию и собираются тут кое-что изменить. Это необходимо, иначе обсерваторию закроют, потому что ее содержание обходится слишком дорого. Месяц спустя они привезли тонны оборудования и вытеснили астрономов в дальнее крыло. Это было нечто… Но купола с телескопами они нам оставили. А нам, собственно, больше ничего и не надо.