Провокатор - Д. Н. Замполит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Совершенно верно, Александр Вениаминович! Более того, сильно упростится работа по заготовке и сборке – можно использовать шаблоны и разбить всю работу на простейшие операции.
– А фасады? – Владимир Григорьевич в наших разговорах обычно играл роль скептика.
– А фасады можно делать, какие заказчик пожелает. Мы же все равно их выкладываем из кирпича, тут полет фантазии архитектора неограничен. А вот за фасадом – стандартное здание.
– То есть этот принцип распространяется только на металлические колонны и перекрытия.
– Теоретически возможно отливать стандартные бетонные блоки, своего рода укрупненные кирпичи, и собирать из них фасады или вообще жилые здания.
– Такие блоки не увезет ни одна подвода и не вытянет ни один подъемник!
– Вот потому-то я и сказал «теоретически». Но я уверен, что развитие техники вскоре даст нам более мощные средства, чем телега и ручная лебедка. Полагаю, к этому тоже нужно подготовиться заблаговременно.
Еще полчаса господа инженеры шерстили мою презентацию, проверяя размеры зданий и заложенные в нее принципы, и наконец Бари вынес вердикт:
– Ну что же, Михаил Дмитриевич, идея мне нравится, давайте посчитаем, если ваши выкладки верны, создадим отдел, как вы говорите, «типового» проектирования и вы его возглавите.
Ох ё… Как, ну вот как я сумел забыть принцип, что инициатива имеет инициатора??? Я же хотел всего лишь подкинуть идею Бари и Шухову, а самому заниматься другими делами… Отказываться никак нельзя, значит, надо найти толкового подчиненного и свалить всю работу на него, у меня-то еще и квартал, и выставка, и типографии…
* * *
«Протокол обыска 1900 г., августа 19-го дня, в 11 ч. 20 мин. утра, полицейский пристав II уч. Пятницкой ч., по делам, подсудным общим судебным установлениям за отсутствующего судебного следователя II округа г. Москвы, на основании ст. 258 Уст. Уг. Суд., прибыв вместе с нижеподписавшимися понятыми в типографию Замоскворецкого печатного товарищества по адресу Монетчиковский 2-й пер., в доме Чириковой, для отыскания и отобрания незаконно печатаемой литературы, о чем объявил управляющему типографией Севастьянову и потребовал выдачи, причем последний заявил, что таковой не имеется, приступил к производству во всех частях помещения тщательного обыска.
Установлено:
Типография состоит из печатного зала, кладовой, конторы и дровяного сарая. Были осмотрены все помещения и хранилища, все замки были открыты по моему требованию упр. Севастьяновым.
В конторе обнаружены разные счета на мелкие суммы, на разъезды, на покупку провизии и т. п., счета оплачены; различная переписка с заказчиками, почтовые повестки на денежные переводы, накладные на высланную продукцию, а также мастичная печать типографии.
В печатном зале хранятся готовые к отправке заказчикам открытки, буклеты и визитные карточки, рекламные листки т-ва ”Брокар”, имеется литерный набор для печати рекламных листков книжного магазина Померанцева, другого готового набора нет.
В кладовой находится запас бумаги разных сортов, типографской краски, а также разных типографских материалов, как то: смазка, инструменты, сменные рамки и т. п.
Осмотром и простукиванием стен и мебели тайников, двойных полов и тому подобного не обнаружено. Какой-либо запрещенной литературы, листовок или газет нет.
Обыск закончен в 3 ч. пополудни ровно.
Рассмотрев итоги обыска и принимая во внимание, что ничего для приобщения к делу из типографии не отобрано, постановил дело о типографии Замоскворецкого печатного товарищества прекратить.
Пристав: Кожин Н. П.
Понятые: Пров Кузьмин Суров, Зиновий Борисов Арапов.
Упр. типографией: Севастьянов».
Я отложил протокол и поднял взгляд на Муравского. Коля сидел с мечтательным выражением на лице, глядя куда-то сквозь дом напротив. Так, голову на отсечение, рядом с ним появилась новая симпатичная барышня, что я и решил проверить, позвав его шепотом:
– Коля…
Ну, разумеется, никакой реакции. Вот как он умудряется настолько выпадать из действительности?!
– Коля! Пристав – Кожин?
– А? Пристав? Да, Кожин Николай Петрович, худой такой, усы у него еще выдающиеся, все время явно скучал, два раза посылал в трактир за чаем.
– Забавно, старый знакомец… и что, ничего не нашли?
– Абсолютно. Мы же еще в начале лета по вашей команде нелегальную литературу всю вывезли, набор на нее рассыпали, тайники заложили, а вы как знали, буквально через три дня первый обыск!
– Как знал, ну да… Сколько уже обысков прошло?
Коля показал мне четыре растопыренных пальца. И наблюдение за типографией выставлено. И одного из рабочих «завербовали».
– Отлично, еще пару раз, и можем печатать газету хоть в открытую.
– Эээ… – Николай удивленно уставился на меня. – Вы уверены, что обыски будут еще?
– А мы полиции опять подскажем, – подмигнул я Муравскому. – Пристав уже сейчас скучает, а после шестого обыска любое сообщение, что у нас в типографии нечисто, будет просто выкидывать. Тем более что наблюдение и агент ничего даже подозрительного, не говоря уж о противозаконном, не обнаружит. А вы пока подготовьте жалобу обер-полицмейстеру на то, что полиция, не иначе как по наущению злопыхателей, мешает работать добропорядочной типографии. И вот еще что, Коля. Разузнайте, пожалуйста, как можно усыновить Митю Сомова.
Осень 1900 года
Собко, оставшийся «на хозяйстве» в Париже, прислал пространную телеграмму – переговоры с жадноватыми бельгийцами все тянулись и тянулись, и он предлагал закончить их одним ударом, установив роялти за патент в размере всего лишь одного франка с каждого оборудованного двумя устройствами вагона. Я прикинул – если подпишут бельгийцы, выступавшие ныне в роли законодателя, так сказать, железнодорожной моды, то за ними рано или поздно подтянутся немцы и французы, что означает перевод всех дорог Европы на нашу сцепку, а это минимум миллион вагонов, то есть многолетние и немалые платежи. А поскольку я больше рассчитывал на алмазы из Кимберли, то отбил Васе ответ с одобрением этой идеи и отказом от всех поступлений в его пользу.
Ну и пошла лавина, первый договор подписали сразу, еще через неделю, после некоторого обалдения, такие же соглашения заключили французы и немцы, а на подходе были Италия и Австро-Венгрия. Прочей же мелочи вроде испаний-румыний и деваться будет некуда, подвижной состав-то строят только большие страны, значит, все новые вагоны будут с нашими устройствами по определению, а весь парк обновится лет за десять-пятнадцать.
Еще в конце телеграммы Собко в очень аккуратных выражениях сообщал, что Варвара, оставшаяся «подышать воздухом Парижа», крутит там новый роман и, похоже, подумывает вообще стать невозвращенкой.
Не сильно-то я и удивился – все ведь к тому и шло, сколько-нибудь сильных чувств к ней не было, да и первый разрыв очень помог, поставил мозги на место.
Доброхоты из числа коллег Василия Петровича передали слухи из Петербурга о
