Хищные птицы - Амадо Эрнандес

— Через три-четыре месяца предполагаем завершить строительство, — с гордостью сообщил Мандо.

— Да-а, что и говорить, работа огромная, — одобрительно протянул Пастор.

— Это будет совершенно независимый от кого-либо центр информации. Наша цель — распространять правду. Мы будем доводить до сведения филиппинских граждан самые важные события без всяких искажений, максимально объективно и в наикратчайший срок. Это будет настоящая кузница общественного мнения во всех сферах жизни, будь то политика, торговля или религия. Страна переживает огромные трудности, и нам нужен человек, который смог бы говорить правду народу, которому бы поверили…

— Это — ты, — сказал Пастор.

— Мы, вы, я и те, кто с нами, — поправил его Мандо.

Пастор не раз удивлялся тому, что Мандо с его положением так заботится о правах и нуждах простых тружеников вроде него самого. И объяснял это тем, что он — человек высоких моральных принципов. Пури слушала разговор отца с Мандо, не проронив ни единого слова. Из всего, что говорилось, она поняла лишь одно: Мандо — самый благородный и умный человек среди всех, кого она знала. Так ей подсказывало сердце.

Пастор постоял немного у стола Андреса, полистал большой альбом с фотографиями, а затем отправился вместе с ним осматривать редакцию.

— Тебе хотелось бы жить в Маниле? — спросил Мандо, подсев к Пури.

— Я не знаю, — смешалась от неожиданности девушка, — захочет ли папа оставить землю и переехать в город. Слава богу, у нас теперь есть собственная земля.

Ее сердце радостно забилось. Стараясь унять волнение, она все же решилась спросить у Мандо, почему он этим интересуется. Однако ответ молодого человека несколько разочаровал Пури.

— Я просто так спросил, мало ли что может случиться в будущем.

— Но мы видели и худшие времена. Что может быть ужаснее войны?! Тысячи семей подобны деревьям, вырванным с корнем. Мы, слава богу, пока живы и здоровы.

— Просто вы сумели хорошо наладить хозяйство, — ответил Мандо. — С другой стороны, если человеку нравится там, где он живет, значит, там он находит удовлетворение всем своим потребностям. Это простая истина.

— Да-да, — согласилась с улыбкой Пури. — Кроме того, нас окружают чудесные люди. Простые и очень мудрые. Они мне напоминают бамбук, который не в силах сломать даже сильный ветер.

— Но сегодня вечером они не станут больше гнуться перед ветром судьбы, а встретят его грудью. — Девушка обратила внимание, что голос Мандо при этом обрел суровость и решительность. — Сегодня на митинге они в один голос заявят, что не хотят больше мириться с несправедливостью, что больше не будут терпеть такие порядки, не желают жить по-старому.

— Не уважать — это не хорошо, это не умно, — рассудительно отвечала Пури, — но в то же время означает смелость. У нас, крестьян, есть хорошая пословица: «Если мешок с рисом слишком полон, то из него надо немного отсыпать».

Мандо еще раз убедился в том, что Пури не только самая красивая девушка во всей округе, но что она обладает вполне достаточным здравым смыслом и пониманием реальной жизни. Она не только жемчужина, на которую просто приятно смотреть, но настоящая, редкой душевной силы филиппинская женщина.

А Пури уже в который раз подумала о том, что Мандо совсем не похож на известных ей богачей…

— Мы еще вернемся к вопросу о переезде в Манилу, — вдруг сказал Мандо, — я вам поподробней объясню, что я имел в виду.

Пури ничего не ответила, только сердце у нее снова часто-часто забилось. В дверях появился Пастор.

— Уже поздно, дочка…

Прежде чем отправиться на площадь, где должен был состояться митинг, они вместе с Мандо плотно поужинали.

Глава сорок четвертая

Поездка на джипе, за рулем которого сидел сам Мандо, отняла каких-нибудь пятнадцать минут.

— Вот мы и приехали, — сказал Мандо, остановившись у небольшого домика. — Это — наш дом.

Теперь только отец и дочь сообразили, что Мандо привез их к себе домой. И это дом богатого человека, строящего в столице на собственные деньги огромное здание информационного центра!

— Да это вовсе не дом… гм, богатого человека, — неуверенно проговорил Пастор после некоторого замешательства. — Да, в наше время не часто встретишь человека с твоим положением, который жил бы в таком домишке.

— А что? Для одинокого человека, холостяка, вполне достаточно… — начал было Мандо, но, поймав на себе взгляд Пури, повернулся к ней. Девушка тотчас потупилась. — Великого философа древности Сократа однажды спросил его друг, почему он живет в маленьком и непритязательном домишке, на что тот ответил: «Я счастлив, если этот маленький домишко будет полон хороших друзей». Вот и я буду тем же счастлив. Входите, дорогие друзья. — И он внимательно посмотрел на Пури.

В маленьком дворике напротив дома находился гараж, куда Мандо ставил свой джип. В той половине дома, куда ой привел гостей, разместились гостиная-столовая, кабинет-библиотека, спальня и ванная комната. Мандо жил вдвоем с Тата Матьясом. Другая половина дома была отведена под кухню, комнату для прислуги и чулан. Из прислуги они держали только повара да маленького мальчика Кико, который увязался с ними, когда Мандо перевозил Тата Матьяса в Манилу. Повар делал закупки и присматривал за домом, а Кико следил за порядком в доме и во дворе. Тата Матьяс теперь почти все время проводил за чтением, и у него находилось время только для того, чтобы ухаживать за цветами. Кико по вечерам ходил в школу.

Мандо распорядился относительно ужина, и повар Манг Симо принялся за дело, негромко ворча, что для ужина еще совсем не время и что в такой ранний час не дело приводить гостей.

Мандо представил Пастора и его дочь Тата Матьясу, который о них уже был наслышан, но не подал виду, что знает, в каком они состоят родстве с Мандо (у молодого человека были основания до поры до времени держать это в секрете). Пастор и Тата Матьяс сразу же нашли темы для разговора. Мандо тем временем отправился показывать Пури свой холостяцкий дом. Он повел девушку в маленькую библиотеку, показал ей картины и редкие книги, в числе которых ее особое внимание привлекли старинные издания романов Рисаля «Не прикасайся ко мне» и «Флибустьеры», заново переплетенные. С этими книгами Тата Матьяс не расставался со времен революции 1896–1898 годов и очень дорожил ими. В библиотеке были собраны почти все произведения Рисаля, том его избранной переписки, подшивки «Ля Солидаридад», «Эль Ренасимьенто», «Мулинг пагсиланг»[71]. В библиотеке было много книг по истории и географии разных стран, которые Мандо привез из-за границы. Но самый большой раздел составляли книги по истории Филиппин. Перехватив удивленный взгляд девушки, Мандо сказал ей:

— Надо переписать всю историю заново.

— Почему?

— Потому что в этих книгах полно ошибок и искажений.

— Но разве это не сама история с ее ошибками? — спросила Пури, и Мандо снова убедился в ее незаурядном природном уме.

— Вот поэтому-то историю страны должен писать не один человек, а целая авторитетная комиссия ученых. И издавать ее должно филиппинское правительство. В самом деле, надо многое изменить.

— Но ведь все, кто восставал против существующего строя, всегда хотели перемен, так было еще до рождества Христова. Перемены, перемены — все их хотели. А что стало с теми, кто начинал?

— Кровь мучеников придает величие истории человечества, — ответил Мандо и рассказал девушке, что читал о славных предках современных филиппинцев, их древней культуре, о колонизации Филиппин испанцами, — обо всем, что было для него свято, что заключалось в двух словах «история Филиппин».

Если Пури и не все понимала из того, что говорил Мандо, многое она угадывала интуитивно. Однако ей очень хотелось, чтобы Мандо заговорил о другом — о себе и о ней, вернее, о них обоих вместе. Сидя в глубоком кресле, она зажмурила глаза и думала о том, какой хороший, уютный и чистый дом у Мандо. И как бы вслед ее мыслям у нее вдруг вырвалось:

— Здесь все-таки очень заметна женская рука!

Уловив смысл ее слов, Мандо ответил, что именно этого и не хватает его дому.

— Вот почему я спросил тогда тебя там, в редакции, не хотела ли бы ты жить в Маниле.

— Я же тебе ответила, что не могу решать за своего отца. Но мне кажется, что не так уж сложно найти женщину, которая бы присматривала за домом.

— Не стану больше скрывать от тебя, — словно решившись на что-то, проговорил Мандо. — Этому дому не просто не хватает женщины, ему нужна именно ты, Пури. Поэтому, если ты согласна бросить землю…

— Послушать тебя, так это все равно что поставить плуг впереди буйвола, — с достоинством ответила девушка.

— Дело в том, Пури, что я, оказывается, слишком робок. А ведь мне за свою жизнь привелось побывать во многих переделках. Никак не ожидал, что не смогу набраться смелости признаться тебе в том, что…