Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– Я считаю, – сказала мама, – что Поль должен немедленно забрать их с острова.

– Вне всяких сомнений, – подтвердила Марго.

– А вот Поль сомневается. Дело в том, что на Хатуту есть король.

– Я читала об этом в газете, – сказала Марго. Мама продолжала:

– А жена Поля – дочь короля.

– Вот как? – и Марго с улыбкой посмотрела на Поля.

– Представляешь? – мама серьезно смотрела на Марго. – У короля нет сыновей. По их законам, если у короля нет сыновей, будущим королем становится его внук.

– Мама, значит тебе предстоит быть бабушкой короля? – сказала Марго.

Поль впервые услышал, как Марго назвала его маму мамой.

– Поль, как звать твоего сына? – спросила Марго.

– Тав-Чев.

– Тав-Чев, – повторила Марго. – Король Хатуту. Официальный титул. Звучит.

– Титул, – повторил серьезно Поль.

– В газетах об этом не писали, – сказала Марго.

– Об этом знают только несколько человек, – пояснила мама. – Так Полю сказал капитан корабля, на котором он приплыл. Поль, кто еще знает?

– Еще четыре человека, – ответил Поль. – Которые были в моторной лодке, на которой меня забрали с острова. Капитан договорился с ними, что они пока не будут никому говорить, что Тав-Чев мой сын.

– Вероятно, капитан имел в виду какие-то политические причины, – предположила Марго. – Король – титул. А Маркизы – протекторат французской республики, которая лишила головы Людовика Шестнадцатого. – Она посмотрела на Поля и решительно сказала: – Мама права. Ты должен забрать их с острова. При первой же возможности.

– Хатуту не может остаться без короля, – возразил Поль. – Тав-Чев хочет быть королем, когда вырастет. Если я привезу его в Париж, королем Франции он не станет.

Марго весело рассмеялась. Американский смех американской девушки с американской рекламы. Поль с детства помнил цветные американские рекламы. Французские рекламы тогда были только черно-белые. Мама тоже смеялась. Поль улыбался. Ему было легко в обществе этих двух женских особей. Одной девятнадцать лет, другой…

– Мама, сколько тебе лет?

– Сорок четыре.

– Имей в виду, – сказала Марго, – такие вопросы можно задавать только маме.

– Слушайся Марго, – заметила мама. – Она прослушала специальные лекции о хорошем тоне. Сразу после войны это было не модно. Теперь хороший тон опять входит в ходу.

– Я люблю хороший тон, – сказал Поль.

Марго, глядя на Поля, сказала:

– Я бы хотела посмотреть на Тав-Чева.

– Поль говорит, что он как все маори, только чуть светлее. И глаза светлые.

– Голубые? – спросила Марго.

– Это Тав-Чев думает, что они у него голубые, – пояснил Поль. – А на самом деле… – он оглядел стол, указал на лист увядающего зеленого салата: – вот такие.

– Серозеленые, – определила Марго. – Под краски Гогена. Мама любит такие цвета. Наверное, хорошее сочетание с коричневой кожей. Сколько лет Тав-Чеву?

– Десять, – ответил Поль. Мама тут же пояснила:

– На Маркизах женятся рано. Поль женился на принцессе острова в двенадцать лет. А ей было четырнадцать.

– Я знаю, – сказала Марго. – На Маркизах мальчики в самом нежном возрасте становятся отцами семейств. Так сказано у Мельвиля.

Поль знал, что Мельвиль – американский писатель. Цитаты из его романа были приведены в книге о Полинезии, которую ему давала мадам Туанасье. Мама сказала озабоченным тоном:

– Только не надо до поры до времени никому этого говорить. Может быть, капитан был и прав, что не следует пока рассказывать о родстве Поля с королем острова.

– Конечно прав, – согласилась Марго.

Сразу после кофе мама закурила. Марго тоже закурила свою тонкую сигарету. Глядя на Поля, она пододвинула ему свою пачку.

– Поль, на Хатуту курили?

– Да, но не такую гадость как у мамы.

– Закури мою сигарету. Они легче.

Поль закурил тонкую сигарету Марго.

– Действительно легче, – согласился Поль. – Но всё равно говно.

Марго рассмеялась.

– Поль! – воскликнула мама. – А вот за такие слова я тебя наказывала в детстве.

– Мама, – сказала с улыбкой Марго. – Это же любимое слово Наполеона Бонапарта.

– Наполеон никогда не принадлежал к приличным кругам общества.

– Однако он входил во все круги, – заметил Поль.

– Он входил туда силой, это еще не значит, что его там принимали. – Поль и Марго с улыбкой переглянулись. Мама сказала: – До сих пор я воспитывала только девочку. Теперь прибавился мальчик. А девушкам я бы вообще запретила курить. Это вызывает рак.

– Это необходимо для хорошего тона, – быстро сказала Марго.

– Как это? – не понял Поль.

– На лекции нам объясняли, – сказала Марго. – Вот пример. Если к даме приходит с визитом малознакомая дама и просит разрешения закурить, дама-хозяйка дает это разрешение, но прежде чем дама-гостья закурит, дама-хозяйка обязана закурить первой. Таково одно из условий хорошего тона.

И Марго сделала еще одну затяжку. Поль смотрел, как она красиво и непринужденно держит сигарету меж пальцев, это ей шло. Сам он всё же потушил в пепельнице свою сигарету, которая была, как он и сказал, говном. Марго продолжала:

– А мужчине курить не обязательно. По правилам хорошего тона он обязан терпеть курящую даму, даже если ему не нравится табачный дым.

После завтрака Марго ушла в университет. У нее был экзамен по биологии. Она изучала медицину. Поль с мамой спустились по дворовой лестнице без лифта в гараж и поехали на машине в полицию узнать порядок оформления паспорта. Все документы, выданные капитаном, пригодились. Из полиции их направили в мэрию. Здесь Поль переходил из кабинета в кабинет, расписывался кривыми буквами на бумагах, в маленькой комнате с очень высоким потолком его фотографировали в разных ракурсах. Маму тоже вызывали в какие-то кабинеты. Затем они поехали в морское министерство, где долго выясняли, когда в последний раз родители вывозили Поля из Сиднея, и каким рейсом, и даже заставили Поля вспомнить название сиднейского парохода. И здесь тоже нужно было подписывать какие-то бумаги. Когда они вернулись в Отель де Виль, в нижней приемной их встретил репортер с большим фотоаппаратом и тут же сфотографировал Поля вместе с мамой. Когда они выходили из Отель де Виля, к ним подскочили репортеры с камерами. Мама торопливо открыла дверь машины, села за руль. Один из репортеров спросил:

– Мсье Дожер, сколько жен у вас было на острове Хатуту?

– Несколько, – ответил Поль, садясь в машину. Это была их маленькая немецкая машина БМВ. Когда они ехали по Риволи, Поль спросил:

– Откуда репортеры узнали, что мы в мэрии?

– Из полиции, – ответила мама. – У них контакт с полицией. Ты правильно им ответил. Репортеров надо запутывать ответами.

Пообедав в маленьком ресторане одной из гостиниц, они снова поехали в полицию узнать о правилах получения водительских прав для Поля. Из окна машины Поль разглядывал прохожих. Мало кто из них был одет так, как положено в Париже, и как одет был Поль. В общем Париж был городом бедных людей, как вероятно, и все цивилизованные города. Увидев группу одетых в серые и коричневые лохмотья мужчин, Поль спросил:

– Кто это?

– Клошары, – коротко ответила мама.

Когда они приехали домой, Поль изъявил желание походить по Парижу. Пешком.

– Я устала, – сказала мама.

– Я буду ходить один.

– Это опасно. Ты еще не знаешь парижской жизни.

– Я помню Париж. Я все улицы узнаю по памяти.

– Ты и в детстве не знал всего Парижа.

– Вот теперь и узнаю.

Мама тревожно смотрела на Поля.

– Сходи лучше в кино, – наконец, сказала она.

– Схожу.

Мама достала из сумки деньги, протянула Полю. Он рассортировал купюры, сосчитал: тридцать франков.

– Мама, мы богатые? – спросил он.

– Относительно. К высшему свету не принадлежим. У нас есть твердые акции. У нас есть банковские вклады, во Франции и в одном швейцарском банке. Мы это вместе подсчитаем. Тебе это нужно знать. Тебе нужно открыть банковский счет на твое имя. Кстати, у Марго есть счет в американском банке. Она его пока не трогает.

Поль понял: они богаты. У себя в комнате он снял новый костюм и надел корабельный голубой пиджак и мятые корабельные брюки, потому что хотел выглядеть на улице как все. Плащ он надел тоже корабельный. Когда он вышел в гостиную, мама была уже в теплом стеганом халате и собиралась лечь на диван с книгой.

– Поль! Сейчас зима! Как ты одет?

– Чтобы как все.

Мама некоторое время смотрела на него, потом сомнительно покачала головой, сказала:

– Хорошо. Только купи свитер. Магазин напротив. – Она взяла сумку, достала деньги. – Купи самый толстый, самый теплый шерстяной свитер. – Поль взял деньги. Еще тридцать франков. В магазине напротив он сказал продавцу:

– Самый толстый, самый теплый шерстяной свитер.

Продавец окинул его взглядом, снял с полки свитер. Полю понравился свитер. Светлосерый, грубой вязки, лохматый.