Удел сироты - Роберт Бюттнер

В том месте, где руки сходились, располагался купол, гладкий и ярко фиолетовый. Ничего похожего на всевидящее око. Очевидно, Мими не смела маневрировать нашим судном, так что я должен был сам развернуть турель и навести орудие на цель. Я надавил ногой так, словно между педалью и мой ступней лежало сырое яйцо, и я не хотел раздавить скорлупу. Вершина фиолетового купала оказалась прямо передо мной.

Уголком глаза я заметил, как мигнул свет. В верхней части моего дисплея вспыхнули инфракрасные сенсоры, значит твари навели на нас свои прожектора. Наша «Звезда» была покрыта толстым слоем активной инфракрасной краски. Слизни видели в инфракрасном спектре. Мы были у них, как на ладони.

– Мими, пора стрелять.

Руки «Огненной ведьмы» стали сжиматься вокруг нас. Вскоре вражеский корабль мог оказаться слишком близко, и тогда я не смог бы стрелять в него, не боясь попортить наш модуль.

Сейчас или никогда. Я надавил на гашетку. Фюзеляж нашего модуля встряхнуло, и орудие загрохотало. Поток желтых трассеров ударил в купол, точно в центр. И тогда тот взорвался. Он края до края. Огни «Огненной ведьмы» потухли. Поток воздуха вырвался из разрушенного корпуса вражеского корабля. Слава богу, он нас не задел, хотя борясь со взрывной волной «Звезда» закачалась словно буй в бурю.

– Черт побери, ты отлично справился! – пробормотала Мими мне в ухо.

Да, я это сделал. Циклоп ослеплен.

Расстегнув ремни, удерживающие меня в кресле стрелка, я потянулся.

А потом и вовсе сбросив ремни, я свесился вниз, в грузовой отсек, словно спортсмен, выполняющий упражнение на кольцах.

Говард и Брамби, в шлемах и при оружии, сидели нахмурившись.

Я подмигнул своим ребятам.

– А теперь, парни, начинается самая веселая часть.

Никогда в жизни я не говорил никому большей лжи.

Глава сороковая.

Через две минуты, я уже заплыл в стыковочный мостик в шлюзовой камере, который сконструировали шпионы Говарда, и который Мими укрепила на спине «Звезды». Я прижал лицевую пластину своего шлема к маленькому окошечку в люке, двадцатисантиметровой толщины. Впереди не было ничего кроме синей туши «Тролля».

Мими провела «Звезду» вдоль «Тролля». Вблизи он казался синеватым и шершавым. Под шкурой чудовища билось сердце. Система силовых установок. Какая-то могучая сила, которая пронесла такой огромный объект меж звезд, без сомнения могла уничтожить и самого «Тролля» и всех «Огненных ведьм».

По пути мы столкнулись лишь с меньшим препятствием, внутри которого находилось примерно сто тысяч слизней, вооруженных, дисциплинированных и не согласных с нашими планами.

– Десантный отряд, приготовьтесь к высадке, – прозвучал у меня в ушах голос Мими.

Мои пальцы дрожали, когда я в сотый раз проверял М-20. Мы ожидали теплой встречи, и я зарядил свое оружие flechette[92], в один миг превратив винтовку в дробовик, который мог засыпать врага смертоносными стрелами. Поверх боевого скафандра я нацепил плечевую кобуру Орда с сорок пятым калибром. Пистолет тоже был заряжен стрелками отечественного производства. Но я чувствовал себя голым без М-60, который сейчас висел у меня за спиной. Кроме того, мы тащили на себе все, что смогли себе вообразить великие говардовские шпики. Мн ведь даже и представить себе не могли, что нам понадобиться на самом деле.

Я пыхтел, словно паровоз. Парадокс пехоты в том, что в момент атаки, когда солдату нужно двигаться быстро и ловко, он нагружен, словно вьючный як.

От вибрации при включении ракетных двигателей малой тяги у меня застучали зубы. И вот Мими причалила к «Троллю».

Повернувшись, я посмотрел на Говарда и Брамби. За ними в нулевом «g» плавала бомба – сверточек достаточно длинный и широкий, чтобы послужить гаражом для семейного седана. Как только мы перетащим бомбу на борт «Тролля», то сразу попадем в гравитационное поле слизней. И наша бомба превратиться в груз весом в тонну, который мы должны будем катить по кривым проходам, если Говард и Брамби не придумают чего попроще.

Мы собирались словно черви просочиться через брюхо корабля слизней. Криптозоологи предсказывали, что слизни в качестве мер защиты могут покрыть илом стены и потолки своих темных коридоров, поняв, что делают люди, до того, как мы закончим работу. Однако я знал, как поступить в таком случае. Я был единственным человеком, побывавшем на судне слизней, и не жаждал вновь оказаться там. Чтобы собраться, я вдохнул побольше воздуха, и крепко закрыл глаза.

Рука в перчатке легла на мое плечо.

– Джейсон? – Говард уже был рядом со мной.

Я открыл глаза.

– Расслабься, Говард. Мы готовы.

Командир всегда вынужден лгать.

– Я знаю, Джейсон.

– Еще десять секунд, Джейсон, – раздался голос Мими. Дерзкая и хладнокровная. Такой может быть только женщина-пилот. Однажды я уже делал предложение вот такому-вот пилоту.

Я потряс головой и отодвинулся от кварцевого иллюминатора. Не было времени для печальных воспоминаний.

Ручка люка завибрировала в моих руках, когда гидравлические механизмы стыковки воротником впились в кожу «Тролля».

Бум!

Края воротника прилипли к поверхности корабля, словно на клею, образовав тоннель между судами.

Мое сердце учащенно забилось, когда Брамби принялся манипулировать автоматическими руками-захватами. Они вытянулись вниз по тоннелю, потом стали возиться, то и дело касаясь корпуса корабля – паук, ткущий термитную сеть.

Я глубоко вздохнул. Пропитанный озоном воздух ударил мне в ноздри, и почувствовал вес ответственности, который теперь лежал на моих плечах. Я согнулся, не смотря на нулевое «g». Впервые в истории состоялась космическая битва, и человечество проиграло. А, может, я всякий раз оставался в живых лишь затем, чтобы погибнуть в брюхе этого инопланетного зверя?

– Поджигаю! – предупредил Брамби.

Паучьи руки разошлись в стороны.

Судьба… Удел… Первым из людей я поднялся на борт инопланетного судна. Первым вступил в контакт с инопланетянами. Стал первым человеком, который убил слизня. Я помогал родам первого человеческого ребенка, родившегося вне Земли. Я командовал армией, которая спасла человеческую расу. Со стороны все это выглядело совершенно невероятно. Столь же невероятно, как осознание того, что следующие несколько часов могут изменить историю не только человеческой расы, но и вселенной.

Я вновь крепко зажмурился, но яркая, словно солнечный свет, вспышка все равно прошла через веки.