Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа

– Внимательно посмотри на эти следы! – сказал он. – Их оставили черепахи, приплывшие сделать кладку. Их много, этих следов, не так ли? О чем тебе это говорит?

– Что здесь не слишком много островов, где можно было бы отложить яйца.

– Отлично! – похвалил его капитан «Марара». – Этот остров – один из немногих, и Те-Оно должны о нем знать, так как он находится почти на границе их Первого Круга. Так как мы убедились, что пираты являются превосходными мореплавателями, не им ли знать, что нужно вытащить лодки на берег и просушить, если команда не хочет, чтобы их катамараны нио-наи отправили на океанское дно?

– И ты так спокойно об этом говоришь? – испуганно спросила Ваине Типание. – Да они ведь настоящие монстры! Людоеды!

– Я знаю, – согласился старый капитан. – Я бы очень хотел перед смертью сразиться с ними. – Он многозначительно показал рукой на корпус катамарана. – Ну а самое большое мое желание, так это чтобы моллюски не уничтожили лодку.

– И что мы будем делать, если они придут сюда, а наша лодка в это время будет сохнуть на берегу? – поинтересовался Тапу Тетуануи. – Ведь их намного больше, чем нас!

– Я должен подумать, – ответил капитан, в голосе которого слышалось веселье. – Но я этого сделать не могу – вы отвлекаете меня своей болтовней.

Ну что ж, ему позволили «подумать». Сойдя на берег и обойдя весь остров по периметру, главный навигатор наконец указал на маленький островок, возвышавшийся на самом дальнем краю кораллового рифа.

– Мы спрячемся там, – сказал он.

– На том островке? – удивился Роонуи-Роонуи. – Да там едва поместится «Марара», да и пираты нас там могут сразу обнаружить.

– Как раз так они и подумают. Те-Оно никогда не заподозрят, что на таком островке прячется столь большой корабль.

– Ну и как ты думаешь это сделать? – иронично спросил тот.

– Разобрать его, – ответил Мити Матаи. – Они станут искать большой катамаран, но не найдут. Мы же тем временем разделимся, и половина команды спрячется в одном корпусе, а половина – в другом.

Взялись за дело, как никогда, рьяно, и, вытащив корабль на берег островка, плотник и его помощники отделили от обоих корпусов настеленную на них палубу.

В это время остальные принялись копать две длинные траншеи почти четырехметровой ширины и двухметровой глубины. Когда перетащили туда корпуса лодки, то они были едва заметны среди песка. Затем выкопали большое убежище, накрыли его «крышей» из пальмовых ветвей, присыпали песком, сухими листьями и утыкали ветками кустарника. Работой все остались довольны. Гигантский катамаран и его тридцать с лишним пассажиров как по волшебству исчезли с лица земли.

Зловредные древоточцы к этому времени достигли четырех сантиметров в длину и одного в диаметре. Когда вставляли веточку в проделанные ими ходы, та временами погружалась в корпус сантиметров на восемь. Около нескольких десятков ходов проходили насквозь, образовав малозаметные течи. Короче говоря, отверстий на днище лодке было столько, что существовала реальная опасность пойти на дно прямо посреди океана.

Мити Матаи хорошо знал, что воздух, высокая температура и недостаток влаги – злейшие враги ненавистных нио-наи. Спустя сутки они начали падать, как перезрелые плоды, став добычей для стаи птиц, которые устроили настоящий пир, пожирая моллюсков.

Ловкие длинноклювые зяблики, вышедшие на охоту целым семейством, виртуозно просовывали свои носы в отверстия в дереве и доставали оттуда нежелательных гостей. Они вошли в такой раж, что даже не обращали внимания на благодарных им людей.

Ну а плотнику оставалось лишь затыкать отверстия маленькими заостренными палочками, его же помощники тем временем шпаклевали корпус катамарана смесью из смолы пандануса и яда колючих но’у, которых женщины ловили в лагуне. Такая шпаклевка почти целый месяц защищала корпус от прожорливых моллюсков, а к тому времени, как уверял капитан, они уже достигнут относительно безопасных вод.

Все остальные, за исключением воинов, наблюдавших за океаном, запасались фруктами, устрицами, крабами и особенно лангустами, прятавшимися между кораллами. Последних складывали в большие корзины, которые подвешивали под навесной палубой, чтобы, во-первых, их все время омывали океанские воды, а во-вторых, до них не могли добраться акулы. Такая «кладовая» была очень удобна, и паи ваинес достаточно было лишь протянуть руку и выбрать лангуста, которого хотелось бы приготовить на обед.

Осознав, что его команда измотана столь трудным переходом, Мити Матаи разрешил женщинам запастись также мясом и яйцами черепахи, помня о том, что Хиро Таваерии освободил их – людей, в чьих жилах не текла кровь правителей острова и кто не имел никакого отношения к верховным жрецам, – от запрета.

Дело в том, что, согласно древним обычаям, ону для подавляющего большинства полинезийцев была священным животным и на употребление их мяса в пищу накладывалось строжайшее табу. И хотя со временем некоторые стали нарушать обычай, не боясь при этом быть наказанными, все же люди в основной своей массе продолжали и далее почитать черепаху.

Как утверждали знатоки, тот, кто употреблял в пищу мясо черепах, которые достигали часто двухсотлетнего возраста, становился сильным и мудрым, легко переносил боль и долго сохранял потенцию. Естественно, многие хотели бы отведать чудесного мяса, однако это грозило бы полным уничтожением удивительных созданий, поэтому подобное угощение могли себе позволить лишь люди, занимающие высшие ступеньки в общественной иерархии.

Вот почему, когда Ваине Тиаре поставила перед Тапу Тетуануи деревянную плошку, в которой в кокосовом молоке плавали шесть черепашьих яиц и большой кусок черепашьего мяса, желудок и сердце мальчишки сжались одновременно. Желудок – от предвкушения вкуснейшего ужина, а сердце – от священного ужаса перед угощением, которое ему от рождения было запрещено пробовать.

Победу все же одержал желудок: во-первых, юноша отчаянно хотел есть, а во-вторых, Тапу во всем доверял своему учителю, Хиро Таваеарии, и если тот разрешил им есть мясо священного животного, значит, так тому и быть. Экипаж и большая часть пассажиров «Марара» сразу же сдались, не сумев устоять перед соблазном попробовать королевское кушанье, тем более что им предстояла прекрасная возможность разнообразить уже осточертевшее за долгие месяцы плавания меню, в основе которого лежала рыба.

А потом тем же вечером крошечный остров и звезды стали свидетелями нежной любовной игры.

Паи ваинес едва успевали исполнять свои обязанности. А вот Иона и три освобожденные девушки держались в стороне: после всех перенесенных ими страданий, когда дикари обращались с ними, словно с кусками мяса меро, и передавали из рук в руки, будто красавицы были бездушными вещами, они нуждались не в страстной любви, а в нежности, ласке и понимании.