Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа

Паи ваинес едва успевали исполнять свои обязанности. А вот Иона и три освобожденные девушки держались в стороне: после всех перенесенных ими страданий, когда дикари обращались с ними, словно с кусками мяса меро, и передавали из рук в руки, будто красавицы были бездушными вещами, они нуждались не в страстной любви, а в нежности, ласке и понимании.

Девушки решительно отвергали любые намеки на возможную близость, а Мити Матаи ясно дал понять своим людям, что никто не должен беспокоить спасенных пленниц, если они не желают принимать знаки внимания, и приказ его все исполнили беспрекословно.

Принцесса Ануануа уединилась в самом дальнем уголке островка. Она сидела под пальмой, лицом к морю, безотрывно вглядываясь в океан и отчаянно надеясь, что вот-вот на горизонте покажется пирога Октара.

Она, казалось, постарела лет на десять. Ее веки опухли, а глаза налились кровью. Живот начал увеличиваться слишком быстро, будто ее сын, которого она носила под сердцем, начал расти не по дням, а по часам.

С Ваине Тиаре, когда та приносила ей пищу, она уже почти не разговаривала и часами что-то нашептывала еще неродившемуся ребенку. По-видимому, она пыталась поведать ему о сжигающей ее изнутри страсти к Октару и передать всепоглощающую жажду мести.

– Наверное, Мити Матаи оставит ее здесь, – злобно сказал Ветеа Пито. – Да, так и нужно поступить, оставить ее на острове, и пусть умирает от страха.

– А если сюда действительно доберутся Те-Оно и найдут ее? – спросил друга Тапу.

– Ну и что, по мне, так пусть с ними и остается, – зло ответил ныряльщик.

– Это опасно, – серьезно заметил Тапу. – Опасно не только для нас, но и для всего Бора-Бора. Ануануа этим Октаром словно околдована. Он превратил ее в рабыню. – Он развел руки в стороны, чем сильно напомнил другу главного навигатора. – Ты только представь себе, что значит оставить у дикарей, чей остров мы разорили и чьих родственников отправили к богам, человека, который хорошо знает Бора-Бора? – Он решительно покачал головой. – Да мы никогда не сможем спать спокойно!

– Я думал об этом, – поразмышляв, согласился ныряльщик. – Возможно, ты и прав.

– Конечно прав, – уверенно произнес Тапу Тетуануи. – Хиро Таваеарии меня учил, что самым опасным врагом становится твой брат по крови. А злейшем врагом Бора-Бора неожиданно стала его собственная правительница. – Он снова помотал головой. – Это не только опасно. Мы рискуем тем, что наши моральные устои пошатнутся, а законами станут пренебрегать.

Его товарищ не сразу нашелся с ответом, но потом все же грустно произнес:

– Если мы не можем привезти ее с собой на Бора-Бора, то не можем отдать ее и Те-Оно, да и в море выбросить тоже не можем.

– Доверим ее судьбу Тане.

– Что ты этим хочешь сказать? – удивился Ветеа Пито. – Ведь богу Тане доверяют только судьбы мертвых.

– Ануануа уже мертва, – услышал он в ответ. – Мертва настолько, что вот уже неделя как разлагается.

На третий день «Марара» полностью освободился от тередо. Те моллюски, которые не высохли на солнце и которых не выклевали птицы, погибли в замазанных ядовитой шпаклевкой ходах. Плотник уверял, что смола через сорок восемь часов окончательно застынет и корабль будет снова готов отправиться в путь.

– Но каждая минута, проведенная на острове, приближает нас к опасности, – запротестовал Роонуи-Роонуи. – Глупо пытаться вступить в схватку с сотней воинов.

– Куда опасней подвергнуться нападению Большого зуба, – спокойно, но решительно возразил ему Мити Матаи. – Обшивка корпусов сильно истончилась, а до Бора-Бора нам остается еще много месяцев пути.

Временами Тапу опасался, что между военачальником и капитаном «Марара» может вспыхнуть ссора. Но Роонуи-Роонуи здраво рассудил, что не следует пытаться настаивать на своем и в нарушении морских законов противопоставлять свою власть власти главного навигатора, в противном случае также поведет себя и принцесса Ануануа, которая, безусловно, имеет больше прав отдавать приказы. Поэтому руководил людьми по-прежнему Мити Матаи. Впрочем, он лучше всех знал, чего можно ждать от корабля.

К полуночи следующего дня ушли последние тучи, рассеялся плотный туман, ограничивавший видимость, и скромный серп нового полумесяца появился на чистом и необозримом небе.

При свете костра, не различимого со стороны моря, состоялся праздник с песнями и танцами. Был подан обильный ужин, и впервые за долгое время и у мужчин, и у женщин Бора-Бора забрезжила надежда, они почувствовали, что боги готовы им помочь вернуться домой живыми и здоровыми.

Тапу Тетуануи заметил, что Мити Матаи практически не принимал участие во всеобщем веселье и вскоре удалился в тихое место на пляже, выходившем в лагуну, в водах которой отражались звезды, а в глубине сияли фосфоресцирующие кораллы.

Казалось, что все вокруг дышит спокойствием, но главного навигатора что-то тревожило.

На следующее утро Мити Матаи собрал всех людей – за исключением принцессы Ануануа – на пляже и, когда те расселись на песке, как всегда спокойно, объявил:

– Вчера поздно вечером я раздумывал над нашим положением и над тем, что может произойти, если мы снова выйдем в море и продолжим спасаться бегством от Те-Оно. – Он прервался, как будто хотел проследить за реакцией присутствующих на его слова. – И я пришел к неутешительным выводам. Быстрее всего они настигнут нас во время одного из мертвых штилей. И не успеем мы и глазом моргнуть, как пираты покончат с нами. Или же они станут преследовать нас до самого Бора-Бора, нападут на наш родной остров и устроят кровавую бойню, с которой предыдущее нападение и сравнить нельзя…

С этими словами он повернулся к Роонуи-Роонуи, как бы предлагая ему высказать свое мнение. Военачальник не заставил себя упрашивать.

– Мы вынуждены рисковать, – проговорил он. – А что еще нам остается?

– Дать им бой там, где они меньше всего ожидают нас встретить, – последовал твердый ответ. – Хватит преследований. Хватит страха.

– Дать бой?.. – повторил военачальник. – Где?

– Здесь. На острове.

– Здесь?! – удивился Роонуи-Роонуи. – Ты что, с ума сошел? Да у нас нет ни единого шанса справиться с ними! Четверо против одного!

– Я знаю, – согласился главный навигатор, делая многозначительный жест рукой. – Но я решил, что эту проклятую расу нужно стереть с лица земли! Уничтожить ее!

Последующие дни могли бы стать восхитительными.

Казалось бы, люди, в течение целого года испытывавшие колоссальное напряжение и преодолевшие бесконечные преграды, которые на их пути воздвигала судьба, теперь могут расслабиться и насладиться достигнутым успехом.