Фейки об СССР. Исторические ошибки VIP-персон - Елена Анатольевна Прудникова

Роман «Разрушение Парижа» — фашистская утопия

Дмитрий Быков, писатель и литературовед.

Фашизм опирался на архаику, на подвиги дедов, искал идеала в прошлом, — но первопроходчество, в том числе и социальное, бредит только будущим, и в этой модернистской ориентации — главное различие между двумя тоталитарными режимами, различие, которого не чувствуют люди с отбитым обаянием. Они ходят на выставку «Москва — Берлин», любуются тяжеловесными спортивными Брунгильдами и кричат об эстетических сходствах; но стоит им сравнить тевтонскую прозу с романами Шпанова (хотя бы роман Роберта Кнауха под псевдонимом «майор Гельдёрс» «Разрушение Парижа», демонстративно переведённый и выпущенный в СССР, — с тем же «Первым ударом»), и все интонационные, фабульные и эмоциональные различия сделаются наглядны. И это уже не градация во вкусовых качествах ботиночных шнурков, а полярность самой ориентации: от фашистской утопии, равно как и от нынешних «суверенных» потуг, несёт отборной тухлятиной, а утопии времён советского проекта — от «Иприта» того же Шкловского с Ивановым до «Аэлиты», от «Звезды КЭЦ» Александра Беляева до «Глубинного пути» Николая Трублаини — веют свежестью, ничего не поделаешь.

«Русская жизнь», 22 апреля 2009 г.

Намёк на сходство современного российского агитпропа с аналогичной продукцией Третьего Рейха понятен, но рассказывать о книге, перевирая её содержание, для литературоведа непростительно. Военно-фантастический боевик немецкого военного и литератора Роберта Кнаусса (а не Кнауха) никакая не «фашистская утопия». Он о воздушной войне между столпами европейской демократии — Великобританией и Францией.

Кнаусс опубликовал «Разрушение Парижа» в 1932 году, когда Гитлер ещё не пришёл к власти, а разоруженная после Первой мировой войны Германия не имела военной авиации. Согласно его сюжету, в Египте пришли к власти националисты, провозгласили республику и потребовали вывода английских войск. Франция поддержала Египет, ввела войска на его территорию и даже высадила десант в Англии. Однако британские тяжёлые бомбардировщики разгромили десант, а на Париж сбросили «700 т разрывных бомб, более 3000 зажигательных снарядов и 10 т горчичного газа».

Параллели с натовскими бомбёжками Белграда и Багдада налицо. Значит, такая книжка решительно не годится для обличения России через привязку к ней гитлеровской Германии. Если, конечно, не переврать её содержание.

В романе Василия Яна «Батый» нет монгольского нашествия, а богатыри только в Орде

Дмитрий Быков, писатель и литературовед.

И вот удивительно, роман, который, формально говоря, посвящен защите от монгольского нашествия, который рассказывает, как Рязань, в финале «Батыя», впервые отразила монгольское нападение. Да ничего подобного там нету, нет там страшного монгольского нашествия, там есть очаровательные образы монголов. Там есть могучий Чингисхан, а уж какой там Батый, это просто умиление. Я уже не говорю о том, что своим уникальным чутьем Ян понял, что нужно всячески подчёркивать близость урусов, русских, и Орды… Ордынские порядки оплодотворяют Русь, и то, что Русь должна стать Ордой, чтобы успешно противостоять Западу — вот это и есть заветная мысль Янчевецкого, это и есть главная мысль странной книги «Батый». Потому что любой, кто читает эту книгу, он обратит внимание прежде всего на то, какие там симпатичные монголо-татары, какие они приятные, и как они витиевато говорят. Конечно, там есть классовая борьба, но в рамках этой классовой борьбы случается, что воин из простых, из табунщиков может выслужиться, и князь всегда внимательно с ним разговаривает и следует его нуждам. И вообще, если ты настоящий храбрец, тебе всегда будет хорошо, даже если ты уродился простым неучёным погонщиком. Ну и, естественно, учёные люди, там есть такой замечательный совершенно дервиш, который сочиняет историческую книгу, он тоже все время оправдывает ордынскую власть, ордынскую систему. Потому что настоящие богатыри растут, конечно, только в Орде.

Лекция от 30 июля 2016 года.

Быков перевирает всё. Монгольское нашествие в романе показано очень подробно. В том числе и уничтожение Рязани, которая, как и в реальности, отразить нападение не смогла.

«На шестой день осады, 21 декабря, татары снова двинулись по лестницам, неся горящие факелы. Непрерывные потоки татар ползли одновременно со всех сторон. Одни бились кривыми саблями, другие стрелами сбивали защитников. Наконец татары стали одолевать. Дикий, радостный вой несся со всех концов города. Татары уже бежали по улицам, врывались в дома и рубили всех, старых и малых, никому не давая пощады. Они разбили церковные двери, вбежали внутрь храма, изрубили женщин и священников, подожгли здание. Они бросали в огонь маленьких детей, вырывая их у матерей, которых тут же, на глазах у всех, насиловали, после чего распарывали им животы. К вечеру в Рязани в живых не осталось никого».

Точно так же гибнут Владимир, Суздаль, Коломна, Торжок, Козельск и другие города. Несмотря на сопротивление не ордынских, а именно русских богатырей. Особенно рязанского витязя Евпатия Коловрата и его друга монаха Ратибора, которых смогли победить, только закидав камнями из катапульт.

«Лучших всадников посылали сюда ханы. Но кони испуганно поднимались на дыбы и уносились в сторону. Другие падали вместе с седоками, сраженные ударами витязей. Кто успевал увернуться от меча Евпатия, того настигала палица Ратибора. Громадный, с блестящим шлемом на длинных седых кудрях, с горящим смуглым лицом и сверкающими темными глазами, с тяжелой палицей в руках, Ратибор приводил в ужас нападающих, Евпатий был так же грозен в своей решительности и мужестве. И в страхе отступили татары… Евпатий, видя отступление татар, высоко поднял меч:

— Вперёд!.. За…

Но страшный удар в грудь прервал его могучий голос. Он упал, обливаясь кровью. С ужасной силой, сбивая все встречное, летели в теснившихся на холме русских воинов огромные камни. Это татары подтащили на полозьях китайские камнеметные машины.

Взвыл Ратибор волчьим голосом. Отшвырнул палицу, бросился к любимому другу. В отчаянии теребил его:

— Жив ли ты, Евпатий?.. Откликнись, друже!

Осторожно припал к нему ухом… Кончено! Больше не придется им вместе биться за родную Русь.

Он поднял голову, оглянулся. Со всех сторон с диким грохотом падали страшные камни, сокрушая русских храбрецов. Ратибор поклонился мертвому другу, поднялся во весь свой громадный рост и пошел, безоружный, большой и грозный, с бурно дышащей грудью и горящими глазами, навстречу неминуемой смерти».

После выхода «Обитаемого острова» В 1970-х годах Стругацких не печатали

Дмитрий Быков, писатель и литературовед.

Озирая кратко более позднее творчество Стругацких, можно сказать, что после этого они стали, безусловно, самыми известными советскими прозаиками, и не просто самыми известными фантастами, а самыми тиражными советскими прозаиками, после книги «Трудно быть богом».

Затем их славу упрочила утопия, а значит, и антиутопия «Хищные вещи века». А дальше