Зов Армады - Андрей Левицкий

Несколько секунд он созерцал ужасную картину: тысячи пауков и жуков, густо облепивших бьющегося в смертельной судороге мутанта, испугавшись горящей тряпки, кинулись врассыпную на стенки дыры. Малой волчонком взвизгнул, отпрянул, разбежался, перепрыгнул страшный колодец и со всех ног бросился к выходу.

Споткнувшись, он с криком рухнул в груду костей и черепов, высвободился, выскочив на ровный пол, и вновь побежал вперед.

Через десять минут в лицо ударила струя свежего ветра. Холодные порывы раздули порванную рубашку, а за поворотом глаза больно резанул внезапный солнечный свет. Малой сделал несколько шагов по площадке, сложенной из камней перед входом в пещеру, и посмотрел вдаль, с высоты полукилометра.

Редкие деревья спускались до желтой, выжженной равнины. Отчетливыми контурами выделялись кактусовые заросли, а за ними снова темнел лес – сосны, березы, осины и вербы. Далеко за ними искрилось и манило к себе синее, огромное озеро с заросшими зелеными берегами.

«Хорошо-то как тут! Может, я уже перешел границу Пади?» – Малой улыбнулся сам себе и спешно начал спускаться по крутому горному склону. Четырнадцатилетний, одинокий, оборванный, грязный паренек. Голодный, напуганный и усталый, но живой!

Малой с опаской пробирался через заросли акаций, пока не вышел к полю гигантских кактусов. Огромных, до десятка метров в высоту, сочно-зеленых, с красивыми желто-фиолетовыми цветками и метровыми иглами.

Что-то парню не нравилось в этих зарослях. Хотя проход под сводами гигантских колючих растений оказался свободен. Желтел песок, красовались выветренные, округлые камни, окруженные редкими пучками травы. И обзор весьма неплохой, но… Одолевало какое-то гнетущее чувство. Мальчишка стоял долго и неподвижно.

«Ну и видок у меня! Как самый распоследний бродяга на задворках рынка в городе Оружейников!» Малой оглядел себя и улыбнулся. Вскинул арбалет на плечо и сделал два робких шага, но отчего-то остановился. Тотчас перед его мокасином в песок вонзилась толстая, с сухим концом, ядовитая игла кактуса и заставила вздрогнуть от неожиданности.

– Не понял?! Это кактус, что ли?! – Малой медленно поднял голову и пригляделся: в толстенном стволе ближайшего растения зияло дупло-отверстие.

Отвлекшись на кактус-убийцу, парень проглядел в тридцати метрах от себя, в кустах акаций, притаившихся Павианов, обвешанных ружьями и пистолетами. Один, с повязкой через глаз и красной опухолью на щеке, показал на него пальцем:

– Хе! Да он уже мертвец, ручаюсь за это, Косой!

– Ты видел у него на груди камень? Здоровый, блестит. Наверное, алмаз, – парировал другой.

– Да‑а‑а… Сдается мне, какой-то арт. На «глаз» смахивает.

– Сейчас его пронзит игла. Смотри…

– Тише!

Малой вздрогнул, обернулся и присел – слух не подвел его и на этот раз.

– Эй, пацан! Ты уже мертвец! – съязвил одноглазый, ехидно улыбаясь.

– Это еще почему? – парировал на реплику Малой, которого вид человеческих фигур после страшной пещеры уже совсем не пугал.

– Кактусы. Они это… питаются мясом! Ха-ха-ха!

– А я им не мешаю! Пусть питаются! Только оно ведь еще далеко!

– В смысле? – не понял одноглазый. – Как раз рядом! В тебе ведь килограммов сорок будет!

– Спасибо! Мое невкусное! А вот ваше им будет в самый раз! Подойдите ближе! – Малой вдруг узнал в незнакомцах Павианов.

– Что?! Ты еще…

– Спокойно, Косой! – успокоил один другого и обратился к Малому: – Слышь! Иди к нам, мы тебе ничего плохого…

– Плохого? А что хорошего вы мне можете сделать?!

– Паренек, – продолжил Павиан, – у тебя там камушек висит на животике! Иди, отдай его мне и вали куда хочешь!

– Ага… камешек. «Глаз»! – Парень посмотрел на клык саблезуба. – Хотите? Идите сюда сами!

– Да-а? Эй, парень, иди сюда!

– Да пошли вы!

Малой повернулся, взглянул на кактус, стоящий рядом, набрал в легкие воздух, задержал дыхание, словно собрался нырять, и бросился вперед, в центр смертельных зарослей. Он прыгал и резко вилял на бегу, как его учил командир, иглы проносились рядом, со свистом вонзаясь в землю, но по цели попасть так и не могли. Лишь одна застряла в механизме арбалета, которым паренек размахивал при движении.

– Ты видел, Косой?! Ужас! Он еще жив!

– Да, Бомжара, это мы с тобой, как безмозглые ублюдки, сидим тут и прячемся! А парень-то крут…

– Он послал нас, мерзкий гаденыш… ты слышал? У него артефакт… Косой?!

– Ага.

– Давай за ним, он нам показал свою… как ее… ну, эту…

– Тактику.

– Да. Ну что?!

– Эх, была – не была! Пошли!

Оба Павиана ринулись из акаций и, дрожа, побежали вслед за Малым. Через пятьдесят метров один из них остановился как вкопанный – из его спины торчала метровая игла. Одноглазый присел, выпучил единственный глаз, наблюдая за умирающим напарником, уронил ружье и, не мешкая более, устремился дальше. А нашпигованного иглами бедолагу обхватили длинные лианы-завязки и, подняв, накололи на другие колючки. Так он и остался висеть до прихода ночи.

Малой перепрыгнул куст саксаула и сделал еще несколько шагов, затем без сил упал лицом вниз. Пробрался! Слыша шелест злобных растений и топот Павиана, навел арбалет, но чертыхнулся, увидев, что оружие неисправно. В это время из кактусовых зарослей выбежал одноглазый, подпрыгнул, но не рассчитал и рухнул в колючий куст саксаула.

На него страшно было смотреть – исполосованный, взлохмаченный, грязный. Мутант встал на шатающихся ногах, сплевывая кровь и размазывая пот по грязному лицу. Грудь тяжело вздымалась, а физиономия исказилась, когда он с треском вынул из ляжки обломок иглы. Яд уже начал действовать. Съехавшая на ухо повязка обнажила всю уродливость: зашитые грубой нитью веки, шрам под глазом и язву на щеке.

– Камень! – крикнул одноглазый, протягивая заскорузлую ладонь. – Камень, живо-о!

– Какой? – Малой отбросил сломанный арбалет.

– Этот, щенок, этот… – Бандит увидел на груди мальчика вместо дорогущего артефакта обычную кость. – Я убью тебя, мерзкий…

Малой взмахнул рукой, и клык саблезуба до половины вошел в живот разбойника. Тот заорал и скрючился, а паренек с силой дернул за натянутый шнур. Острая кость, глубоко застрявшая в плоти умирающего, вырвала из тела изрядный кусок, обнажив страшную рваную рану, из которой медленно полез наружу вываливающийся кишечник. Павиан глухо застонал, прокатился по пыли, пытаясь дотянуться кровавой рукой до кобуры с пистолетом. Выпавший кишечник зазмеился по песку и пыли вслед за ним. Брошенный камень выбил оружие из кисти врага, одноглазый вздрогнул в последний раз и затих.