Ветер военных лет - Глеб Бакланов

Но, разумеется, все это подвергалось обсуждению, вытягивалось на поверхность для того, чтобы, с одной стороны, у маршала была полная уверенность, что каждый командир не упускает эти детали из поля зрения и придает им надлежащее значение. С другой стороны, часто мысли того или другого командира, где-то подспудно зревшие в его сознании, именно здесь, перед маршалом Коневым, получали свое четкое оформление, так сказать, из идей превращались в реальную силу.

Итак, мой главный "экзамен" начался как раз после того, как я закончил свой доклад.

- Товарищ Бакланов, какими калибрами артиллерии вы будете подавлять и уничтожать вот эти цели? - Широкая рука комфронта концом карандаша уперлась в объект на карте разведданных.

Я ответил.

- Уверены, что снаряды данного калибра уничтожат эту цель?

- Думаю, что да.

- "Думаю"! Уверены или не уверены? - В голосе появилась строгая нотка.

- Уверен.

- А какова плотность подавления?

Я ответил.

И вдруг вопрос, казалось бы, совсем о другом:

- Что вы лично видите со своего наблюдательного пункта в полосе корпуса?

Это значит, маршала интересует, смогу ли я сам лично контролировать действия наших войск и противника на поле боя.

- Какие участки местности вы не просматриваете? Кто их просматривает?

Отвечаю, а вопросы продолжают сыпаться:

- Как вы выводите танки для непосредственной поддержки пехоты к тем батальонам и ротам, с которыми они должны действовать в наступлении?

И сразу вопрос, свидетельствующий о большой человеческой мудрости, о понимании чисто психологических моментов, которые могут оказать влияние на настроения командиров, их решения, на сам ход боя:

- Знакомы ли лично командиры стрелковых и танковых подразделений? Хорошо знают друг друга?

И вновь чисто деловое, профессионально военное:

- Знают ли пехотинцы и танкисты суть своего взаимодействия при атаке? А во время боя в глубине обороны? Вы лично проверили знание сигналов? Как будут ночью обозначены маршруты выхода танков?

Чтобы отвечать в том же темпе, в котором задавались вопросы, мне приходилось держать себя в крайнем напряжении. Но под конец мы словно представляли одну систему, работавшую бесперебойно: вопрос - ответ, вопрос ответ. Не сводя с меня внимательного взгляда, комфронта спросил в заключение:

- Если противник разобьет ваш наблюдательный пункт, кто и откуда будет осуществлять управление боем?

Собственно, это был вопрос о том, что будет, если я погибну. Но я настолько втянулся в работу нашей "безотказной системы", что не ощутил ничего личного, никакого волнения, которое, естественно, возникает у человека, говорящего или думающего о своей смерти, и ответил так же четко и деловито, как и на все предыдущие вопросы.

Когда все закончилось, Конев медленно поднялся, значительно, как мне показалось, оглядел присутствующих и, обращаясь к нашему командарму, четко сказал:

- Товарищ Жадов, считаю, что войска 5-й гвардейской армии к наступательной операции готовы.

И, снова обведя всех внимательным взглядом, произнес короткое напутствие, которое я постарался запомнить, хотя, думаю, и без особых стараний с моей стороны оно наверняка запечатлелось бы в памяти, так как содержало принципиально важные указания, сформулированные маршалом Коневым четко и лаконично. Я же хотел запомнить их дословно, чтобы потом сказанное командующим фронтом довести до сведения всех солдат и офицеров своего корпуса.

- Товарищи! - заговорил Конев, легонько пристукивая ладонью по столу после каждой фразы, словно "припечатывая" ее в подтверждение значительности и обязательности сказанного. - Помните, что все вы несете высочайшую ответственность не только за подготовку и ход операции, но и за ее последствия. Оберегайте города и села от разрушения сами и не допускайте их уничтожения противником. По-братски, внимательно и заботливо относитесь к местному населению. Каждый из вас, каждый ваш солдат должен помнить, что, добивая немецко-фашистских оккупантов, Советская Армия выполняет великую интернациональную миссию: миссию освобождения порабощенного фашистами польского народа. Польский народ ждет от нас своего освобождения и готов помочь нам. На 1-м Белорусском фронте плечом к плечу с советскими войсками сражается 1-я армия Войска Польского, в немецком тылу действуют отряды польских партизан.

Завтра вы узнаете день и час начала наступления. Еще и еще раз проверьте свою готовность. Воодушевите своих солдат, сержантов и офицеров на новые боевые подвиги, на новые победы.

Успехов вам, товарищи, здоровья и благополучия!

Маршал Конев сразу же уехал, отказавшись даже пообедать с нами.

Наступление войск 1-го Украинского фронта с сандомирского плацдарма началось 12 января.

Теперь уже всем известно, чем было вызвано перенесение срока наступления, первоначально назначенного на 20 января: у союзников, ведущих сражение на западном фронте, в Арденнах сложилось критическое положение, что заставило их обратиться к Советскому правительству с просьбой ускорить начало нашего наступления. Конечно, изменение срока потребовало громадного напряжения всех сил для быстрейшего проведения большого объема организационной работы.

В ночь на 12 января все силы фронта были приведены в боевую готовность. К четырем часам утра командиры заняли свои наблюдательные пункты. Ровно в пять утра был нанесен короткий, но мощный артудар. Сплошной рев и гул артиллерии, в котором тонули все прочие звуки, словно гигантский колпак, накрыл плацдарм. Невозможно было выделить ни отдельных залпов, ни видов, ни калибров орудий, ни места или направления, откуда велся огонь.

Затем поднялись в атаку передовые батальоны и заняли первую траншею. Стало ясно, что противник принял наш мощнейший артиллерийский удар за общую артподготовку, а действия передовых батальонов за общее наступление наших войск. Этого только мы и ждали. Передовые батальоны, овладев первой траншеей, залегли перед второй. Тогда-то и началась артиллерийская подготовка.

Под прикрытием бешеного артиллерийского урагана к нашему переднему краю начали выдвигаться танки непосредственной поддержки пехоты. В чуть поредевшей ночной темноте в диком реве и грохоте они бесшумными белыми тенями скользили вперед. На заснеженных пространствах едва заметно шевелились маленькие фигурки саперов. Они поспешно заканчивали подготовку проходов в минных полях. Ожили тоненькие ниточки окопов, в которых накапливалась пехота. Словом, вся громада сконцентрированных на плацдарме войск пришла в движение, как большой слаженный механизм, пущенный в нужный момент в соответствии с заранее составленным и тщательно продуманным планом.