ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия) - Юрий Мухин

Генерал Гордов, рассмотрев документы, спросил, почему я не указал наши потери?

— Сколько советских людей я отправил на тот свет и сделал калеками, тоже придется отчитываться, — заметил он иронически!

Я передал ему и эту справку, но порекомендовал не показывать И.В. Сталину, если тот не потребует».

Толконюк здесь не прав, поскольку снят Гордов с должности был не как бандит, а как полководец. Ещё раз поставьте себя на место Мехлиса на совещании, описанном Толконюком. Если бы Гордов разделял планы Толконюка, то он сам бы доложил их командующему фронтом, возможно только сославшись, что это идеи одного толкового полковника из его штаба. Если не разделял, то зачем загрузил Соколовского докладом Толконюка? Мехлис сразу понял «проститутскую» позицию Гордова — если начальство — Соколовский — одобрит идею Толконюка, то это его, Гордова, заслуга — это же он предложил выслушать Толконюка. Если не одобрит, то Гордов не виноват — это же не его идея, а какого-то молодого чудика-полковника из его штаба, которого он предложил Соколовскому выслушать для развлечения.

Поэтому по предложению Мехлиса с командования 33-й армии сняли сначала Гордова, а с командованием фронта разобрались позже. Ю. Рубцов, чтобы исказить образ Мехлиса в угоду «демократическим ценностям», редко цитирует его документы в объёме, позволяющем понять их контекст, поэтому в чём обвинял Гордова Мехлис, придётся понять из вот такой цитаты Рубцова.

«Крайне отрицательные отзывы дал член ВС начальнику артиллерии Западного фронта генерал-полковнику артиллерии И.П. Камера и командующему 33-й армией генерал-полковнику В.Н. Гордову. «Стиль работы — штаб побоку. Болтовня и разглашение тайны по телефону», «ненависть к политсоставу и чекистам» — после таких оценок оба генерала были отозваны с Западного фронта».

Начальник артиллерии не командует ею отдельно от командующего фронтом, этот начальник по сути и является начальником штаба артиллерии фронта. Посему характеристика Мехлиса: «Стиль работы — штаб побоку», — может относиться только к командующему армией Гордову. И вы видите, как воспоминания Толконюка совпали с документами Рубцова: поприсутствовав на совещании, Мехлис понял, что из себя представляет Гордов, понял, что Гордов боится предложений своего штаба, посему и «штаб побоку».

Но в данном случае характерно, как это второе наказание (второе снятие с должности) повлияло на Гордова. Теперь его сняли, как видите, за отсутствие смелости — за отсутствие собственных творческих идей, применительно к задачам, стоящим перед армией. А в 33-й армии ему эти идеи давал полковник Толконюк. И смотрите, что делает Гордов после того, как ему объяснили его полководческий дефект и назначили командовать 3-й Гвардейской армией. Толконюк сообщает: «До победы он успешно командовал этой армией и окончил войну Героем Советского Союза.[14] Мне он прислал несколько коротких писем как из Москвы, так и из армии. Как ни странно, но генерал Гордов, от которого я имел массу неприятностей, став командующим другой армией, настоятельно ходатайствовал о назначении меня к нему начальником штаба. А мне он писал так: «Приезжай ко мне, пожалуйста. Мне, старику, трудно без тебя». Но моя дальнейшая служба сложилась так, что я больше с ним не служил и не встречался. До меня лишь дошли слухи о его незавидной судьбе в послевоенные годы».

Вот и скажите после этого, что от наказаний, наложенных Сталиным, не было эффекта. Не будь этих наказаний, то сколько бы ещё советских солдат положили на полях боёв той войны наши доблестные полководцы?

Как выше уже говорилось, анализ обстановки с командованием на Западном фронте, который подготовил и послал Сталину Мехлис, в конечном итоге привёл к снятию с должности и командующего фронтом В.Д. Соколовского, но, конечно, Сталин выслушал мнение не только Мехлиса. Рубцов пишет:

«После письма Мехлиса в адрес Верховного Главнокомандующего в войска Западного фронта прибыла чрезвычайная комиссия Ставки ВГК, которая выясняла причины неудач в наступательных операциях конца 1943-начала 1944 года. Здесь были действительно допущены серьёзные провалы: ни одна из одиннадцати наступательных операций не принесла успеха, несмотря на большие потери. Тем не менее, комиссия, которую возглавлял член ГКО Маленков, в основном разбиралась не по существу дела, а искала виновных в соответствии с готовыми установками Сталина. Последние же сформировались на материалах доклада Мехлиса.

И полетели головы, посыпались взыскания. Прежде всего своей должности «за неудовлетворительное руководство фронтом» лишился генерал Соколовский. Досталось и генерал-лейтенанту Булганину, к этому времени уже несколько месяцев как покинувшему фронт. В приказе Ставки ВГК от 12 апреля 1944 года ему объявлялся выговор — обратим особое внимание — «за то, что он будучи длительное время членом Военного совета Западного фронта, не докладывал Ставке о наличии крупных недостатков на фронте».

Любопытно, что, очевидно, в обвинительном раже члены комиссии Маленкова в своём докладе Сталину, на основе которого были приняты постановление ГКО и процитированный выше приказ Ставки, такое же взыскание предлагали объявить Мехлису. И за ту же самую вину: мол, не докладывал Ставке. В тексте приказа от 12 апреля этого пункта, однако, уже нет — здесь, видимо, не обошлось без вмешательства вождя. Он-то знал, что доклад был, и к тому же, вероятно, посчитал не «гуманным» дать своему верному информатору на себе ощутить, что стоит за народной мудростью: доносчику — первый кнут».

По поводу последней сентенции Ю. Рубцова остаётся только пожалеть, что в этих одиннадцати наступательных операциях, которые бездарно провёл Соколовский, не участвовали прямые родственники Рубцова, а то, может быть, мы сегодня имели бы на одного «приобщившегося к демократическим ценностям» поменьше.

И чтобы закончить тему о благотворном влиянии на наших полководцев хорошего пинка под зад, процитирую ещё одно умное заключение Рубцова.

«Большего Лев Захарович добился, «взявшись» за начальника штаба фронта генерал-майора Ф.И. Толбухина. Он послал в Ставку шифровку с предложением снять последнего с должности. 10 марта Василевский сообщил ему, что Сталин принял решение освободить Толбухина и исполнение обязанностей НШ фронта возложить на Вечного. Он также высказался против предложения Военного совета фронта оставить генерала на Крымском фронте, например, в должности помощника командующего фронтом по укомплектованию и формированию или заместителя командующего 47 армии. Мехлис на это горячо откликнулся: «Я считаю. что Толбухина не следует здесь оставлять и целиком согласен с мнением товарища Сталина…». В тот же день по телеграфу он обратился к начальнику Генштаба маршалу Шапошникову с просьбой проследить, «чтобы Толбухин вновь не устроился в ЗакВО, ибо там собираются опять гнилые и никчемные работники, снимаемые здесь с работы».

…Бесспорно, с некоторых командиров и политработников представитель Ставки взыскивал справедливо, верно подмечая их профессиональную непригодность, отсутствие необходимых волевых качеств. Но, как мы уже видели, зачастую просто не мог или не хотел видеть и несомненных достоинств, как это было, скажем, с блестящим полководцем Фёдором Ивановичем Толбухиным, всего через каких-то два года ставшим Маршалом Советского Союза. Всё упиралось в то, что Мехлис вместо терпеливого воспитания кадров, сочетания доверия и спроса за порученное дело прибегал по сути к единственному рычагу в кадровой работе — замене, а то и расправе над теми, кто вызывал его недовольство».

Ну, объяснил бы, что ли, «приобщившийся к демократическим ценностям», как пьяницу, труса или самодура в генеральском мундире «терпеливо воспитывать» во время боя? Да Толбухину нужно в ножки Мехлису поклониться, ведь если бы тот не настоял на его наказании, то, вполне возможно, так бы и сгнил Толбухин в неизвестности.

Проблема знаменитого врага

Британский разведчик и историк Лен Дейтон свидетельствует: «Как только стало известно о начале операции «Барбаросса», практически все до одного военные специалисты предсказали скорый крах России. Американские военные эксперты рассчитали, что Советский Союз продержится не больше трёх месяцев. Черчилля засыпали такими же неточными прогнозами: фельдмаршал сэр Джон Дилл, начальник Имперского генерального штаба, дал Красной армии всего шесть недель. Посол Великобритании в Москве Стаффорд Криппс считал, что она продержится месяц. Самыми неточными были оценки английской разведки: она считала, что русские продержатся не больше десяти дней.

Прорицатели могли смело запечатывать конверты со своими предсказаниями скорой победы вермахта: Польша была завоёвана за 27 дней, Дания — за 24 часа, Норвегия — за 23 дня, Голландия — за 5, Бельгия — за 18, Франция — за 39, Югославия — за 12, Греция — за 21 день и Крит за 11. С другой стороны, Красной армии потребовалось больше трёх месяцев, чтобы разгромить финнов. Разве этих цифр было недостаточно для того, чтобы подсчитать, что Гитлер будет в Москве задолго до Рождества?»