Песочные часы - Сергей Недоруб

— То, что я нахожусь здесь, уже порождено оптимизмом, — сказал Марк. — Необъяснимым и нелогичным, держащемся на слабой надежде оптимизмом.

Сталкер подошел к вертолету. Туго набитый рюкзак с упакованным защитным костюмом упал на землю, прокатился пару метров и замер, прислонившись к покореженной кабине. Рядом легла винтовка ГП-37.

— Это оно и есть? — спросил Борланд.

— Да, — сказал Марк, становясь на колени и вытаскивая клинок из ножен на левом рукаве. Воткнув его в землю перед вертолетом, сталкер заметил, что нож входит только до половины лезвия. Едва заметная улыбка скользнула по его лицу. Марк начал копать, отбрасывая в стороны комья земли.

Борланд, Сенатор, Орех и Эльф стояли рядом, не делая попыток помочь или помешать Марку. Все понимали, что это личное дело организатора путешествия. Орех чувствовал внутренний душевный подъем, глядя, как его кумир в натуральном смысле слова докапывается до истины, и не видел в этом ничего зазорного. Борланд подумал было о том, как в Зоне относятся к присвоению чужих схронов, но в порядке исключения оставил эти суждения при себе.

Сенатор, гордо подняв голову, смотрел в сторону, словно следя за реакцией Зоны на вмешательство в ее секреты. Темный купол терялся высоко в небе, никак не реагируя на команду сталкеров, добравшихся с такими лишениями до его подножья, чтобы бросить ему вызов.

Эльф смотрел на действия Марка с нескрываемым удивлением. Он не упустил выгодного момента, чтобы перекурить, и сейчас дымил сигаретой, делая глубокие затяжки.

Наконец Марк закончил копать и встал прямо, глядя на что-то, лежащее перед ним.

— Думаю, вам будет это интересно, — сказал он, вытирая руки.

Команда подошла поближе.

Первым дар речи обрел Борланд. Присев на корточки рядом с открытым ящиком, закопанным в землю, он смотрел на его содержимое, дергая себя за ухо.

— Похоже, тебя накололи, — предположил он.

— Нет, — ответил Марк. — Это именно то, что нужно.

В тайнике лежала гитара.

Орех смотрел на музыкальный инструмент во все глаза. Он никогда раньше не видел таких гитар. Те, которые были в Зоне, являлись древними кусками дерева. Но находящийся в ящике экземпляр был во много раз лучше их, вместе взятых.

На этом познания Ореха в струнных инструментах исчерпывались. Он не знал, что данная гитара была произведением искусства, потрясающим шедевром ручной работы. Марк бережно вытащил гитару и оглядел со всех сторон.

— Чудесно, — прошептал он.

Под молчание команды он провел пальцами вдоль нейлоновых струн, проверяя на прочность и качество.

— Это то, зачем мы шли? — спросил Борланд. — Или я чего-то не понимаю?

Марк его не слышал. Положив гитару на колено, он быстро настроил ее, подтягивая колки.

— Короче, Орех, дуй в лес, нарви укропу и приволоки пару фазанов пожирнее, — распорядился Борланд. — Сенатор, снимай плащ, будет вместо покрывала. Эльф тем временем наколет дров, а я разведу костер.

— Твое недоумение вполне понятно, — сказал Марк. — Но это должно помочь нам в завершении последнего этапа операции.

— Достаточно. Если ты сейчас скажешь, что намерен бить гитарой по куполу, я тебе поверю.

— Ты сам все увидишь, — произнес Марк. — Лучше прикрой путь до Заслона. Все это закончится через сотню метров.

Не выпуская гитару из рук, Марк с трудом поднял рюкзак и винтовку. Он уверенно направился вниз по холму, через Красный Лес.

Борланд пошел за ним, стараясь не смотреть никому в глаза. Затем быстро обогнал Марка, идя впереди него. Первый в команде ни в коем случае не должен идти без оружия, а зрелище цепочки сталкеров, в голове которой шагает человек с гитарой, способно сорвать крышу даже у самых прожженных ветеранов Зоны, вероятность встречи с которыми не исключалась.

Через несколько минут группа вышла из леса.

Развернувшаяся перед ними панорама впечатляла. Борланд находился у Заслона уже в шестой раз, но понимал, что никогда не привыкнет к эпическому зрелищу. Плотная стена, словно состоявшая из крепко сбитого дыма, огибала огромный участок Зоны плавной дугой и поднималась вверх, к небесам. Справа и слева была видна узкая полоса земли между Заслоном и лесом. Где-то дальше заканчивался Барьер. Это была крайняя северная точка Зоны, свободная для доступа. По самым скромным подсчетам, окружность Заслона при виде со спутника составляла не менее пятнадцати километров в диаметре. Точнее подсчитать спутник по необъяснимым причинам отказывался. Один раз он уже сломался, когда долго разглядывал Заслон своими сверхсовременными линзами. Борланд всегда считал, что это обычная легенда Зоны. Но, когда оказывался у Заслона лично, был готов верить во все подряд. Магический купол являлся слишком сильным аргументом, чтобы и дальше оставаться скептиком в своих взглядах на устройство мира.

Орех, который впервые видел Заслон, обалдело разглядывал его с открытым ртом. Он знал, что уже повидал столько, что больше этого может не увидеть за всю жизнь, или, по меньшей мере, за все время, что проведет в Зоне.

Сенатор и Эльф не проявили обширных эмоций — первый в традиционной манере прикрыл глаза, второй безучастно осмотрел стену, снова закуривая.

Марк разглядывал Заслон не больше минуты. Перехватив инструмент, сталкер осторожно сел на собственный рюкзак. Левую ногу он вытянул немного вперед, положил на нее гитару, и его пальцы извлекли первые музыкальные звуки, которые слышала таинственная завеса Зоны.

Сразу же среди сталкеров воцарилось благоговейное молчание. Даже человек, которому в детстве на ухо наступил контролер, с первых нот понял бы, что Марк играл профессионально. Его мелодия была больше похожа на этюд с изредка всплывающим мотивом. Монотонный перебор одних и тех же струн разительно отличался от звуков, которые приходилось выслушивать этой печальной земле за многие годы.

Сталкеры стояли в один ряд вокруг Марка, поддавшись магии музыки и глядя перед собой. На их глазах Заслон начал меняться.

Волны дыма на поверхности купола несколько замедлили свое движение, затем поменяли направление. Сталкиваясь, темно-серые сгустки необыкновенной материи начали закручиваться в небольшие фонтаны и завихрения. Цвет сменился на светло-серый, и все изменения постепенно стали передаваться всему куполу, расстилаясь перед сталкерами увеличивающимся пятном. Через минуту вся видимая часть Заслона превратилась в буйствующую феерию светлого дыма, который реагировал на звуки гитары мириадами колебаний, слившихся в общий танец. Купол слегка изогнулся и стал рассеиваться на множество дымчатых формаций, которые начали стягиваться в одно большое облако. За несколько секунд Заслон исчез, открыв перед сталкерами остаток Красного Леса и дальнейший путь на север. Но сталкеры замечали лишь гигантское облако перед собой, которое в высоту было не менее нескольких сотен метров. Преобразовавшись в другую форму, оно начало изгибаться в такт музыке.

Эльф упал на спину, в страхе глядя на огромную дымчатую фигуру вышедшей из моря нимфы. Он был не единственным, для кого облако превратилось в танцующую девушку. Ничего больше не замечая вокруг себя, Орех упал на колени и стал молиться. Борланд за все время лишь один раз нашел в себе силы перевести взгляд на Марка, а Сенатор словно окаменел.

При последних звуках мелодии облако стало расплываться и терять очертания. Когда Марк сыграл последнюю ноту, оно воспарило вверх и развеялось. Заслона больше не существовало.

Марк закончил играть. При полной тишине он поднялся, глядя перед собой на раскинувшуюся долину. Сделав несколько шагов вперед, сталкер ступил на землю, о которой годами мечтали все, кто имел хоть какое-то отношение к Зоне. Он повернулся и посмотрел на свою команду. Лицо Марка символизировало суровую и абсолютную уверенность, огонь холодной решимости горел в его глазах. Так могли выглядеть только великие первооткрыватели, и никто не сомневался, что Марк действительно был из их числа, и навсегда им останется.

— Поздравляю тебя, мой друг, — сказал Сенатор, и в его голосе проскользнули эмоции. — Ты сделал это.

Борланд подошел поближе и посмотрел на новый пейзаж. Он старался запомнить каждое мгновение, и знал, что никогда не увидит ничего более удивительного, возникни на Земле хоть сотня новых Зон. Теперь он был полностью спокоен. Никто и ничто не смогло бы убедить его в том, что природа способна послать испытания, перед которыми может согнуться человек. То, свидетелем чего он стал, доказало его веру, что можно бросить вызов всему. Теперь эта вера стала точным знанием. Он чувствовал, как его психология меняется, и внутренне наблюдал за этим процессом. Все предыдущие испытания стоили того, чтобы быть здесь, здесь и сейчас.

Марк снова посмотрел на долину.

— Припять, — сказал он. — Там, впереди, город отчаяния.