Человек из Санкт-Петербурга - Кен Фоллетт

Человек удивленно вскрикнул и Феликс схватил его за горло.

От мужчины исходил сильнейший запах пива. Феликс понял, что это всего лишь пьянчужка, возвращающийся домой, и ослабил хватку.

– Не бойся, – заплетающимся языком произнес человек.

– Да, ладно, – сказал Феликс и отпустил его.

– Я иду по шпалам, чтобы не заблудиться.

– Ну, топай дальше.

Человек двинулся в путь. Не успев отойти, добавил:

– Не вздумай спать на рельсах – в четыре проходит молоковоз.

Феликс ничего не ответил, и пьяница заковылял прочь.

Феликс ощутил отвращение к самому себе, ведь мог так и убить человека. Он становился уж слишком нервным. Слава Богу, не убил. Но так не годится.

Он решил отыскать дорогу. Сошел с полотна, споткнулся, а затем напоролся на легкую проволочную изгородь. Секунду подождал. Что же такое перед ним? Поле? Чей-то огород? Площадка для гольфа? Но сельская ночь так темна, а до ближайшего уличного фонаря миль сто. Вдруг он услышал какой-то шум, перед глазами мелькнуло что-то белое. Наклонившись, он отыскал на земле камешек и метнул его в тот белый предмет. Послышалось ржание и топот копыт уносившейся галопом лошади.

Феликс прислушался. Будь поблизости собаки, они бы залаяли. Но вокруг было тихо.

Пригибаясь, он пролез сквозь ограду. Медленно прошел по паддоку. Наткнулся на какой-то куст. Снова заржала лошадь, но он ее не видел.

Наткнулся на еще одно проволочное заграждение, пролез сквозь него и уперся в какое-то деревянное строение. Вокруг сразу же заквохтали куры. Залаяла собака. В окне дома зажегся свет. Феликс ничком бросился на землю и затаился. По свету в окне понял, что оказался в маленьком дворике фермы, у курятника. А за домом он увидел дорогу, которую искал. Куры утихли, собака взвыла напоследок, а свет погас. Феликс решился выбираться на дорогу.

Вдоль грунтовой дороги шла сухая канава. А за канавой виднелся лес. Феликс вспомнил: «Слева от дороги вы увидите лес». Значит, он почти у цели.

По петляющему большаку он двинулся к северу, все время прислушиваясь, не идет ли кто. Пройдя милю или более, почувствовал, что слева от него возникла стена. Немного далее располагались ворота, за ними свет.

Оперевшись о железные перекладины ворот, всматривался вдаль. От ворот, видимо, шла длинная подъездная дорожка. На краю ее он смутно различил портик большого дома с колоннами, освещаемый парой фонарей. Перед домом прохаживалась высокая фигура: несомненно, охранник.

'"В этом доме, – думал он, – находится князь Орлов. Интересно, где окно его спальни?"

Вдруг он услышал шум быстро приближающегося автомобиля. Бросился шагов на десять назад и прыгнул в канаву. Через мгновение фары авто осветили стены, оно остановилось у ворот, и кто-то вышел.

Феликс услышал стук. «Видимо там есть сторожка», – понял он. Но в темноте ее не было видно. Окошко открылось, и чей-то голос прокричал: «Кто там?»

Другой голос ответил:

– Полиция, спецотдел Скотланд-Ярда.

– Одну минуту.

Феликс лежал, не двигаясь. Он слышал нетерпеливые шаги вышедшего из машины человека. Наконец, дверь открылась. Залаяла собака, чей-то голос скомандовал:

– Спокойно, Рекс.

Феликс затаил дыхание. Была ли собака на поводке? Учует ли она Феликса? А вдруг подойдет к канаве, найдет его и поднимет лай?

Железные ворота со скрежетом отворились. Собака залаяла снова.

Тот же голос произнес:

– Да замолчи же, Рекс!

Дверца машины захлопнулась, и она зашуршала по дорожке. В канаве вновь стало темно.

«Теперь, – подумал Феликс, – если собака и обнаружит меня, я убью ее и привратника тоже и убегу».

Он весь напружинился, готовый вскочить, как только услышит, что собака обнюхивает канаву.

Ворота, скрипнув, закрылись.

Через секунду захлопнулась дверь сторожки.

Только тут Феликс с облегчением вздохнул.

Глава 14

Шарлотта проснулась в шесть часов. Отдернула занавески на окнах спальни, чтобы первые солнечные лучи отогнали бы сон, скользя по ее лицу. Она научилась этому фокусу еще в детстве, когда у них гостила Белинда, и обе девочки любили бродить по дому, пока взрослые еще спали, и некому было читать им нотации и заставлять вести себя, как леди.

Первая ее мысль была о Феликсе. Им так и не удалось поймать его – он ведь такой ловкий! Сегодня он непременно будет ждать ее в лесу. Она выскочила из постели и выглянула в окно. Погода пока не испортилась, по крайней мере, он не промокнет в лесу.

Умывшись холодной водой, она быстро надела длинную юбку, сапоги и жакет для верховой езды. Шляпы по утрам она не надевала.

Спустилась вниз. Не увидала никого. На кухне служанки будут уже разводить огонь и кипятить воду, но остальные слуги еще спали. Выйдя через южный вход, она чуть не налетела на здоровенного полицейского в форме.

– Боже! – воскликнула она. – Кто вы?

– Констебль Стивенсон, мисс.

Он назвал ее «мисс», потому что не знал, кто она.

– Я Шарлотта Уолден.

– Извините меня, миледи.

– Ничего страшного. А что вы здесь делаете?

– Охраняем дом, миледи.

– О, понимаю. Охраняете князя. Правильно делаете. А сколько вас здесь?

– Двое снаружи и четверо внутри. Те, кто внутри, вооружены. Но скоро нас будет гораздо больше.

– Как это?

– Устроят настоящее прочесывание, миледи. Я слышал, к девяти часам сюда прибудут сто пятьдесят человек. Мы схватим этого анархиста, уж будьте уверены.

– Это замечательно.

– Собрались покататься верхом, миледи? На вашем месте я бы не стал этого делать.

– Я и не стану, – солгала Шарлотта.

Она ушла и обогнула восточное крыло дома. Там находились стойла, служителей в них не было. Она вошла внутрь и позвала свою кобылу Пятнашку, названную так из-за белых пятнышек на передних ногах. Она говорила с ней минутку, гладила, дала яблок. Затем оседлала, вывела из стойла и вскочила на нее.

Сделала широкий круг по парку так, чтобы никому не попадаться на глаза и не привлечь внимания полицейского. Промчалась галопом по западному паддоку и, перескочив через невысокую ограду, оказалась в лесу. Добравшись до верховой тропы, пустила лошадь рысью.

В лесу царила тишина. Кроны дубов и буков отбрасывали тень на тропу. Над землей дымком поднималась роса, ее хорошо было видно на солнечных прогалинах. Проезжая по ним, Шарлотта словно ощущала жар солнечных лучей. Громко заливались птицы.

Она задумалась: «Что он может сделать против сотни с лишним человек? Теперь его план обречен на провал: Алекса слишком хорошо охраняют, а охота на самого Феликса умело организована».

Но, по крайней мере, она сможет его предупредить.

Доехав до дальнего края леса, она так и не встретила его. Это ее разочаровало: ведь она была уверена, что сегодня он обязательно появится. Забеспокоилась: ведь если она не увидит его сегодня, то не сумеет предупредить, и его тогда поймают. Однако, еще не было семи; возможно, он пока не высматривал ее в лесу. Сойдя с лошади, она прошла назад, ведя Пятнашку под уздцы. Не исключено, что Феликс видел ее, но выжидал, нет ли за ней хвоста. Остановилась, засмотревшись на белку. Людей они не боялись, но от собак убегали. Вдруг Шарлотта почувствовала, что за ней следят. Обернулась и увидела его. Он стоял и смотрел на нее особенно грустным взглядом.

– Привет, Шарлотта, – произнес он.

Она подошла и взяла его за руки. Борода его порядком отросла. Одежда вся в листве.

– У вас ужасно усталый вид, – проговорила она по-русски.

– Я голоден. Вы принесли еды?

– О, Бог мой, нет!

Она захватила яблоко для лошади, но ничего для Феликса.

– Обойдусь. Бывало и голоднее.

– Послушайте, – сказала она. – Вам надо немедленно бежать отсюда. Тогда вы еще можете спастись.

– Зачем мне бежать? Я собираюсь похитить Орлова.

Она покачала головой.

– Теперь это невозможно. Его телохранители вооружены, весь дом охраняется полицией, а к девяти часам вас начнет разыскивать целая армия из ста пятидесяти человек.

Он улыбнулся.

– Если я сбегу, что мне делать всю оставшуюся жизнь?

– Но я не стану помогать вам совершать самоубийство!

– Присядем на траву, – сказал он. – Мне надо вам кое-что объяснить.

Она села, уперевшись спиной в широкий дуб. Феликс сел напротив, по-казачьи скрестив ноги. По его усталому лицу бегали солнечные блики. Он заговорил несколько торжественно, округлыми, будто давно отрепетированными, фразами.

– Помнишь, я как-то сказал, что когда-то любил одну женщину по имени Лидия, а ты заметила, что так зовут твою мать? – Я помню все ваши слова до единого. Она пока не могла понять, к чему он клонит.

– Так это и была твоя мать.

В недоумении она уставилась на него.

– Вы любили мою маму?

– Даже больше. Мы были настоящими любовниками. Она приходила ко мне, одна, ты понимаешь, что я хочу сказать?

От смущения Шарлотта вся залилась краской.