По земле ходить не просто - Вениамин Лебедев

Полагалось бы поблагодарить за заботу, но трудно, очень трудно было сказать доброе слово этой женщине.

— Спасибо, — кое-как выдавил он из себя. Когда вышли за село, Иван Семенович вздохнул:

— Хранить-то хранит, а туфли на ней были Анны Григорьевны. Не люблю я этих Кравцовых, хотя и учил я их обоих. Когда смотрю на эту пару, мне всегда приходит в голову притча о лекаре, который гордится тем, что сколько есть крестов на кладбище — все они результат его лечения.

В казарме Сергей написал заявление с просьбой зачислить его в партизанский отряд и отнес в райком.

В ту же ночь истребительный батальон подняли по тревоге и, посадив на машины, отправили на ликвидацию немецкого десанта. К приезду батальона большинство диверсантов было уже выловлено колхозниками, но некоторые скрылись в лесу. Пока его прочесывали, прошло больше суток.

На станцию вернулись только к полудню второго дня. Уже на шоссе заметно было, что положение на фронте изменилось к худшему. Орудийные выстрелы раздавались совсем близко. Снаряды рвались на путях около водокачки и на самой станции.

Машина остановилась около райкома.

— Товарищ Заякин! — крикнул кто-то из второго этажа и помахал рукой, приглашая зайти.

В райкоме пахло жженой бумагой, сургучом и краской. Сергея попросили пройти в кабинет первого секретаря.

— Вернулись с операции? — спросил его Ванин. — Хорошо. Я насчет вашего заявления. Много разговаривать не приходится. Сами видите, какая обстановка… Заявление мы рассмотрели. Пришли к выводу, что вам следует уйти с батальоном. С вашим зрением в партизанском отряде невозможно.

— В очках я не хуже другого вижу.

— Вам надо уехать, — повторил Ванин.

— Не доверяете? — спросил Сергей в упор.

— Не то слово, товарищ Заякин. Если на то пошло, то скажу прямо: мешает ваше исключение из комсомола. В подполье за малейшую ошибку, сами понимаете, будем расплачиваться хорошими головами. Так что стоит ли обижаться?

На столе зазвенел телефон. Ванин взял трубку и, не спуская глаз с Сергея, сказал:

— Я слушаю.

Сергей поднялся, хотел выйти, чтобы не мешать разговору, но Ванин жестом приказал ждать.

Кто-то торопливо и сбивчиво докладывал. Сергей несколько раз слышал слово «Климковичи».

Кончив разговор, Ванин вызвал дежурного.

— Вызовите ко мне Барановского. Надо поднять истребительный батальон.

— Барановского нет. Они с Иваном Семеновичем ушли в Климковичи эвакуировать семьи.

— Пропали наши старички! — тяжело сказал Ванин, нервно запуская пальцы в длинные волосы. — Немцы обошли Климковичи и двигаются к железной дороге. Как их предупредить?

— Может, я попытаюсь? — несмело спросил Сергей и сейчас же подумал: «Дурак! Только что тебе дали понять, что не доверяют».

Ванин испытующе посмотрел на Сергея. Он проклинал себя за то, что до сих пор не нашел времени разобраться в комсомольских делах этого учителя. Говорил же Барановский, что по отношению к Заякину допущена несправедливость. Прошел равнодушно мимо судьбы человека. А он сейчас стоит и даже не смеет предложить свои услуги, хотя знает, что идёт, может быть, на смерть.

— Сумеете?

— По лесам проберусь.

— Идите, Заякин. Идите. Оружие и документы сдайте здесь. В случае чего сойдете за мирного человека.

Тут же в райкоме Сергей сдал заместителю командира батальона Свою винтовку и документы. Выйдя на улицу, он побежал вдоль железнодорожной линии и скоро углубился в лес. Пот градом катился по его лицу, заливая очки. Рубашка и костюм промокли.

В этом лесу Сергей был впервые, но он вырос в тайге и не беспокоился насчет дороги: где-то здесь должна брать начало речка, протекающая через Климковичи. И он вышел прямо на родник. Умылся, попил воды и снова побежал. Скоро показалась знакомая полянка. Отсюда до Климковичей было меньше километра. Теперь следовало быть более осторожным.

Прежде чем перейти открытое пространство около водопоя; он остановился, чтобы осмотреться.

Все как будто было спокойно, тем не менее на окраине Сергей свернул с тропинки и стал пробираться огородами. Несколько раз ему пришлось перелезать через плетни и заборы. На усадьбе Барановского он пробрался к конюшне и прислушался.

Во дворе разговаривали мужчина и женщина. Говорили так, будто в селе не произошло ничего особенного. Заглянув в щель забора, Сергей узнал Марину Игнатьевну. Мужчину он не разглядел. И вдруг в воротах промелькнула узкая спина человека в сером костюме. И хотя Сергей не узнал его, почему-то был уверен, что это Кравцов. Как же он очутился в Климковичах? Ведь его мобилизовали еще в первый день войны. Странно! Однако Сергею было не до него. Не прятаться же его сюда послали. Пока Марина Игнатьевна была единственным человеком, у которого он мог узнать, что происходит на селе.

Он смело шагнул во двор.

— Где Антон Антонович?

— Как вы меня напугали, Сергей Петрович! — вздрогнула Кравцова и бросила на землю большой узел, перевязанный шалью. — Они с Иваном Семеновичем в школе. Семьи их ушли пешком. Антон Антонович просил меня прибрать кое-какие его вещи.

— Немцы есть в селе?

— Нет. Часа два назад прокатили по улице мотоциклетчики. Даже не остановились.

Казалось, она говорит правду. В селе было тихо. Даже собаки, которые всегда чуют чужого, не лаяли.

Сергей вышел на улицу, но, дойдя до переулка, свернул в сторону и стал за ствол тополя. Что-то показалось подозрительным в поведении Кравцовой. Имущество Барановского «прибирает». Значит, уверена, что он не вернется? А не пришел ли сам Кравцов в село вместе с немцами?

Скрипнула калитка. Из двора Барановского вышла Марина Игнатьевна. Ноши с ней не было. Оглянувшись по сторонам, она по-воровски осторожно зашагала в сторону сельсовета.

Сергей проводил ее взглядом, затем перелез через забор в школьный сад. Пробравшись к самому зданию, он выглянул на площадь. У крыльца сельсовета стояла машина незнакомой формы.

Немцы!

Из-за сарая школы выбежала Марина Игнатьевна, за ней двое с оружием.

— Хальт!

Сергей метнулся вдоль стены, одним махом перескочил через забор. За ним трещали выстрелы, слышался топот ног. В переулке, когда Сергею показалось, что он ушел от преследования, наперерез ему из школы выбежал офицер. Дорога была отрезана. Он побежал по площади, но сильный удар по голове сбил его с ног.

— Ви Заякин? — услышал он голос офицера.

— Он! Он! — кричала Марина Игнатьевна, тыкая в него пальцем. — Он убивал ваших парашютистов в истребительном батальоне.

— Векапе? Комсомоль?

Сергей выпрямился и взглянул в глаз! офицеру. Комсомолец ли он? Исключен… А разве он считал себя вне комсомола?

— Да, комсомолец, — негромко бросил он, как вызов.

— Секретарь ихний. Главный активист.

— О-о! Ви правильно делайть, фрау. Данке. Немецкое командование не забывайть…

— Сука продажная! — процедил сквозь зубы. Сергей и плюнул в нее.

Удар парабеллумом в челюсть чуть не свалил его с ног.

— Сичас тепя расстреляйть! — визжал перед ним офицер, тыкая в него парабеллумом. — Пиф! Пиф! Тепя и товарищ.

— Ну и что же? — ответил Сергей. — И ты подохнешь как собака на чужой земле. А тебя, сука, повесят на первой перекладине.

Сергея повели к школе и остановили у крыльца. Охранять его остался маленький пучеглазый немец.

Сергей не сомневался, что его расстреляют. Но страха не было. Через голову охранявшего, может быть, палача, он видел знойное небо, подернутое кое-где тонкими полосками белесых облаков, лес за зданием сельсовета и мелькающее над полями марево.

Из школы вывели Барановского и Захарова. Так вот кто будет лежать с ним рядом!

Одежда на Антоне Антоновиче висела клочьями, а лицо Ивана Семеновича было в кровоподтеках. Они дрались за жизнь, а Сергей ни разу даже не ударил врага и попался, как щенок. Не выполнил задание Ванина. А на него надеялись…

Он смотрел в глаза старшим товарищам. Хотелось прочесть в них надежду на выход из создавшегося положения. Неужели они ничего не придумают? Погибнуть так нелепо, не сделав ничего для победы?..

Барановский несколько раз метнул взгляд со спины офицера на Сергея.

«Бери офицера», — понял он.

Когда? Сейчас? Нет. Тут надо действовать дружно. Значит, Барановский должен дать сигнал.

Их повели по улице к поскотине. Офицер шагал впереди, а два автоматчика сзади.

Жителей на улице не было, но Сергей знал, что в эту минуту за ними следит множество глаз: Антона Антоновича и Ивана Семеновича любили в селе.

Сергей видел тщательно выбритый красный от загара затылок офицера, его жилистую шею и мучительно думал, как быть. Казалось, никакой удар не свалит его с ног.

— Бей! — крикнул Барановский.

Сергей прыгнул вперед, ухватился одной рукой за парабеллум, а другой наотмашь ударил по виску, но офицер успел повернуться, и удар пришелся в лицо. Он отлетел в сторону, оставив в руках Сергея оружие.