Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

— Привет. — Егор встречал его в указанном месте. — В общем, главное, молчи и вообще не отсвечивай. А ещё лучше маску наебаль, я захватил. Мало ли где кто тебя видеть мог…

— А ты надень вот это. — Лёха сунул в руки другу бронежилет. — Давай, не спорь. На всякий случай.

Разборок в итоге не было. Разошлись полюбовно, так что мать Егора зря беспокоилась. Сама к тому моменту уже не могла нормально передвигаться на большие расстояния — внезапно появились сильные проблемы с ногами, и женщина совсем выпала из жизни, переложив «бизнес» на сына. Через год она умрёт. Но год этот им нужно было ещё прожить.

Пожалуй, об этом случае можно было бы и умолчать, но с того момента Егор стал брать с собой Лёху почаще. Тот быстро втянулся, начал разбираться ещё и в оружии, без труда определяя, где — «брак», а где — настоящие пушки. Стрелять научил ещё отец, частенько вывозя на полигоны.

— Когда однажды, — как-то задумчиво сказал Егор, пока они сидели на крыше гаража, — тебе будет угрожать опасность, то не поднимай ствол, если не готов спустить курок. Не снимай предохранитель, если не готов убить. Потому что это убьёт уже тебя.

Лёха кивнул, а Егор печально щурился в ночное небо, поднеся к губам сигарету.

— Как думаешь, я смогу выйти в люди? — внезапно спросил он.

— Думаю — да. В крайнем случае, я тебя за собой потащу, куда ты денешься? Нехер гнить нормальным в этом дерьме. Не всю же жизнь оружием торговать?

— Ага…

Всё могло и правда пойти так. Школа с золотой медалью, выпускной и благодарности учителям. Корпоратив в ресторане, с которого друзья бы свалили и отправились отмечать в компании друг друга, пива и эйфории от будущего. Все дороги, все двери — вот они! Только протяни руку. Любой институт, бюджетное место и спокойная, тихая жизнь. Они думали о том, как переубедить Рогозина-старшего отдать сына на юридическое направление и куда вообще поступать Егору. Он понятия не имел. В детстве поставил себе цель — хочу в нормальную школу, и цели достиг. А дальше? Без понятия.

— Ты продолжаешь с ним общаться! — громыхал отец. — С этим оборванцем! Алексей, о чём ты думаешь?! Я запретил тебе! Что будет, если у меня на работе узнают?!

— Да не узнают! — крикнул Лёха в ответ. — Бать, какая разница, кто его предки? Он нормальный парень, башка на плечах есть! Я учусь? Учусь! Что тебе ещё надо от меня?!

— Чтобы ты вырос нормальным человеком!

Лёху передёрнуло.

— Таким, как ты?

Отец застыл, медленно повернулся на него всем телом. Поджатые от ярости губы, лицо с первыми морщинами и уже тогда седина на висках.

— Да, как я, — спустя минуту сказал он.

— Лучше сдохнуть, — уверенно констатировал Лёха. Не стесняясь, сплюнул ему под ноги и хлопнул дверью комнаты. Продолжения скандала не последовало — даже мать не зашла вечером, как вернулась, его решили не трогать. Подросток, в конце концов, что он сделает?

— Перебесится, — пожал плечами Семён, когда рассказывал жене, — не сбежит же из дома.

А Лёха взял и сбежал. Собрал вещи, оставил отцу послание с твёрдой просьбой никогда не искать. Школу закончит сам, с деньгами тоже разберётся. Если тот попытается его вернуть — покинет город или даст показания о том, что слышал несколько компрометирующих разговоров. Да, его это убьёт. Да, ему похуй — так и написал, пока улыбка самоудовлетворения ползла по губам.

Тенью выскользнул из квартиры, вышвырнул ключ-карту в ближайший сугроб и потопал в сторону Егора. Идти было далеко, телефон не взял принципиально. Из личных вещей — документы и оружие, одежда на первое время и учебные принадлежности. Всё равно казённые, ему не принадлежащие. Оставил бумажки о страховке, только захватил на всякий случай разрешение на убийство. Чтобы было. Все служащие и их дети его получали на пожизненной основе. Лёха полностью отдавал себе отчёт в том, куда собирается влезать и как зарабатывать на учёбу. Про репетиторов придётся забыть, хоть и сдавать экзамены без них казалось сложноватым. Но ведь Егор справляется без дополнительных занятий, значит, и он может.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Алексей не боялся, что там его не примут. Шёл по ночным улицам, засыпаемый мокрым снегом, понурившись, смотрел себе под ноги, сумку закинул за плечо и осознавал — едва ли не впервые он чувствует, что может спокойно вдохнуть.

— Мам, познакомься, — сказал Егор через пять часов, пустив задолбанного и продрогшего Лёху в квартиру, — это мой друг.

Глава 13

Жёлтое солнце с трудом пробивалось через пелену серебристо-белых туч. Ворон проснулся от вибрации телефона, отключив до секунды, когда зазвенит будильник. Красное солнце спало рядом. Он обнял её, как и хотел, вдохнул родной запах, мягко так поцеловал в шею. Как будто сам себя пытал — ну не хотелось ему её будить.

— Доброе утро, Призрак, — поздоровался, пока щемило где-то в груди. — Ты как? Справишься?

Алиса молча подалась ему на встречу, вжимаясь и замерла, будто раздумывая стоит ли отвечать.

— Куда я денусь? — тихо откликнулась она, — От меня не так уж и много зависит, в отличии от остальных. Мел с Марц до сих пор нет... Изабель, поди, даже не спала. Мне её жалко.

Девушки так и не появились вчера. Только отзвонились, что в порядке, к самому отделению подойдут вовремя и, возможно, притащат кого с собой.

— Я спрашиваю не про дело, а про тебя, — уточнил Ворон. — И даже не про других. У тебя остались силы?

— Остались. На сегодня хватит.

«А бороться дальше? Хватит?» — остался невысказанный вопрос.

Тишина, окружившая их, была упоительной. Она раньше любила жаться к нему по таким утрам, когда просыпалась раньше, а потом и сам Ворон уже поднимался ото сна.

— Слушай, — Каста перевернулась и подняла голову, находя усталый взгляд, — Поцелуй меня, пожалуйста.

Упирающиеся в грудь ладони Алисы не помешали переместить объятия ниже на талию. Ворон прижался губами к губам, целовал мягко и настойчиво, долго. Пальцы на тонком стане сжались сами собой. Как не хотелось её отпускать!

Оторвавшись через силу, он быстро поднялся. По привычке потянулся пальцами взъерошить волосы, но остановил движение на полпути.

— Я сделаю всем кофе, — проговорил, будто оправдываясь. — Просыпайся, Призрак.

— Мне не нужно. — Алиса села на кровати следом, — Я уже проснулась.

Это не сон, а явь. Это не кошмар — жизнь. И сейчас, поднимаясь на ноги, целуя Ворона в щеку и отправляясь будить для начала Лёху, Алиса это понимала. Изабель и правда не спала, обложившись кофеином и энергетиками, пялилась в монитор и даже не обратила внимания, что Алиса растолкала Герасима у неё за спиной. Потом была очередь Актёра, Доктора... Алиса будила мягко, немного виновато, с кухни слышалась деятельность пернатого, а ей сейчас было удивительно спокойно, ровно и холодно изнутри.

Терять нечего. Как говорили некоторые пожилые люди — пан иль пропал.

На площади перед зданием суда собрались люди. Их было видно даже издалека. Совсем разные — и подозрительного вида бездомные, и люди, одетые подороже, со вкусом. У кого-то в глазах беспокойство, у кого-то — любопытство. «Они не понимают, что происходит,» — подумал Ворон, держа Алису за руку так, словно она сейчас растает. Компанию проводили заинтересованным взглядом — Ворон заметил среди людей, которых было точно больше двадцати, нескольких худых мальчишек — возможно, кто-то даже догадался.

За дверью участок ничем не отличался от обычного участка. Разве что по лучше оформлено и на ремонте явно не экономили — Следственный комитет, чтоб его. Актёр остался на улице, напоследок Алисе улыбнулся, одними губами проговорил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Всё будет хорошо.

И четвёрку тут же захватили во внимание менты. Даже докапываться до дежурного не пришлось — он сам вышел, сам в не грубой, но очень настойчивой форме попросил Касту следовать за ним.