На одном дыхании! - Татьяна Устинова

– Ну, – пробормотала Глафира, – ну-ну…

Взять из коробочки бриллиантового бегемота могли три человека – сама Глафира, ее муж Разлогов и Андрей Прохоров, иногда посещавший Глафиру дома, в нарушение установленных раз и навсегда правил. Не то чтобы Глафира укладывала Прохорова в мужнину постель, просто иногда, когда Разлогов бывал далеко, Прохоров заезжал за ней, и они пили кофе, собирали Глафирин чемодан, чтобы лететь в «романтическое путешествие», и даже целовались – как раз в гардеробной, где точно не было камер. Между прочим, Глафира не испытывала никаких угрызений совести, наоборот, чувствовала себя умницей и немного проказницей – пусть Разлогов не нарушает правил, ей-то они уж точно не писаны! Что-то, конечно, было в этом такое, вроде «на-кася выкуси» и еще что-то вроде «ты первый начал», но Глафира тогда об этом не задумывалась.

Итак, их всего трое.

Сама Глафира кольцо не брала и Олесе не отдавала, это она знает точно. Значит, или Разлогов, или Прохоров.

Зачем это могло быть нужно Разлогову?.. А Прохорову зачем?

Если Разлогов решил подарить любовнице Олесе ее, Глафирино, кольцо, то почему он потом вернул его обратно? И, выходит, Разлогов просто давал его любовнице… поносить, что ли? Чтобы она в нем сфотографировалась, что ли?.. И чтобы потом отдала обратно?..

И в эту абсолютно невероятную схему ну уж никак не укладывается… романтический фотомонтаж с морского побережья! Разлогов-то точно знал, что этого не может быть, потому что не может быть никогда! Или… фотография с кольцом не имеет никакого отношения к фотографии с пляжа?! Тогда, выходит, целый заговор был сплетен вокруг совершенно рядового и никчемного материала про девушку Олесю Светозарову! Заговор почти шпионский, с подложными снимками и крадеными бриллиантами!

И зачем?! Зачем? Зачем?..

Выходит, что незачем. Выходит, не Разлогов утащил у нее бриллиант. Но тогда – ввиду того, что его не утаскивала и сама Глафира! – получается, что вся комбинация была задумана именно Прохоровым.

Он утащил бриллиант, он отдал его красотке Олесе, он собрал в фотошопе невозможную пляжную картинку и велел Олесе «подсунуть» ее вместе с остальными фотографиями! В конце концов, именно он притащил журнал к себе в квартиру и выложил на стойку, чтоб Глафира уж точно, с гарантией разглядела все подробности разлоговского свинства!..

Подробности свинства. Да уж… Куда уж хуже – в смысле свинства.

И тут Глафира все поняла. Поняла и подумала совершенно хладнокровно: этого не может быть, потому что не может быть никогда, как про ту самую фотографию. От наступившей холодной ясности у нее вдруг загорелись уши, как от мороза, и она потрогала их руками, словно это были чьи-то чужие уши.

– Дэн!

– А?

– Вот мой телефон, позвони, как только тебе удастся растолкать Сапогова.

Он мельком глянул на визитную карточку – солидную, чуть желтоватую, плотной бумаги, с черными, отчетливо набранными буквами, без всяких кренделей. Глафира Суворина, к.ф.н.

– Что такое кфн? Коэффициент физического натяжения?

– Кандидат филологических наук, болван.

– А почему Суворина? Ты живешь по подложным документам?

– Почему по подложным? – не поняла Глафира.

– Или ты не Разлогова?

– Нет, – призналась она растерянно. Эти самые «подложные документы» вдруг зацепились за что-то у нее в голове, и после холодной ясности все опять закружилось, понеслось, сделалось размытым, как на смазанной фотографии. Следовало остановить карусель и подумать, но ей было некогда. Потом, все потом!..

– Мне удобнее было говорить, что я Разлогова, – объяснила она, пытаясь удержать карусель странных, невероятных мыслей, – да я и привыкла. И все привыкли!.. Глафира Разлогова, по-моему, красиво…

Господи, куда ее несет на этой самой карусели?! И все время по кругу, мимо чего-то очень важного, объясняющего все!

– Красиво, – согласился Дэн Столетов, который ничего не знал про карусель.

– Какая разница, что именно в паспорте написано!

– Никакой, – вновь согласился Дэн.

– И Разлогов всегда меня так представлял – Глафира Разлогова, моя жена. Нам казалось, это логично.

– Логично, – продолжал соглашаться Дэн, не понимавший, к чему такие долгие объяснения.

– А на самом деле, ну в паспорте, я Суворина, и нет никаких подложных документов!.. – Тут она споткнулась и замолчала.

Из динамиков вдруг грянула какая-то совсем не утренняя, тяжелая музыка, и тот самый дядька, что поглядывал на них, сложил свою газету и поднялся.

Глафира прикрыла глаза. Ей казалось, что она мертвой хваткой вцепилась в карусель, и та несет ее, и теперь никак нельзя остановиться, и отпустить тоже никак нельзя!

– Дэн, ты должен мне помочь. Одна я не справлюсь!

– Так я ж сказал, Сапогов как трубу возьмет, так и я сразу! Кандидат филологических наук, надо же…

– Нет. Мне нужно, чтоб ты позвонил еще в одно место. Это очень важно! Подложные документы, черт побери!

Она вдруг засмеялась каким-то странным, горловым смехом, и Дэн посмотрел на нее с удивлением и недоверием – никак рыдает?!

– Какие же они подложные, когда они самые настоящие!

– Вот ты сейчас… о чем говоришь?

– О документах, Дэн! Ты позвонишь?

– Куда звонить-то? Давай телефон, позвоню.

– Нет, – пробормотала Глафира, потянула с соседнего стула свой необыкновенный шарф, и с него вдруг все посыпалось – и куртка, и сумка, и из сумки вывалились какие-то причиндалы.

Глафира нырнула под стол. И Дэн тоже нырнул.

– Я не могу тебе сейчас дать телефон, – продолжала под столом Глафира, запихивая куртку в сумку. – У меня его нет, только дома. Ты сможешь со мной доехать до моего дома и оттуда позвонить? Это неблизко, но я тебя потом отвезу в Москву, куда скажешь!.. Ну хочешь, сюда верну!

Дэн вынул из ее сумки куртку и покидал туда ручки, узенький ежедневник, пакетик с носовыми платками.

– Во-он еще зеркало закатилось, видишь?

Дэн сунул руку под батарею, добыл зеркальце, и они вылезли из-под стола. И уставились друг на друга.

– А… кому звонить-то?

– Я тебе скажу. Одной бабусе.

– Кому-у?

– Бабусе, – Глафира махнула рукой, – бабусе-ягусе. Какая тебе разница?

Он пожал плечами.

– Поедешь?

– Поеду. И можно меня никуда потом не возить, – тут он сделал независимое лицо. – Сам доберусь, не маленький.

– От нас не доберешься, – Глафира так замахала официантке, как будто пыталась с необитаемого острова сигнализировать проходящему мимо пароходу. – Там кругом лес. А в лесу кабаны и лоси. Что ты сидишь?! Вставай, поедем!

– Мы еще не заплатили.

– Давай-давай! Если мы встанем, они быстрее подойдут!

– Не, а что такое-то?! Что за паника-то?