Русский батальон: Война на окраине Империи - Роберт Фреза

— Нет, я ничего не говорю, возможно, этот ваш Верещагин — человек вполне толковый для своей должности, — продолжал рассуждать идиот. — Но на его месте я уж показал бы этим паршивым бурам, где раки зимуют! Я заставил бы их заплатить за то, что они натворили! Если вы меня спросите, я вам скажу, что половина наших бед — оттого, что мы слишком мягко обходились с этими штатскими, вместо того чтобы прижать их к ногтю!

Санмартин переглянулся с Береговым, занявшим место покойного Руди Шееля. Руди презирал таких «полувоенных» даже больше, чем настоящих штатских. Береговой спокойно накрыл своей лапищей бегающие по столу пальцы коротышки и легонько сжал. Коротышка испуганно прижал руку к груди, потом внимательно осмотрел свои пальцы, словно хотел убедиться, все ли на месте. Он разинул рот, широко раскрыл глаза и уставился на Санмартина. Рауль многозначительно кашлянул.

— Простите, капитан. Так что вам было нужно?

Санмартин поморщился, взял пепельницу, стоящую на куче бумаг, и сунул ее в мусорную корзину вместе с вонючим содержимым. Потом облокотился на стол.

— У меня имеется несколько технических вопросов относительно вашей работы. Будьте любезны отвечать, причем немедленно.

Санмартина интересовало не мнение коротышки, а факты. Если понадобится узнать, что думает коротышка, пускай его выслушивает Береговой.

Ханнес ван дер Мерве простукивал стены своей камеры. В животе холодной скользкой змейкой свернулся страх. Ему было даже страшнее, чем тогда, когда он потерял шляпу и пулемет, когда в лицо ему уставилось узкое рыло пушки с бронетранспортера и он поспешно вскинул руки вверх.

Дирки Руссу увели. Ван дер Мерве услышал один-единственный выстрел, а потом наступила тишина. Вторым, сразу после Дирки, увели Магнуса, сидевшего в соседней камере. И снова раздался выстрел.

Ван дер Мерве услышал звон ключей. Низенький, коренастый имперец с густыми и длинными черными усами перешагнул порог и остановился посреди камеры. В дверях встал еще один, с автоматом, нацеленным на юношу.

— Ну что, шуметь будешь? — грозно спросил коренастый.

Ван дер Мерве отчаянно замотал головой. Имперец вздохнул с облегчением.

— Ну, вот и ладно. Я этого тоже не люблю. Как тебя зовут?

— Ханнес Маннетиес ван дер Мерве, Боксбург, — поспешно ответил ван дер Мерве, боясь, как бы имперец не рассердился.

— Резит Аксу из Антакии, это на Земле. Есть там такой город — Антиохия. Святой Павел в нем бывал. Знаешь святого Павла?

Святого Павла ван дер Мерве знал. Аксу подал ему сигарету и дал прикурить. Потом вздохнул.

— Эх, парень! Жалко мне тебя!

— Почему? — спросил ван дер Мерве и закашлялся. Он не курил.

— Этот ублюдок Симадзу думает, что все вы — убийцы и диверсанты.

— Но это же глупо! — воскликнул ван дер Мерве.

— Так он же псих, этот Симадзу. Поэтому поостерегись, — посоветовал Аксу. — Ведь с убийцами и диверсантами у нас разговор короткий. — Он сделал вид, что целится и стреляет. — Бац — и все!

— Но мы же не диверсанты!

— Ну да, рассказывай! Небось форму носили?

— Нет у нас никакой формы!

— Ни командования, ни формы… Бац! — И Аксу печально покачал головой. Тот, что стоял у двери, кашлянул. Аксу взглянул на часы.

— Нам пора!

Они поднялись наверх и вышли в коридор. Там было неожиданно светло. Ван дер Мерве зажмурился от солнца. Они остановились перед одной из дверей.

— Входи, — сказал Аксу. Ван дер Мерве растерянно поблагодарил его и шагнул вперед.

«Псих» Симадзу оказался невысоким человеком с мягкими чертами лица. Он вежливо приветствовал ван дер Мерве. На столе перед ним лежала длинная трость цвета слоновой кости. Он задавал вопросы тихим голосом, вежливо поддакивал, выслушивая ответы, зачем-то поправлял диктофон, нацеленный на ван дер Мерве.

Неожиданно лицо у него изменилось. Он наклонился, чтобы поменять кассету, и вдруг резко выпрямился, схватил ван дер Мерве за грудки и с размаху шмякнул об стену..

— Лжец! Убийца! Это ты подбросил нам атомную бомбу! — Симадзу схватил со стола трость и ткнул ею в ван дер Мерве. Тот едва успел увернуться. — Ты явился сюда, чтобы врать и устраивать диверсии?

Он подсек тростью ноги юноши и обрушился на него.

Несколько томительных минут трость свистела над головой ван дер Мерве, а он корчился на полу, пытаясь прикрыть голову. Иногда палка опускалась, оставляя рубцы. Ван дер Мерве бормотал, что это ошибка, но Симадзу не слушал его, продолжая гортанно браниться и хлестать его тростью.

Внезапно сержант остановился. Он задыхался. Через несколько секунд ван дер Мерве решился поднять голову — и едва увернулся от последнего удара. Симадзу позвал Аксу.

Тот сразу вошел и отдал честь. Симадзу стиснул трость так, что костяшки пальцев побелели. На губах у него выступила пена.

— Забери его. Этого я хочу расстрелять лично, — хрипло сказал он.

Аксу снова отдал честь. Он вывел ван дер Мерве на улицу, провел вдоль здания и завернул за угол. Здесь обнаружился ряд свежих могил с аккуратными белыми крестиками. На последнем блестело свежей краской только что написанное имя. У края могилы виднелось нечто, напоминающее пятна еще не свернувшейся крови.

— Ну что, парень, — мягко сказал Аксу, — давай, копай. Я бы тебе помог, но это запрещено.

Ван дер Мерве замер, глядя на имя, написанное на кресте.

— Что, друг твой, что ли? — спросил Аксу. Юноша разрыдался.

— Ну что ж поделаешь, — все так же мягко сказал Аксу. — Ты давай копай. Времени у тебя не так уж много, а могилу лучше иметь поглубже.

— Он меня даже не слушал!

— Да я знаю. Я ведь говорю — псих.

— Но мы же не диверсанты! — в отчаянии повторял ван дер Мерве.

— Я бы тебе помог, да не могу, — сказал Аксу. — А ты копай, копай.

— Мы не диверсанты и не убийцы! А он даже не слушал!

Мимо проходил Санмартин в сопровождении Берегового, Томиямы и стрелка.

— О! — просиял Аксу. — Вот, может быть, капитан Санмартин тебе поможет. Если ты его уговоришь, тебе, может быть, удастся спасти и себя, и своих друзей.

Он перешел на английский.

— Сэр! Сэр, можно вас на минуточку? Санмартин неторопливо ответил на приветствие.

— В чем дело, Аксу?

Ван дер Мерве лихорадочно принялся объяснять, то и дело перескакивая с ломаного английского на африкаанс. Санмартин слушал скептически.

— Аксу, это правда? — спросил он.

— Я ему верю, сэр, — ответил Аксу. — Парень, похоже, не врет.

— Сержант Береговой, а вы как думаете?

Береговой задумчиво почесал подбородок.

— По-моему, проверить не помешает, — задумчиво сказал он.

— Томияма! Загляните в дело этого парня. И выслушайте его. Если он говорит правду, я потолкую с Симадзу. Ну, а если врет…

Санмартин сделал многозначительную паузу. Аксу добросовестно перевел.

— Есть, сэр! — Томияма коротко отсалютовал. Санмартин приложил руку к виску в ответ.

— Пошли со мной! — приказал Томияма ван дер Мерве.

Когда они скрылись за углом, Санмартин спросил у Аксу:

— Послушай, говорят, Иуда Искариот был турком?

— Нет, сэр! — рассмеялся Аксу. — С вашего разрешения, пророка Иисуса предал грек! У турок есть поговорка, что, если ты поздоровался с греком за руку, не забудь после пересчитать пальцы.

Стрелок подошел, выровнял очередной холмик земли и воткнул в него крестик со свежей надписью «Ван дер Мерве». Он постоял, посмотрел на Аксу, на неприметную охапку соломы, лежавшую в стороне.

— Слушай, парень, — сказал ему Аксу, — если ты не выстрелишь, мы выбьемся из графика. Ваша честь, я прошу прощения, но мне надо заглянуть к нашим первым клиентам, прежде чем отправиться к остальным.

Санмартин кивнул.

— Со следующими столько же будете возиться? — спросил он. Они управились с шестерыми, а осталось еще человек пятьдесят.

— За час разберемся, ваша честь. Ну, может, чуть подольше. Может быть, нам стоит прибегнуть к наркотикам? Я мог бы распорядиться… — Аксу отдал честь. Санмартин ответил тем же, и Аксу удалился.

— Разведка трудится в поте лица, — заметил Санмартин.

Береговой снова потер подбородок. На этот раз он по-настоящему задумался.

— А док?

Санмартин поморщился.

— Я ей сам скажу.

— Правду?

— Правду, но не всю.

— Как можно меньше.

— Если придется, — сказал Санмартин, — я сам буду заливать им в глотку эти наркотики, причем ржавой ложкой.

Береговой кивнул и удалился, по-прежнему погруженный в размышления.

— Я хочу увидеть, что на душе у парня! — сказал Санмартин, ни к кому не обращаясь. Стрелок, выравнивавший холмик, не обратил на него внимания.

Кроме горе-вояк, которых они брали в плен целыми толпами, у них набралось еще человек пятьдесят, попадавшихся по одному, по двое. Они оказались без оружия и более или менее убедительно доказали, что они вовсе не участвовали в мятеже, а просто вышли погулять. Их отпустили, но поступить так же с теми, кто был захвачен с оружием, было нельзя — начались бы нежелательные разговоры.