Семейные портреты - Тамара Михайловна Афанасьева

«…я должна быть в сто раз мудрее мужчины — отца моих детей, потому что в миссии продолжения рода человеческого, сохранения и приумножения духовных богатств человеческая природа возложила на меня несравненно большую ответственность, чем на него… Чтобы быть гордой, мудрой, недоступной… должна иметь то, чем гордится человек: собственное достоинство, сознание высокой цели жизни, творческие способности, наклонности, призвание»[27].

В этом залог счастливого расцвета не только наших детей, но и залог собственного душевного роста, долгого здоровья и достойной уважения старости. Во имя этого стоит постараться.

Дочь

В любом семейном альбоме можно увидеть умилительные рожицы малышей-голышей. Большелобые, круглоглазые, с удивленно раскрытыми беззубыми ртами.

— А это кто? Мальчик или девочка?

Без подсказки, бывает, и не узнаешь, кто есть кто. Да и «в натуре» они не сразу позволяют угадать принадлежность к определенной половине рода человеческого: ни волос, ни голос их еще не выдают. Разве что платьице или бант-пропеллер, хитроумно водруженный на безволосом темечке.

Дома, в яслях и детском саду едят они одинаковую кашу, играют в одинаковые игры, тихие или озорные, бегают, прыгают, поют, рисуют, учат одни и те же стихи. Все одинаково, все вместе. И дальше, взрослея, они проходят общие коридоры знаний, обучения, одинаковые им лекции и наставления читают о дружбе и любви, смотрят они одни и те же фильмы, слушают одну и ту же классическую или эстрадную музыку…

Так когда же и отчего, из какой такой пены морской появляется это особое существо: заботливо-рассудительное, кокетливо-грациозное, чувствительное и лукавое, которое уж никак не позволит спутать себя со своим угловатым, неуклюжим сверстником-мальчишкой? Напомню: социологи и педагоги говорят, что девочками-женщинами не рождаются, ими становятся в результате целенаправленного воспитания.

Хотя нередко случается, что в одной и той же семье растут рядом «кисейная барышня» и «кавалерист-девица», девочка с глубокими и сильными чувствами, ясной душой и «кокетка, ветреный ребенок». Разнообразие лиц и характеров у дочерей, вскормленных одной матерью, лишний раз доказывает, что природные задатки либо помогают воспитательным усилиям взрослых, либо мешают им.

И все же большая доля истины есть в утверждении огромной роли специальных, преднамеренных мер в «сотворении» чуда по имени дочь. Впрочем, как и сыновей.

История педагогики не открывает перед нами секреты особых приемов и способов воспитания именно девочек. Напротив, такое впечатление, что ими никто из ученых и практиков прежде особо не интересовался. В лучшем случае теоретики просто не делали различия между полами и вели разговор о детях, учениках, школьниках вообще.

Что ж, разве прежде не было недовольных таким невниманием к специфике выращивания девочек? Какое там! «Я королева… а меня никогда ничему не учили», — жаловалась Мария-Антуанетта, владычица Франции. Если уж королевы не получали должного образования и воспитания, то про детей из народа и говорить не приходится. Герцен называл женщину обманутым ребенком без воспитания.

Ну не такая уж темная и тупая была наша предшественница, если говорить по правде. Мама и папа часто заменяли ей школу, университет. В домашней педагогике преобладала природная основа: дите повторяет повадки и привычки родителей. Хорошая мама девочке досталась — все в порядке, подготовит она дочь к единственной «профессии»: жены и матери. Никудышная, неумелая мама — печальная судьба ждет девочку.

О том, как изменилась ситуация нынче, мы с вами уже много переговорили, осмыслили. Но нам интересно посмотреть и на то, как складываются отношения девочек с мамой и папой отдельно. А отношения эти очень своеобразные. Сначала приглядимся к реакции отца на сообщение о том, что жена наградила его дочкой.

…Поздравляя с новорожденной, родные и знакомые обмениваются традиционными замечаниями и шуточками. Мужчины бросают отцу ехидно-сочувственное: «Бракодел!» Подруги тоже словно в утешение маме напоминают: «Девочек растить легче, чем парней. И они, войдя в возраст и выйдя замуж, становятся ближе к матери, в то время как сын в будущем всего лишь невесткин муж».

Папа обычно кисло отшучивается. Ведь частенько он (из-за него и мама) не очень-то ждал появления дочери. Ему бы парня лучше: по традиции же сын считается наследником и имени и дела отца. Зато потом нередко отец любит девочку нежней, бережней, восторженней, что ли, чем сына. По-моему, заблуждаются те, кто говорит обратное. Отцы действительно больше честолюбивых надежд связывают с сыновьями. Даже больше с ними возятся: с мальчишкой можно побоксировать, сгонять в мяч. С девочкой требуется деликатное обращение. И игрушки у парня привычные, «свои»: пистолеты, сабли, техника всякая. У девочек — тряпки, куклы, микропосуда. Не знаешь, как за них и взяться, что с этими игрушками делать. Но непохожесть, необычность интересов, занятий, реакций бывает и любопытна для папы. И дочери часто становятся его «слабостью».

Подумать только: от тебя «отпочковалось» существо иного рода, пола, стати и сути. Вроде бы это частица твоего «я», твое перевоплощение, хотя на тебя и похожее, но совсем особое. Мне не раз удавалось ловить восторженное удивление, с которым отцы наблюдают собственных дочек. Можно без преувеличения сказать, что любовь к дочери — самое святое и возвышенное чувство, на которое только способен мужчина. Ее отец жалеет, балует, прощает многие шалости и слабости, которые не прощает никому, в том числе сыну.

На эту мысль навели меня не только собственные наблюдения, разговоры с разными папашами, но письма, дневники великих людей. К примеру, каждому, кто читал переписку с детьми, которую долгие годы вел А. И. Герцен, наверное, бросилось в глаза, как резко отличаются его письма к сыну от посланий к дочерям. Будто разные люди их писали. Тон, стиль, содержание — все иное. К девочкам, девушкам обращение осмотрительное, речь мягкая, словно даже просительно-виноватая. С сыном тон более решительный, сдержанный, нередко требовательный, хотя тоже по-герценовски деликатный. И все это при том, что он стремился из дочек сделать своих «товарищей», серьезно относился ко всему, что касалось их развития.

«Милая Лиза, завтра неделя, что ты ходишь в детский сад; напиши мне, что ты делаешь и как тебе нравится… У меня вчера весь день болела голова».

Это пишется маленькому ребенку