Золотой отсвет счастья - Джудит Френч

— Нет, леди. Что вы? Все давно изменилось. Вы недооцениваете лорда Кэя.

— Он направил корабли на захват «Алого Танагра», так? Его бандиты взяли нас на абордаж, так? Стоило нам выбраться из джунглей… Аннеми вздохнула.

— Вы не должны более ничего опасаться. Все позади. Лорд Кэй ничем вам не угрожает.

— А Кинкейд? — Сердце Бесс резанула страшная боль, стоило только произнести имя любимого. — Сокольничий… этот Кэй… он убил человека, которого я люблю. Неважно, чьими руками это сделано.

Экономка приложила к губам палец. Не произнося ни слова, она выглянула за дверь, оглядела пустынный холл. Закрыв створки дверей поплотнее, Аннеми вернулась к постели девушки.

— В кабинете хозяина висит огромный портрет вашей бабушки, — начала она. — Отец господина Перегрина, губернатор Мэтью Кэй, любил ее безумно и безнадежно. Она же предпочла ему другого мужчину — того, кто впоследствии стал вашим дедом. Вместе они выкрали у губернатора золотые испанские сокровища.

— Но все было совсем не так… — воскликнула Бесс.

— Нет. Уж вы меня выслушайте. — Женщина жестом прервала Бесс — Я расскажу вам все, но только один раз. Больше я к этому не вернусь. А если вы выдадите меня, я буду все категорически отрицать.

Бесс откинулась на подушки и кивнула в знак согласия.

— Образ вашей бабушки, Лейси Беннет, всю жизнь преследовал губернатора Кэя. В последние годы, когда он уже оставил свою блистательную карьеру, его рассудок начал сдавать. Мой хозяин, Перегрин Кэй, был единственным сыном старого губернатора. С раннего детства он слышал о бедах и унижении, которые причинили его семейству супруги Беннет — ваши бабка и дед. Желание отомстить им стало болезненной страстью губернатора, а позднее, и особенно после его смерти, Перегрина. — Аннеми подвинула кресло поближе к изголовью и села. — Я понимаю, что вашей вины во всем этом нет ни капли, — продолжала она, — но и вы должны понять, какие болезненные раны были нанесены фамильной чести. Мой хозяин, лорд Перегрин, страдает от падучей болезни. Страдает давно и тяжело. Нет. — Аннеми, подняв предупреждающе руку, не дала Бесс вмешаться. — Молчите. Слушайте. Мне и так больно говорить все это. Бесс взяла руку Аннеми и пожала. И вдруг на какую-то долю секунды мир вокруг стал сине-голубым. Значит, я могу доверять этой женщине, мелькнула у нее мысль. Здесь, в логове лютого врага, я нашла человека, который скажет мне правду, поддержит меня! И девушка слабо улыбнулась.

Приободрившись, Аннеми заговорила вновь: — Когда, наконец, у него появились сведения, что Лейси и Джеймса Беннет уже нет на свете, он перенес вину на следующее поколение — на ваших родителей.

— Моя мать умерла очень давно.

— А ваш отец предпочел жизни плантатора свободное плавание и исчез из поля зрения Сокольничего. Остаетесь вы. — Аннеми прерывисто вздохнула. — Мой хозяин действительно желал вашей смерти. Из обрывков его деловых разговоров я знаю, что он нанял банду уничтожить ваши владения, я знаю, что он пытался — до сих пор безуспешно, правда, — перекупить ваши заложенные земли.

— Но если он жаждет расправиться со мной, почему тогда…

— Ш-ш-ш! — предупредила экономка. — Говорите потише. — Аннеми прикрыла на мгновение глаза, а когда открыла их, Бесс увидела в ее взгляде тоску и муку. — Часто любовь и ненависть — это две стороны одной медали. Мой хозяин простил вам грехи Лейси Беннет…

— И?.. — Бесс чувствовала, что Аннеми еще не все сказала.

— …И решил, что чувства, которые он всю жизнь питал к Лейси, были не ненавистью, но восхищением. — Она глянула Бесс прямо в глаза. — Он хочет, чтобы вы стали его невестой.

— Что-о?!

— Он думает, что любит вас.

— Любит меня? После всего, что он сделал? После того, как он убил человека, которого я…

— Тише, мисс. Я подвергаю себя опасности, посвящая вас в это.

— Он, должно быть, умалишенный! Как вообще можно надеяться, что я приму его предложение!

— Не решайте поспешно, мисс. Не отвергайте его так быстро. Мой хозяин, хоть и не губернатор, но стоит десяти губернаторов…. Осмелюсь предположить, что его голос имеет серьезный вес в самом парламенте!

— Вы считаете, что я выйду за убийцу? За маньяка? Да я скорее…

— Не говорите так! — резко перебила ее Аннеми. — Никогда не говорите. Вы просто не знаете его. Кэй очень хороший человек, добрый, великодушный, надежный. У него душа как у…

— Вот и выходи за него сама! — неожиданно фамильярно бросила ей Бесс.

Лицо Аннеми побелело, а взгляд стал пустым и отрешенным.

— Я — прямой потомок черных невольников, — прошептала она. — Если бы я могла хотя бы надеяться стать женой Перегрина. Если бы могла…

— Так ты любишь его? — ахнула Бесс. У женщины тряслись руки.

— Всю жизнь.

— Мне очень жаль, — искренне сказала Бесс. Аннеми подобралась, выпрямилась.

— Не надо жалеть меня. Я живу с ним в одном доме, сижу с ним за одним столом, я знаю все тревоги и печали, я разделяю его беды и радости. Чего еще может желать жена от любимого супруга?

— А его постель? — спросила Бесс. — Будешь ты с ним делить постель и впредь? Ведь он хочет жениться на мне…

— Ваши слова оскорбительны для меня и для лорда Кэя, — невозмутимо отозвалась Аннеми. — Он уважает меня и никогда не теряет достоинства. Я никогда не была с ним в постели. Никогда.

— Я приношу извинения. Сразу столько всего… — быстро сказала Бесс — Я ни в коем случае не хотела тебя обидеть. Просто я ожидала…

— Что Сокольничий дома такой же, как и в делах? Равнодушный, бессердечный пират?

— Ну, большинство мужчин в такой ситуации…

— Вот именно, — кивнула Аннеми. — Но мой Перегрин не посягнул на мою честь. Он уважает во мне личность. Он, я уверена, по-своему даже любит меня. — Лицо ее посветлело. — Если ты станешь его женой…

— Я ни за что не буду его женой. Я лучше умру.

— Не забывай, из темной сырой могилы нет возврата.

— Пусть он убьет меня, если ему так хочется. Кинкейда он уже убил.

— Кинкейд — кто это?

— Кинкейд… человек, за которого я хотела выйти замуж. Отец моего нерожденного ребенка. Аннеми улыбнулась.

— Верно-верно! Когда я купала тебя, то почувствовала чуть округлившийся живот. Малыш там еще совсем крошечный, но он есть. Жди.

Бесс схватилась за талию.

— Как ты думаешь, а лихорадка не… — встревоженно начала она.

— Зашевелиться ребеночек должен уже скоро, но насколько навредили ему джунгли, покажет только время. Надо надеяться, что все обойдется. Однако ты была без сознания много дней. Когда тебя впервые принесли сюда, я думала, ты не выживешь.

— И ты не питаешь ко мне ненависти?

— Мне следовало бы ненавидеть тебя. Ты ведь принесешь ему только несчастье. Когда ты оказалась здесь, я мечтала, чтобы ты умерла. Но я подавила в себе зло. Изо дня в день я ухаживала за тобой и, наконец, поняла, что ты хочешь этого брака не больше, чем я. А я не хочу терять Перегрина. Мы с тобой женщины, всего лишь женщины. Как всегда, мужчины распоряжаются нами по своей прихоти.