Жестокий мучитель - Бьянка Коул
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это сложно, брат. Почему бы тебе не опустить пистолет и не позволить мне объяснить? — пытаюсь снова.
Челюсть Михаила сжимается, и я вижу, что он борется с желанием вышибить Элиасу мозги прямо сейчас. От этой мысли ужас пронзает мое сердце, словно копье.
Я замечаю, как дрожит его рука, как будто он буквально пытается побороть своих внутренних демонов.
Дверь открывается, и входит Сиена.
— Вот ты где, я… — Она замирает, когда видит, что Михаил наставил пистолет на Элиаса. — О, Боже, что происходит?
Я не свожу глаз с брата, потому что знаю, каким он может быть непредсказуемым, когда его охватывает ярость.
— Посмотри на меня, Михаил.
Он действительно смотрит на меня, темные глаза кажутся почти черными в тусклом свете кухни. Я не включила основной свет, когда мы вошли.
— Позволь мне объяснить, — говорю, медленно приближаясь к Элиасу. — Я не позволю тебе убить его.
Михаил хмурит брови и замечает, что теперь пистолет направлен на меня, а не на Элиаса. Он мгновенно опускает оружие, ругаясь себе под нос по-русски.
Я чувствую руку Элиаса на своей спине и его дыхание на моем затылке. Он так близко.
Сиена прочищает горло.
— Кто-нибудь может сказать мне, что, черт возьми, здесь происходит?
— Почему бы нам всем не присесть, и я все объясню.
Михаил хмыкает.
— Не думаю, что ты должна это делать. — Он указывает на мужчину позади меня. — Это ему нужно все объяснить.
— Отдай мне пистолет, — требую у него.
Его глаза сужаются до щелочек, и я понимаю, что он не собирается сдаваться.
Сиена придвигается к нему ближе, кладя руку ему на плечо.
— Михаил, это наша брачная ночь, и я не хочу, чтобы пролилась кровь.
Его темные глаза находят ее взгляд, и часть напряжения покидает его. Он ворчит что-то бессвязное, а затем вкладывает рукоятку пистолета в руку Сиены. Она передает его мне, и я уношу его подальше, зная, что никто из нас на самом деле не хочет кровопролития сегодня вечером, что бы ни говорил Михаил.
— Не думай, что это значит, что я не собираюсь убивать этот кусок дерьма.
К чести Элиаса, он не произносит ни слова, что очень умно. Вместо этого просто сидит на другой стороне островка, и настороженно наблюдает за происходящим.
— Дело в том, что Элиас узнал правду о нашем происхождении, — начинаю я.
Михаил прочищает горло.
— Я так и понял, Наталья.
Брови Сиены хмурятся.
— Какую правду?
Михаил садится рядом с ней, сжимая ее руку.
— Я расскажу тебе об этом позже.
Ее челюсть сжимается, но она кивает.
— И у нас были не самые простые отношения с тех пор, как он поступил в академию, но для этого была причина, пусть и ошибочная. — Я бросаю взгляд на Элиаса. — Он винил нашу семью в смерти своей матери и внезапном переезде в Северную Америку.
Михаил проводит рукой по шее.
— Мы не причастны ни к каким смертям, но да, наша сделка способствовала проникновению картеля Эстрада в Северную Америку.
Я киваю в ответ.
— Я знаю, но Элиас винил меня. И хотя он был жесток и отвратителен со мной на протяжении многих лет, даже временами в этом учебном году, что-то изменилось между нами. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. — Элиас утверждает, что любит меня, хотя мне трудно в это поверить.
Михаил хмыкает.
— Как и мне.
Я бросаю на брата убийственный взгляд, приказывая ему заткнуться.
— Самое безумное, что я думаю, что чувствую то же самое.
Я смотрю на Элиаса, чьи льдисто-голубые глаза находят мои и слегка расширяются.
— Правда? — спрашивает он таким тоном, словно не верит мне.
Михаил качает головой.
— Элиас — мексиканец. Мужчины не пойдут за ним.
Я наклоняю голову и пожимаю плечами.
— Ты только что женился, брат. Кто сказал, что у тебя не будет наследника империи?
Михаил и Сиена обмениваются взглядами.
— У не могу иметь детей, — говорит он.
Я хмурю брови.
— Что?
Он вздыхает и потирает рукой затылок.
— Мне сделали вазэктомию. Я ни за что не смогу иметь детей.
Черт.
Ну, это более проблематично.
— Конечно, ты можешь выбрать кого-нибудь из братвы своим преемником?
Михаил усмехается.
— Ты откажешься от всего, что построил наш отец, только ради этой крысы? — спрашивает он.
Ненавижу стыд, который охватывает меня, поскольку ответ на этот вопрос — "да".
— Мы оба знаем, что я никогда бы не возглавила братву. Я всего лишь пешка, которую нужно выдать замуж.
— А что насчет твоего дяди? — Спрашивает Михаил, переключая внимание на Элиаса. — Одобрил бы он твою женитьбу на моей сестре?
Элиас пожимает плечами.
— Мне все равно. Все, чего я хочу, это жениться на Наталье.
От его слов по моей коже бегут мурашки. Он готов бросить вызов своему дяде, чтобы быть со мной. Все это кажется немного сюрреалистичным, даже если его внимание ко мне в этом году было более чем сбивающим с толку. Никогда не думала, что буду сидеть рядом со своим смертельным врагом, пока он умоляет моего брата согласиться на нашу помолвку.
Сиена кладет руку на Михаила.
— Конечно, это нечестно — пытаться разлучить двух влюбленных?
Михаил сердито смотрит на нее.
— Я не уверен, что он действительно любит ее. Он шантажировал ее, чтобы она занялась с ним сексом
Сиена приподнимает бровь и смотрит на меня.
— Это правда?
Я киваю в ответ.
— Да, но…
— Никаких ”но", это отвратительно, — говорит Михаил.
Сиена качает головой.
— Не думаю, что ты действительно тот, кто должен судить, учитывая то, как возникли наши отношения.
Это вызывает у меня интерес, поскольку я всегда знала, что Сиена — не просто девушка, с которой он познакомился в баре.
— Как это произошло?
Михаил качает головой.
— Это история для другого дня.
Сиена одаривает меня извиняющейся улыбкой.
— Так ты делаешь предложение моей сестре, Моралес? — Спрашивает Михаил, буравя его взглядом.
Элиас, к его чести, просто спокойно отвечает.
— Да.
Взгляд брата перемещается на меня.
— И это то, чего ты хочешь?
Это то, чего я хочу? Замужество с Элиасом, черт возьми, превосходит любую другую альтернативу, то есть брак с человеком, которого я почти не знаю. За все годы в академии, мы с Ником Крушевым едва обменялись парой фраз. Как ни странно, я знаю Элиаса гораздо лучше, чем Ника, даже если он все время был полным засранцем по отношению ко мне.
— Да, думаю да.
Глаза Михаила сужаются.
— Звучит не очень убедительно. Если мы сделаем это, пути назад уже не будет.
