Бросок кобры - Николай Леонов

– Ты кого уговариваешь? Меня или себя? – Гуров угадал его мысли, и Станислав смутился, словно его уличили в непристойном.

– Обоих, господин сыщик. Ты придумал, как нам террориста разыскать? Мы плохо работаем, мечемся, следует выработать линию и не отвлекаться.

– Тебе, извини, в Думу пора. Там обожают ставить задачи. И никто не знает, как их выполнять. Я тебе перечислю варианты, ты мне определишь один и скажешь, как именно.

– Ныряй, здесь не глубоко.

– Цитируешь классика – ссылайся на первоисточник, – сказал Станислав, и Гуров не сдержал улыбки.

– Разыскать подушку, на которой он спит, – начал Крячко.

– Мысль интересная, главное, свежая.

– Разыскать человека и канал, по которому поступит взрывчатка.

– Или уже поступила.

– Нет, Лев Иванович. Мы имеем дело с человеком обстоятельным, неторопливым. Он только сменил место залегания и надежно не обустроился. Ты прав, у него в Москве должен иметься канал связи, полученный в момент передачи денег. Аким-Лёнчик и Валентина – его собственная инициатива. У наших клиентов, а он в прошлом наш клиент, существует пошлая пословица: “Лучше старое говно, чем новая курица”. Но он сам наложил с париком. Парик – свидетельство небольшого ума. Его соблазнила идиотская мысль, витающая в Москве, что во всех бедах виноваты черные. Он хитер и осторожен, хотел обойти заготовленный канал, создать собственные.

– Ты сам призывал к конкретности.

– Пытаться определить объект теракта, брать на месте.

– Например, метро. В Москве всего две станции. Ты дежуришь на одной, я – на другой.

– Метро отпадает в принципе.

– Почему? – Гуров имел ответ на данный вопрос, проверял себя.

– Ему платят деньги за катастрофу, вызвавшую грандиозный скандал. А различные несчастья в метрополитене, к сожалению, дело чуть не повседневное во всем мире. И происходят они не на глазах людей, под землей, журналистов и телевидение туда можно не пустить. Да и причину катастрофы удастся исказить, неисправность коммуникаций, электричество. Я считаю, что метро нашему преступнику не подходит, – подвел итог Крячко.

– Согласен, – коротко ответил Гуров, хотя мог бы дополнить друга. – Ему нужен фейерверк кошмара, чтобы все видели и оповестили весь мир. Стадион. Ярмарка. Народные гулянья, хотя на открытом воздухе что ни взрывай, зона поражения окажется локальной, ограниченной.

– Трудно представить, что способен изобрести больной мозг. У кобры и нет мозга, есть, конечно, только... – Станислав сбился, замолчал, затем сказал: – Крупный магазин, в центре. Ведь что-то он у ЦУМа фотографировал?

– Я об этих фотографиях день и ночь думаю, – согласился Гуров. – Считаю, он снимал продавщицу мороженого, точнее, ее тележку. С такой тележкой куда угодно проехать можно. Разрешено в данном месте торговать, не разрешено, особенно сегодня, когда можно снизить цену и привлечь покупателей.

– Верно, только не мужчине среднего возраста. Женщина, молодой человек, но не мужчина. Все, господин полковник, мы опять растекаемся. Необходимо концентрироваться, а мы расширяемся.

– Не знаю! – Гуров вышел из-за стола, начал вышагивать по кабинету. – Я не знаю! Найти берлогу или, как ты выражаешься, подушку, на которой он спит, идея прекрасная. Выявить его связника – это оригинально, подобные задачи решают полицейские и контрразведчики всего мира. Определить мишень, в которую он целится, и отобрать пистолет на секунду до выстрела, очень красиво. Как это сделать?

– Мы договорились, я определяю, что надо, а ты мне объясняешь, как это сделать. Не психуй, пошли обедать.

– Не пойду, я ничего проглотить не могу. Кто он, мы не знаем.

– Предположительно Данин Вадим Леонидович, пятьдесят пятого года рождения, рост сто семьдесят шесть, русые волосы, светлые глаза, лицо овальное, особых примет не имеет.

– Почему до сегодняшнего дня не составлен словесный портрет?

– Отвечать или не стоит? – поинтересовался Крячко.

– Дача. Загородная резиденция министра, где собираются политики фашистской националистической окраски. Там Артем, но он молчит.

– Политики – болтуны, которые делят шкуру живого медведя. К террористу ни один из них не может иметь отношения, не станет использоваться в качестве связного, ты это отлично знаешь. Артем лишь рядовой, правда, он контактирует с майором Суховым. Фигура интересная, но он использовался лишь на стадии добычи наличных денег.

– А Павел Усов, человек оперативно грамотный, его убрали из резиденции, якобы собираются выдвигать в кандидаты. Он человек полностью зависимый, хороший конспиратор...

– И личный враг полковника Гурова, – перебил Крячко. – Вот организовать покушение на тебя Усов способен, а для связи с законспирированным террористом не годится. Он слишком засвечен и скомпрометирован. Уж если идти по этому пути, то бывший полковник Управления охраны Егор Владимирович Яшин подходит больше. Его отстранили, убрали в тень, о Яшине все забыли.

Гуров смотрел на друга внимательно, кивал согласно, однако возразил:

– Яшин трус.

– От связника требуется тщеславие, стремление возродиться, подлость, беспринципность, отнюдь не храбрость.

– Как к нему приблизиться?

– Ты знаком с его любовницей Вероникой Ждан. Она баба кремень, но на мужиков падкая. А ты настоящий мужик.

– Не говори глупости и дай команду немедленно проверить, выезжал ли Яшин в последние месяцы за кордон.

– Словечки у тебя совковые. За кордон! Давно нет никакого кордона.

– Вызови на связь Артема. Он вторые сутки молчит.

– Не беспокой его. Лев Иванович, – возразил Крячко. – Артем – опер грамотный, раз не звонит, следовательно, не считает нужным.

– Хорошо, выждем, – согласился Гуров. – Ты проясни, как живет Яшин, можешь даже встретиться с ним, поговорить, ведь дело по убийству Скопа так и не закрыто. Если я решу нанести визит Жданам, ты вроде бы подготовишь почву. А я поеду в ЦУМ, взгляну еще раз, чем мог интересоваться разыскиваемый.

Вадим Данин, по кличке Кобра, расхаживал по ЦУМу и думал не о предстоящем взрыве, вспоминал молодость, каким был этот магазин много лет назад и как он, Вадька, любил покупать здесь мороженое. Такое вкусное мороженое продавали только здесь и в ГУМе. Вафельный стаканчик с вкуснющим шариком наверху.

Магазин было не узнать, мороженым на первом этаже торговали, но он решил не разрушать сладостные воспоминания, прошел мимо. Все здесь не так, все иначе. Данин вспомнил плотные нескончаемые людские потоки еще в Ницце, где состоялся его первый предварительный разговор о возможном заказе и работе в Москве. Тогда он сразу и подумал о ЦУМе с его многолюдьем и бестолковой суетней. Представил себе тетку-мороженщицу, ее голубую тележку, в которую легко загрузить любое количество взрывчатки. ЦУМ, как обезумевшее скопище приезжих, жаждущих купить, купить во что бы то ни стало, и уже неважно что, уж точно не то, о чем мечталось в далекой глухомани, обсуждалось на семейном совете, записывалось, тут же вычеркивалось и снова записывалось на бумажках, утерянных сразу по прибытии в Москву, еще задолго до появления в ЦУМе.

Магазин поразил Данина чистотой, прозрачностью витрин и внутренних перегородок. Он много перемещался по миру, бывал в странах богатых и спокойных, где не работал, а отдыхал, случалось, заходил и в магазин. Конечно, в них было стерильно чисто, но европейские, да и неевропейские магазины отродясь не являлись, даже отдаленно, ЦУМом.

“Сюда, пожалуй, приходить не надо”, – думал он, профессионально оценивая огромные светлого металла контейнеры на колесиках. Хорошие емкости, выше человеческого роста, туда можно что угодно положить. Вон три ящика стоят, может, с товаром, может, и пустые. Надеть рабочий халат и кати куда хочешь, никто не спросит, никому не нужно. Россия. Новый порошок для мытья стекла приобрели, пылесосы купили, а культура быта и привычка к порядку не продается.

Кобра смотрел на бесхозные контейнеры, думал, что большие ящики на колесах – вещь для него крайне полезная.

Сыщик Гуров, который перестал спать, почти ничего не ел, искал Кобру, в этот момент стоял от него метрах в тридцати, не более, смотрел на те же ящики и думал о том же, о чем и террорист.

Кобра зашел в парфюмерный отдел, решил купить новой сожительнице духи.

Сыщик отправился искать обувной отдел, хотел выяснить, сколько стоят приличные уличные туфли.

Данину-Кобре ЦУМ не понравился, взрыв в этом универмаге – происшествие, которое не потрясет людей. Конечно, жертв будет много, пройти в подвалы торгового здания не просто, но вопрос решить можно, и заложить взрывчатку в основание здания и в торговые залы не так уж и трудно. Но магазин есть магазин, и его взрыв – событие не экстраординарное. В причинах теракта начнут искать коммерческие причины, убийство из-за денег тривиально, даже обыденно. Кобре нужно иное, ему поставили задачу потрясти людей жестокостью и бессмысленностью содеянного. И Абба, с которым Данин работал второй десяток лет, впервые не выплатил все деньги вперед, а дал лишь четверть, сказав, что остальное террорист получит после работы и в зависимости от результата. Правда, два миллиона долларов Данин никогда раньше и не запрашивал.