Кто не думает о последствиях… - Данил Корецкий

– Все в порядке, пойдем! – Сапер выпрямился и первым поднялся по деревянным ступенькам. Посланец Центра шел за ним, а замыкал шествие Абрикос. В маленьких комнатах явно никого не было: чуткий нос Ханджара не учуял человеческого духа.

Но Сапер сунул руку между завешенной ковром стеной и большим деревянным сундуком, с обитыми железом углами, потянул невидимый рычаг. Послышался слабый скрип.

«Бункер, – понял Ханджар. – Сундук отъедет в сторону, или дно опустится и откроет лестницу в подпол…»

Но, вопреки ожиданиям, с сундуком ничего не произошло. Зато когда Сапер откинул угол ковра с национальным орнаментом, за ним обнаружился проем в стене, ведущий в маленький тамбур, оттуда уходила вниз деревянная лестница с широкими ступенями. Снизу пробивался неяркий свет. Спустившись метра на три, Ханджар оказался в просторном помещении, гораздо большем, чем комната наверху. На стенах – толстые ковры, на них развешаны кинжалы и шашки. В углу – диван, посередине комнаты – стол, в задней стене дверь потайного выхода.

За столом сидел широкоплечий человек с волевым лицом, в несоответствующей обстановке схрона белой рубахе с расстегнутым воротом. Руки он держал под столом, внимательно и даже настороженно рассматривая вошедшего. Ханджар узнал Оловянного – он видел фотографии, изучал личные дела всех амиров, знал их характеры и привычки, поэтому для него не являлось загадкой, почему тот прячет руки.

– Расслабься, Руслан, – слегка улыбнулся он. – И оставь в покое пистолет. Лучше похвастай золотым Стечкиным!

Оловянный, чуть помедлив, вынул руки.

– Обычная предосторожность. Я ведь тебя не знаю.

– Зато меня хорошо знает Хафиз аль-Валид. А ты хорошо знаешь его. И поддерживаешь с ним связь в обход амира Дагестана. Вы обмениваетесь флешками с информацией. Надежный курьер за день доставляет сообщение в Дубай, а на следующий день привозит ответ… А зовут меня Мухаммад. Вот и познакомились!

Оловянный достал откуда-то снизу золотой пистолет. Судя по выражению лица, он собирался убить чужака, который слишком много знал. Но настороженность тут же исчезла. Такой информацией может обладать только человек из высшего руководства Организации.

– Приветствую тебя, Мухаммад! – Он положил пистолет на стол. – Можешь посмотреть, если интересно.

Это был жест полного доверия. Ханджар взял оружие, покрутил в руках и положил на место.

– Вообще-то я видел такие. В Эмиратах их немало… А амир Дагестана не догадывается о твоей самостоятельности?

Оловянный пожал плечами.

– Мне это без разницы. Пусть догадывается. Я ему ничем не обязан.

Ханджар кивнул.

– Да, у тебя более впечатляющие результаты. И, судя по всему, возможностей гораздо больше.

Руслан молча ждал продолжения.

– Мы думаем, Абу Хаджи пора менять. Ему уже тяжело руководить Дагестанским фронтом, пора позаботиться о здоровье. Но сначала приемник должен доказать, что он достоин такого высокого поста и способен выполнять сложные задачи…

Оловянный скрыл непроизвольную улыбку. Ему давно уже было тесно в своем джамаате. Конечно, он мог бы попытаться подмять под себя весь Дагестан, но это означало пойти против Организации и против всех других амиров. Ни Гюрзе, ни Абреку, ни Мытарю это не понравится… Придется воевать не только с кафирами, но и с бывшими собратьями по оружию. Начнется брожение в рядах, развяжутся языки, пойдет ненужная болтовня… Многие бойцы искренне верят, что они не просто «доят» торгашей, а борются за создание единого исламского государства от моря до моря, если им откроют глаза, он потеряет много сторонников…

– Я готов! – Оловянный сказал именно то, что ждал Ханджар.

– Я не сомневался в твоей решительности, – одобрительно кивнул эмиссар. – Аллах поможет нам!

– Что нужно делать?

– Многое. На первом этапе надо провести расследование, куда пропал наш брат.

– Которого убили на границе?

– Может, да. А может, и нет. Это надо проверить. Если это он, то надо опознать тело. Надо найти его вещи. Узнать, как он шел и что делал перед смертью. Если это не он, то найти его или его следы…

На лице Оловянного отразилась напряженная работа мысли.

– Начинать надо с пограничников, – подсказал Ханджар. – У них есть первичные материалы, и там можно найти то, что нам нужно. Или определить направление дальнейших поисков.

– Я понял, Мухаммад, – Руслан задумчиво поскреб щетину. – Мы найдем каналы…

– И еще: мне нужно оружие.

Оловянный улыбнулся.

– Этого добра у нас много…

– Стечкин с тремя магазинами, кинжал и две гранаты: «Ф-1» и «РГД-5», – сказал Ханджар. – Только позолоты не надо. Золотой пистолет красиво смотрится, его можно использовать для ликвидаций, но в бою он не годится. Блеск виден издалека и привлекает внимание снайпера…

– Мы найдем все, что нужно, – кивнул Оловянный. – А сейчас пойдем к столу…

Москва. Дивизион «Меч Немезиды»

Снаряжение дивизиона «Меч Немезиды» может украсить любую выставку. Солидно стоят на полках тяжелые бронежилеты, над ними лежат титановые шлемы с темными пулезащитными забралами и радиогарнитурой, выстроились вдоль стен высокие ботинки с армированной противоминной подошвой, висят на плечиках комбинезоны из огнестойкой, особо прочной ткани «Хамелеон» и гражданские костюмы разных фасонов… В оружейке спят лучшие автоматы мира – от пистолетов-пулеметов «Узи», «Скорпион», «ПП-2000» до испытанных Калашникова, «М-16», «Штейр АУГ», дремлют бесшумные ПССы[55], терпеливо ждут своего часа любящие тишину НРСы[56], томятся от безделья высокоточные снайперские винтовки: «Т-5000», «СВ-98», «Рейнджмастеры» и даже пара крупнокалиберных «Баррет М 82» с двенадцатикратными прицелами и инфракрасными датчиками…

Но современная амуниция и самое эффективное оружие – это только средства выполнения боевых задач. Сами по себе они не могут освобождать заложников, подавлять очаги терроризма и восстанавливать конституционную законность. Для этого нужна живая сила, а попросту – люди, которые все это наденут и возьмут в руки. Люди, которые умеют виртуозно использовать совершенные средства нападения и защиты, которые не боятся рисковать и ставить на кон чужих игр свои жизни…

Москва. Личная жизнь «мечей»

Когда дочь научилась ходить, Василий вынул пару прутьев из ограждения кроватки, чтобы она сама могла из нее вылезти. С тех пор малышка завела привычку, проснувшись среди ночи, бежать на диван к родителям, после чего сон был уже не сном, а полудремой, в постоянном опасении придавить ребенка. Вот и вернувшись из отдела полиции, Назаров обнаружил, что его место занято – Юляша раскинулась поперек дивана, упершись макушкой в маму и свесив босые ножки. Прикрыв девочку и чувствуя, как отступает владевшее им напряжение, Василий на цыпочках вышел в проходную комнату «двушки», разделся и отправился на кухню, где привычно устроился на брошенном на пол надувном матраце. Заснул он, как всегда, быстро и проснулся ровно в семь, как по будильнику. В гостиной уже возилась жена, и он направился туда.

– Вася, что это? – Нина перед окном растягивала пиджак супруга, и лучи восходящего солнца отчетливо высвечивали несколько полос, перечеркивающих спину под лопатками. – Тебя что, палками били?!

– Били… – Василий зевнул, пригладил растрепавшиеся волосы. – Чувствую, болит спиняка… Ну-ка, посмотри, что там…

Он задрал майку, повернулся.

– Да у тебя жуткие синяки! – ахнула жена. – Что же это такое делается?! Вот так отметил очередное звание! Если за майорские погоны тебя до кровоподтеков отлупили, так что за полковничьи сделают? На инвалидной коляске приедешь?!

– Причем одно к другому… С милицией разбирались. Им еще больше досталось…

– Да ты посмотри в зеркало! Посмотри, как тебя разукрасили…

– Бывало и похуже, – меланхолично сказал Назаров. И действительно, ниже правой лопатки у него розовел зловещий шрам, напоминающий отпечаток растоптанной гвоздики.

– Те, кто с нами встречаются, на синяки не жалуются, – машинально добавил он, но тут же понял, что сболтнул лишнее, и мгновенно исправился: – Потому что мы работаем аккуратно…

– Где это десантники аккуратно работают? – Нина принялась щеткой отчищать пиджак, но нить беседы не обрывала. Обычное женское любопытство было у нее гипертрофированным.

– Где, где… На учениях, конечно. Войны, слава Богу, нет. – Василий жадно выпил стакан воды, вытер рукой губы. – Кстати, на днях опять поеду.

– На учения на свои, что ли?

– Они не мои, они государственные…

Нина недовольно покачала головой.

– Пойдем Юляшу разбудим и поздравим, а то ты опять убежишь, потом уедешь…

Малышка сладко посапывала, закутавшись в одеяло, но когда мать тронула ее за плечо, мгновенно села и, не открывая глаз, спросила: