У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Попав в казарму, первым делом я глянула на календарь. Там было третье апреля. Вторым пунктом сразу после прибытия я поцапалась с Сержантом и настояла на том, что остальные маги отрядов могут жить, где хотят, а я буду со своим подразделением, в общей казарме. И нечего. Он опять приписал мне в мамы сааланского осьминога и смирился.

   Я мечтала на следующий же день уйти на дежурство и не думать об этом всем хотя бы неделю. Но как бы не так. На четвертое апреля, этот самый следующий день, на девять утра милые мальчики из пресс-службы князя поставили большую пресс-конференцию, на которой я тоже должна была быть. Я не знаю, как Димитри не послал матом своих работничков за такие идеи, при всей его выдержке. Во всяком случае, довольным он не выглядел, несмотря на в кои веки нанесенный мейк. Из всей подготовки я успела только переодеться в новый повседневный комплект, взятый вчера у Инис. Парадный после десяти дней судебных заседаний и пяти дней прогулок по городу нуждался в очень серьезной чистке. За всю конференцию меня обрадовало только одно - я увидела Эгерта. И даже ответила на пару его вопросов.

   Вообще, пресс-конференция была скучной, мутной и путаной, и мне показалось, что собрана она была чисто формально, чтобы продемонстрировать, что князь нас привез назад живыми, а не утопил там нафиг и не скормил ящерам. Но может быть, дело было в том, что никто не ожидал рядом с Димитри увидеть живого Унриаля да Шайни, больше не маркиза и вообще непонятно кого в новом своем качестве. Так или иначе, внятные вопросы задавало человек пять из всей присутствующей толпы, а остальные выглядели не особенно убедительно.

   После часа этих бестолковых посиделок от нас отстали. Стас Кучеров и Марина Викторовна пошли каждый к себе домой, а все остальные - обратно в Приозерск по порталу. На выходе из зала Троп я спросила Дейвина, можно ли иногда общаться с Эгертом хотя бы теперь, и он сказал, что если не в ущерб работе и учебе, то, конечно, можно. Я ему сразу написала - и узнала, что разрешение я спрашивала зря: он уже завтра уезжал домой, в Иматру. Оставалось пожелать ему счастливого пути, закрыть почту и пойти за чертовым Сканави.

   Вернувшись домой, Марина засунула одежду в стиралку, остальное бросила в коридоре, приняла душ, переоделась в пижаму и открыла почту. Там было письмо от бывшего мужа, Льва, с просьбой написать сразу, как только она окажется дома. Она отправила ответ, заварила кофе и вернулась с чашкой к компьютеру.

   Лев уже звонил ей в хэнгаут.

   - Привет, Лева, - сказала она, входя в видеоконференцию.

   - Мариша, я страшно рад тебя видеть... особенно живой, - серьезно сказал ей бывший муж.

   - Не дождетесь! - торжественно ответила правозащитница и приложилась к чашке с кофе еще раз.

   - Тем более рад, - улыбнулся Лев. - Как съездила, путешественница?

   - Ох, Лев... представь себе, я даже не знаю, сюжет какого-нибудь рыцарского романа про честь и справедливость, выясняемые в средневековом суде, только в антураже парка юрского периода, начинающегося прямо за границей города.

   - Уже неплохо, - хмыкнул мужчина в кадре, поправляя наушники. - А в границах города что?

   - Да отчасти он же, юрской период. А отчасти цирк Дурова. Свиньи, запряженные в повозки, которыми правят бобры, развозят продуктовые заказы. Эти же бобры бегают с поручениями по городу, выполняют домашнюю работу, занимаются детьми, готовят людям еду и все прочее. А общественный транспорт у них там на ламьей тяге. С во-о-от такими крышами, - Марина, отставив чашку, показала руками величину крыши повозки. Довольно похоже. - И средневековье. Реальное, Лев. С вассалами, сюзеренами, инквизицией и далее всем списком. Очень плюшевое, но только на первый взгляд.

   - Ну ты поездкой-то довольна? - прямо спросил он, выслушав описание.

   - В основном, Лева, я довольна тем, что мы вернулись почти полным составом и все живы, - вздохнула она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Ясно, - резюмировал Лев. - А теперь давай объясняй, что это вообще было и почему ты там это сделала?

   - Что из того, что я там сделала, почему? - спросила Марина, закуривая.

   Лев Гренштейн знал бывшую жену лет тридцать. Он не купился. Только еле заметно улыбнулся, ласково посмотрел прямо в камеру и развернул вопрос.

   - Ты так и не спросила про мотивы да Шайни. Промолчала. Хотя ты истец, а не зритель, и в принципе имела право, раз уж адвокатов там не было. Потом ты что-то спрашивала у Вейлина. Тебя оборвали - мол, успеете на диспуте сторон. А потом раз - и первый вердикт, и никакого диспута сторон не было.

   Марина, прищурясь от попавшего в глаз дыма, молча стряхнула пепел и допила кофе. Лев продолжал говорить.

   - Мариша, мне не вполне понятно, как можно выносить вердикт, даже предварительный, без диспута сторон, если процесс состязательный. А если он инквизиционный и требуется, чтобы судьи просто все выслушали, то откуда само упоминание о диспуте сторон? И кстати, почему тебе дважды заткнули рот, при том, что Полине говорить позволили? И почему в случае с маркизом да Шайни ты даже не попробовала спросить?

   Марина потянулась к пачке сигарет, аккуратно приложила к ней зажигалку и начала крутить в руках всю конструкцию. Лев вздохнул и закончил:

   - И потом еще, в отчете прессы написано: сразу после истории с вердиктом судья сказал "давайте узнаем, что такое Сопротивление". И вызвал Алису. Как можно было тебя, заявившую иск, не спросить вообще? И почему ты промолчала?

   Марина закурила, выдохнула дым, отложила сигареты, взяла зажигалку в руку снова.

   - Лева, их первый вердикт выносился "на отцепись" в расчете на то, что колония умоется. Да, обещанием диспута они попытались меня заткнуть, чтобы я не сказала больше, чем надо. И с точки зрения судейской коллегии, все было сделано, чтобы мы умылись: формальные виновные есть, жертвы предложены, вопрос с компенсациями под эту марку можно попытаться замылить. Лева, честно тебе скажу, я не нашлась что ответить, и не случись там Кучеров, я даже не знаю, что бы было. Он, конечно, высказался, как бандит, но реакция у него, признаюсь, была поздоровее моей.

   Она смотрела на зажигалку и, казалось, пыталась решить, что с ней надо сделать - отложить, зажечь огонь или провернуть в пальцах. Но продолжала говорить.

   - Фактически, то, что край отказался принимать вердикт, только его заслуга. Да, диспут сторон обещали и второй раз, но по ним было видно, что надеются без него обойтись. Они, похоже, вообще планировали, что я заявлю иск, сяду, сложу ладошки и буду молча ждать, пока они придут к какому-нибудь мнению. Им и так было сложно, Левка. Им, похоже, очень не хотелось вытаскивать наружу весь этот треш и лишний раз полоскать имена аристократов, уличенных в работорговле.

   Лев хмыкнул.

   - А что они теперь-то теряли? Своих они уже осудили, Димитри ваш замечательный кого вздернул, кому кишки размотал, потом расстрелы, потом позор этот на Стрелке, как будто остального мало...

   Марина качнула головой и, все-таки чиркнув зажигалкой, посмотрела на язычок пламени.

   - Лева, не скажи. Они рисковали перспективами семей своих осужденных и казненных.

   Погасив пламя и отложив зажигалку, она посмотрела, наконец, в экран, в лицо собеседнику.

   - А перспективы у этих фамилий реально очень нехороши: торговать с ними и иметь денежные дела теперь зазорно. И каждое упоминание их негодного родича добавляет им дегтя на ворота. Понимаешь, там же шло перетягивание одеяла между краем и империей. Я пыталась вывести процесс в состязательный формат, Поля, Алиса и даже Стас мне помогали как могли, и у нас получилось. Погоди, я окурок выкину. Да, так вот. На коллегию смотреть было жалко, у них все время разваливалась стройная гипотеза происходящего, на основании которой они вердикт и создавали. Они и так делали максимум того, что доступно их пониманию справедливости и легитимности: старались добиться прозрачности процесса создания вердикта и не мешали нам вносить правки в их гипотезу. Так что да, там был полный и закономерный бардак все десять дней. Потом пришел их волшебный император и привел мнение суда в соответствие с реальностью. Лева, представь, они не знают его имени...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})