У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   По окончании первой встречи виконтесса задала только один вопрос:

   - Как тебе удалось собрать данные так быстро?

   Дина помрачнела.

   - Мои родители участвовали в этом.

   Асана сумела не показать удивления. Она выпрямила спину, подняла голову, улыбнулась Дине так вежливо, как только могла, и сказала:

   - Спасибо за откровенность, я ценю ее. Завтра в это же время продолжим, если ты будешь готова. Если потребуется дополнительное время, просто скажи мне.

   - Да, мистрис Асана, - кивнула Дина.

   Выпрямлять спину в эти несколько дней виконтессе пришлось очень часто. Каждый раз, как она вспоминала очередной доклад Дины, то есть до трех пятерок раз в день. И она с удивлением заметила уже к вечеру второго дня, что это работало. Мысли переставали путаться, эмоции больше не выплескивались дрожью и бессильным бешенством, а немедленно собирали мысли в прямую линию, ведущую точно к решению. Иногда быстрее, чем Асана успевала оценить его силу и действенность.

   Путь на Кэл-Алар занял всего одни сутки, зато в них уложились все четыре перехода, так удачно пролегали маршруты кораблей флота князя. Инга Сааринен отправилась с ними по приглашению Димитри и должна была уйти назад, за звезды, вместе с делегацией, прибывшей на суд. Таким образом, у нее оказывался на руках не только уникальный полный протокол всех судебных слушаний, но и индивидуальные интервью после процесса со всеми его участниками, начиная с Димитри и заканчивая Стасом Кучеровым.

   После того как еле стоящий на ногах Унриаль, опираясь на Стаса, ушел спать, так и не поев ни разу за сутки, а Марина, Алиса и Макс вышли курить на балкон, Димитри позвал Полину в кабинет. Разговор у них вышел довольно печальный, но оба понимали, что расставить все точки в этой ситуации необходимо именно теперь.

   - Я с самого начала зашел не с того угла к ветру, - хмуро сказал князь. - Жаль, что поздно понял это. Да и, должен тебе сказать, зная себя, думаю, что вряд ли понимание что-то изменило бы.

   Полина посмотрела ему в лицо, вдохнула, ничего не сказала и сделала короткий жест кистями рук, значащий что-то вроде "ну да, так и есть".

   - К моей скорби, - продолжил Димитри, - сложившийся вариант я должен признать лучшим из всех возможных после такого начала. Я знаю, поправить ничего невозможно, это будет только очередной слой янтаря для мотылька. Я бы хотел полета для тебя, но ты уже в смоле.

   - Смерть - это всегда расставание, - легко ответила она, - но вовсе не всегда потеря. Иногда так правда лучше, и для отношений в том числе. Был такой человек, его звали Антуан де Сент-Экзюпери, он бы тебе объяснил, только его самолет над Атлантикой сбили в ту войну.

   Димитри кивнул, откинул рассыпавшиеся волосы на спину.

   - И вообще, - весело сказала Полина, - если ваши академики меня не утопят к чертям свинячим, то при удачном раскладе на потанцевать нам с тобой остается не меньше трех лет, а то и все пять. А потом ты сам будешь так же кого-нибудь учить. И с кем-то обязательно будешь танцевать, а иначе незачем все это было и начинать.

   Димитри кивнул. Исправлять что-то было уже поздно, он понимал это слишком хорошо.

   - Поспишь сейчас? - спросил он. - Ведь два перехода за ночь...

   - Если разрешишь, я лучше пойду в сад, - улыбнулась Полина.

   - Да, - кивнул он. - Да, конечно...

   Днем он был радушным и гостеприимным хозяином, старался развлечь, поддержать и позаботиться, шутил, улыбался и подбадривал то Алису, то Унрио. После заката, когда все разбрелись спать, вымотанные кто четырьмя переходами по порталам, кто просто бессонной ночью, он открыл Инге дверь своей спальни.

   В доме было еще тепло, и горшок с огнем пока не стоял на возвышении, чтобы сберечь последних бабочек от гибели в огне и не привлекать дракончиков в комнаты. Они имели привычку забираться под одеяла к людям, чтобы в тепле лучше переварить лакомства, найденные днем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   Князь кивнул подруге на кресло. Сайни застилали постель привычными ей по Новому миру простынями. Плотными, тяжелыми, узорными. Из камчатного льна.

   - У тебя получается отличный репортаж, дружок? - спросил он с улыбкой.

   - Это уже не репортаж, - довольно сказала Инга. - Через год можно делать заявку на книгу, а пока это цикл статей. И я думаю, что пристраивать его не придется. Сами придут и спросят, как только поймут, что полная карта событий есть только у меня.

   - Давай я тебе добавлю деталей, - вздохнул Димитри. - Только скрой источник, будь так мила.

   Она посмотрела на него особым взглядом, который он хорошо запомнил по процессу - острым, цепким, внимательным. Не так, как Полина. Та смотрела сквозь человека, с которым говорила, и по ее глазам было понятно, что она видит все его обстоятельства так ясно, как будто видимая только ей иллюзия проступает сквозь кожу и черты лица. Инга смотрела, как будто фотографируя глазами - запоминая бесстрастно и без всяких мнений, как есть.

   - Через пять дней мы все вернемся в край, а Полина Бауэр отправится обратно в столицу, проходить следствие Академии, - сказал князь. - Наше следствие - инквизиционный процесс. Понимаешь, что это значит?

   - Да, - кивнула Инга, - точно то же, через что прошла Алиса Медуница в двадцать третьем году, только в крае.

   - Милая, - вздохнул Димитри, - я сущий ребенок по сравнению с теми, кто будет ее допрашивать.

   - Не кокетничай, - улыбнулась Инга. - Я спрашивала о тебе других аристократов, ты один из лучших менталистов империи. Так что не думаю, что ей будет сильно хуже, чем Медунице, а та жива и благополучна.

   - С Алисой я хотел договориться, - Димитри качнул головой, возражая, - а здесь будут устанавливать истину. И если сочтут ее виновной или опасной...

   - Все-таки обе они невероятные женщины, - вдруг сказала Инга. - И Бауэр, и Лейшина. Они ведь из тех немногих, кто, можно сказать, вывез город на себе, пока ваши у нас осваивались и разбирались. Это, как ни крути, уже бессмертие, и заслуженное. И если ваши тут ее признают некроманткой и казнят, в крае она станет легендой. А Медуница уже легенда. И даже если бы казнили, легендой она была уже к началу суда.

   Димитри скорбно кивнул. Инга встала с кресла, подошла к нему, присела на подлокотник и положила руку на его плечо.

   - Только не думай, что ты мог сделать лучше. Теперь, зная все, что ты узнал за эти девять лет, ты, конечно, видишь события иначе. Но тогда ты видел только то, что видел, и мог только то, что мог.

   Димитри обнял ее, посадил к себе на колени и слегка покачал.

   - Спасибо, милая. Пойдем спать?

   Утро князя прошло в большом кабинете, в компании Макса, который осваивался в роли вассала Димитри. Сайх уже закончил адаптировать свои наработки к сааланской системе счисления и работал с вероятными моделями стихийных порталов сосновоборской зоны отчуждения. Пока на бумаге и досках для записей. Димитри провел с ним полдня, потом оставил его заканчивать очередной расчет и отправился на конфиденцию. Но не к Айдишу, а к Хайшен.

   Она ждала его в саду, благо последние безветренные дни позволяли уединиться для беседы на открытом воздухе. За фонтаном на каменной скамье было тепло и солнечно, в водяной пыли под лучами танцевала маленькая радуга. Но настроение Димитри было далеко от идиллической картинки, открывающейся глазам собеседников.

   - Я принес тебе тяжкое, досточтимая, - он присел на противоположный край скамьи и склонил голову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Я готова принять то, что ты принес, - ответила она.

   Димитри вздохнул и принялся перечислять.

   - На мне предательство дружбы, прежде всего. Но кроме него, похоже, еще и убийство подруги, и вред моему народу. Я предложил дружбу, а дал вместо нее казнь или долгую и мучительную смерть. Даже если Полину признают невиновной, болезнь убьет ее медленно и мучительно, это протянется несколько лет. Ей не хватит ни времени, ни сил сделать то, что было бы ей интересно, а нам необходимо.