Лис Улисс и край света - Фред Адра

Улисс обернулся, но никого не увидел.

— Что вы там говорили про тайник?

— Саблезубые врата. Стали видны, — охотно повторил барс. — Это значит, что условия соблюдены.

— Какие условия?

— Об этом вам расскажет ваш попутчик. Когда захочет…

Улисс настороженно пригляделся к собеседнику. Барс, которому известно и про тайник, и про Ищущего Лиса, просто обязан представлять собой опасность. Странно, почему от него совершенно не исходит угрозы?

— То, что я барс, не имеет никакого значения, — угадал его мысли незнакомец. — Я не собираюсь ни во что вмешиваться. Да мне и нельзя…

— А как выйти к этим вратам, покажете?

— Вы же Ищущий Лис! Вы найдете врата и без моей подсказки. — Барс встал. — Мне пора. Приятно было познакомиться.

— Разве мы познакомились? Я так до сих пор и не знаю, как вас зовут.

— Можете называть меня Флейтист-В-Поношенном-Пальто.

— Но это же не настоящее имя, — заметил Улисс. — Флейтист — мифологический персонаж, он присутствует в легендах различных земель. Здесь он барс, по ту сторону гор — тигр…

— Приятно видеть образованного зверя, — улыбнулся барс. — А то в последнее время мне приходилось наблюдать лишь за жителями Пятнистых Клыков, а они университетов не кончали. Они их даже не начинали. Не с кем было перекинуться словом. Однако Пятнистых Клыков больше нет, вот я и ухожу.

— Постойте! — Улисс поднялся на задние лапы. — Вы знаете, почему Железные Звери разрушили деревню? И кто они вообще такие?

— Разумеется, знаю. И, разумеется, не скажу. Всему свое время. Всего хорошего, Улисс. — Флейтист-В-Поношенном-Пальто развернулся и зашагал прочь.

— Это уже было, верно? — бросил ему вслед Улисс. — Давным-давно, так? Это Железные Звери разрушили империю снежных барсов?

Флейтист остановился и обернулся. Но ничего не ответил, а лишь подмигнул и помахал лапой.

— Не хотите говорить, не надо, — пожал плечами Улисс.

Вскоре загадочный барс пропал за деревьями. Улисс повертел головой по сторонам, выкрикивая:

— Я знаю, что вы здесь! Какой смысл прятаться? Выходите!

— Ладно, — раздался совсем рядом уже знакомый Улиссу голос, воздух задрожал и перед изумленным лисом возник призрак горбатой ящерицы. Или, вернее, ящера, потому что таких крупных ящериц не бывает — а этот, когда поднимал голову, приходился Улиссу по грудь.

— Вы что же, древний ящер? Доисторический?

— Он самый. А что? В вашем сердце нет места для доисторических ящеров?

— Нет, просто я не знал, что существуют призраки таких древних существ.

— Все правильно, — сказал ящер. — Духи моих собратьев давным-давно упокоились. Я, наверно, единственный, кто еще бродит по свету. Один-одинешенек, вызывая слезы у привидений добрых вдов.

— Надо же… А зачем вы за мной следили?

— Меня попросили за вами присмотреть. Один саблезубый друг. Ефрат ему имя. Ну, знаете, на всякий случай. Вдруг какому-нибудь барсу Игорю захочется вас ограбить, а тут как раз я, подобно невидимому стражу. Да и дельце у меня здесь имеется… Я должен… кое-что закончить. — Ящер повел длинным хвостом из стороны в сторону. — Меня звали Аарон.

— Аарон, вы наверняка слышали наш разговор с Флейтистом. Он сказал, что вы знаете об условиях появления Саблезубых врат.

— Знаю. Это было начертано на самих вратах. Я читал… тогда еще.

— Так вы знаете, где они?! — оживился Улисс.

— Где-то здесь, скорее всего, под снегом.

— Если так, то почему Флейтист сказал, что они стали видны?

— Видны, если знать, куда смотреть. А раньше — до того, как выполнились условия, — увидеть было нельзя.

— И что это за условия?

Аарон закрыл глаза и нараспев процитировал:

— Вход в тайник узреть тогда возможно будет, когда явится Ищущий Лис, Связные Времени очнутся ото сна и произойдут ужасные разрушения. — Он открыл глаза. — Это все.

Улисс задумался.

— Так. Ищущий Лис явился. Это я. Ужасные разрушения произошли — Пятнистые Клыки. Но кто такие Связные Времени?

— Понятия не имею, — ответил Аарон. — Сам недоумеваю.

— Очнутся ото сна… Значит, если они до сих пор спали, причем наверняка очень долго, и их, следовательно, никто не видел… О! Железные Звери! А также Бумажные и Деревянные! Они и есть Связные Времени!

— Гипотеза не хуже любых иных, — одобрил Аарон.

— Но почему они так называются?

— Можно предположить, что они каким-то образом связывают время, — заявил ящер. — Но это предположение ясности не вносит. Я бы даже сказал, что наоборот, вносит сумятицу.

— Ладно, оставим, — сказал Улисс. — Достаточно того, что эти Связные Времени проснулись и врата можно увидеть. Так куда смотреть?

— Откуда мне знать? Разве это я Ищущий Лис? Вспоминайте!

— Что значит «вспоминайте»? — удивился Улисс. — Как можно вспомнить то, чего не знаешь?

— Как можно быть уверенным, что чего-то не знаешь, если даже не пытался этого вспомнить? — в тон ему отозвался Аарон.

«Есть в этом логика, — подумал Улисс. — Вдруг я действительно когда-то знал, как увидеть эти самые врата, но забыл?»

— Хорошо, попробую. Но, предупреждаю, я и понятия не имею, что именно вспоминать. Вам придется подождать.

— Сие не проблема. Пока вы вспоминаете, я с удовольствием наслажусь лицезрением снега и зимнего леса. Знаете, когда я был живой, то и мечтать об этом не мог. При таких низких температурах ящеры замерзают. Зато теперь, когда я мертв, могу видеть настоящую зиму. Красиво здесь… Вы не находите?

— На мой вкус несколько однообразно, — уклончиво ответил Улисс.

— Что может быть прекрасней однообразия, — мечтательно произнес Аарон. — Но чу! — не буду вам мешать. Вспоминайте, вспоминайте…

Улисс уселся на пень, на котором до него сидел Флейтист-В-Поношенном-Пальто, обхватил голову лапами и закрыл глаза. Он решил довериться интуиции — если что и способно вывести его на нужные воспоминания, то именно она.

Перед его внутренним взором появился песок. На песке — камни. Множество камней — самых различных форм и размеров. Декорации обрамлены темной, неровной рамочкой. «Ага, я в пещере», — понял лис. Он огляделся по сторонам — никого.

В глубине пещеры горел огонь. Он освещал стены, на которых Улисс разглядел многочисленные рисунки, выполненные в примитивном ключе: толпа изнемогающих стегозавров тянет на веревках по реке огромный плот; гора черепов динозавров, над которой вьются птеродактили; уродливая тираннозавриха с еле уловимой, загадочной улыбкой; бронтозавр с безумным взглядом, склонившийся над бронтозавренком с проломленной головой; просто прямоугольник, целиком закрашенный углем; и многие другие.

С топотом и криками в пещеру вбежали четыре ящеренка и кинулись к Улиссу:

— Папа! Папа! Тираннозавр Рекс увел Захария! Мы ничего не смогли сделать!

— То есть как увел?! — запаниковал Улисс. — Куда?!

— Искать сокровища диплодоков! — заверещали детишки.

— О, нет! — воскликнул Улисс. — Это же так опасно! Ждите меня здесь, никуда не уходите! Я найду Захария и приведу его обратно!

— Папа, а ты точно его вернешь? — тоненьким голоском спросил самый маленький ящеренок, глядя на Улисса зареванными глазами.

— Клянусь! — голос Улисса прогремел на всю пещеру. — Клянусь, что верну Захария, что буду защищать свое семейство и никого из вас не дам в обиду! Не будь я Аарон!

Улисс вздрогнул и резко открыл глаза, отгоняя наваждение. Что? Какой Аарон? Почему Аарон? Какие-такие пещеры, тираннозавры и диплодоки? Что это такое ему привиделось, выдавая себя за воспоминание?

Улисс перевел взгляд на нового знакомого. Ящер пребывал в глубокой задумчивости, уставившись в одну точку.

— Аарон! — окликнул его Улисс. — Скажите, пожалуйста, что делают в моей голове ваши воспоминания?

— А? — очнулся ящер, не сразу сообразив, о чем его спрашивают. — Ой. Простите, Улисс, это не специально. Мы, ящеры, обладаем… то есть обладали гипнотическими способностями. Как змеи. Я немного забылся и не заметил, как внушил вам собственные воспоминания. Больше не буду, честное слово. Вообще отойду подальше, чтобы не мешать. А вы вспоминайте, вспоминайте.

Улисс снова закрыл глаза и расслабился, отдаваясь во власть интуиции…

Лисенок Улисс с опущенной головой стоял перед отцом, который изо всех сил старался казаться строгим.

— Докатились, — произнес отец таким тоном, чтобы стало ясно: лично он-то никуда не катился, но его унесло вслед за скатывающимся сыном. — Нас вызывают в школу!

Отец кинул взгляд на сидящую на стуле маму, передавая ей слово.

— Ох, — только и сказала мама, поскольку изображать на морде глубокую озабоченность она еще могла, но на озвучивание эмоций, которых она вовсе не испытывает, актерского дарования ей не хватало. Даже это «ох» далось ей с огромным трудом.