Курсантки - Людмила Сурская

— Ты хочешь сказать, что это она.

— Вот именно. Вика давай не унывай и подожди немного. Мы её обломаем и весело. Без банального скандала.

— А вдруг она статью на такую убойную тему писала…

— Я с ними ходила целый день, аж до одиннадцати ночи. Таскались по городу и закончили в ресторане. Мы договорились, что если она ему подойдёт, то он будет звонить мне.

— Звонил?

— Не-а! Не втиснулась барышня в его рамки. Бюст поди не подошёл. Наверняка маловат.

— Что ты предлагаешь? — пискнула, заинтересовавшись и Наташа. Она аж вспотела от натуги.

— Известить её о звонке. Заверить в сумасшедшем успехе и встретиться, чтоб обговорить дальнейший план действий.

— И что это даст? — округлила она глаза.

— Пока не запишем разговор ничего. — У Иры у самой тряслись от волнения руки и она поставила стакан на стол.

— Хорошо бы её карточку из бюро невест переснять. Это реально? — оживилась Вика.

— Не знаю, но попробую. Сочиню что-нибудь.

— Скажешь, что он звонит тебе, спрашивает о ней, а ты не в курсе. — Тут же нашлась Лена. — Я не могу на таких стерв смотреть. С желанием дать пинка трудно бороться. К тому же при лицезрении их жертв у меня сердце кровью обливается. Не мужика, чёрт с ним идиотом, а жены и детей жаль. За что им такое наказание.

— Время такое. Мужики похирели. Мощь свою в бабьих подолах ловят. Немцов вон с пятью бабами сразу живёт. Те куклы детей нарожали. Шубы на себя напялили. Квартиры оторвали. За моря катаются. И все про любовь говорят. Обхохочешься. Неужели он верит… И сам, скорее всего, не в курсе что такое любовь.

— Да он кретин. Животное, кобель, жеребец, но не мужик. У мужика мозги, а у него одни яйца. Чем хвастается: деньгами наворованными у страны и рожей, что природа дала. Хребта никакого. Одна бесстыдная наглость и болтливый язык. Ну отберут у него те деньги — людские слёзы, а самого паралич разобьёт — сколько же может природа надругательство над собой терпеть. Вот и прикиньте, какой из этих кукушек он нужен? Да ни одной. А детей придурок психически больными вырастит. Такую грязь как он надо пережить и переварить детским душам.

— Это так. Я б в политике и государственной машине вновь ввела цензор — морально устойчив. Человек без царя в голове и тормозов не может править. Не имеет морального права, да и не выйдет у него созидать. Но мы ведём речь не о нём, для него женщины и дети — это не люди. Он и любить-то не может, не дано. Мы сейчас о другом. Мы о хищницах и нормальных мужиках их жертвах.

— Получается у нас заговор против агрессоров любви. — Возбуждённо заявила Натка. — Мы в самом начале пути. Давайте попробуем жить только с любовью.

— Наивная простота. — Отмахнулась Лена. — Ты с любовью, а она растолкала руками и цап.

— Я не о жизни, а о нас. Свяжем свою жизнь только с любимым. — Обиделась, разъясняя свою позицию Натуся.

— Про нас? Естественно, иначе я себя и не представляю. — Заверила её Лена. — Я Славку каким он есть слонёнком, таким и люблю. Даже когда ворчу, ещё больше люблю. А вообще-то по большому счёту, бабы сами дуры.

— Так уж и дуры? — усмехнулась Марина.

— Вот именно, слепы и глупы. Я не про хищниц, те как раз наоборот. Я о простушках каких пруд пруди. Хватают всё подряд без разбора и часто недостойных, а потом ноют. Ах, обманул. Ах, такой сякой и не мазаный сухой. Кто интересно велел тебе с ним в жмурки играть. Мужика выбирать надо с умом и расплющенными глазами.

— С расплющенными это хорошо. Но мужчина мечты, как правило появляется на горизонте внезапно. И так же внезапно исчезает пойманный более шустрыми девчонками. Вот что тогда?

— Чтоб не захлёбываться горькими сожалениями об упущенных возможностях. Надо либо шустрить и быть готовой покорять его за считанные минуты либо…

— Не расстраиваться. Значит, твоя любовь ещё впереди маячит. Закругляемся, а то взводный поди рвётся, — кивнула Елена на раздавшийся стук в дверь, — что-то его долго сегодня не было. Надо успокоиться и действовать не с любовью к ней, а с холодной головой. Обдумаем всё ещё раз. Операцию мы должны провести блестяще. Будущие офицеры мы или нет. Неужели одну крашеную швабру не обломаем.

Тарасов знал зачем шёл. Ната предупредила что будет торт. У девчонок посиделки. Запив торт чаем, он весело подмигнул им.

— Ну, что девчонки готовы к новому рывку?

— А как же… — Врали ему мы без зазрения совести. Какой ещё рывок лишь бы с уже имеющего уровня не сорваться.

— Намотайте себе на ус, чтоб без фокусов…

— Мотаем, — заверила его за всех Лена.

У всех остальных кумекать над вопросом Вики и мотать наставления взводного об учёбе и дисциплине не получалось. Но народ бодро поддакнул и улыбнулся.

27

Настроиться на одну учёбу и правильное поведение оказалось: легко сказать и трудно сделать. С топографией, правда, разобрались с ходу. Обучавшиеся с нами топографы помогли дойти до ума. А с тактикой был завал. Но труд и время камни точат. Осилили и мы. В чём женский ум уступал мужчинам. Разве только в весе… Мы опять до тошноты маршировали, натыкаясь друг на друга и выслушивая, что нам самое место вышивать и в куклы играть, а не солдатский шаг мерить. Кто бы спорил. Мы не фанатки армии, но раз уж взялись, то добьём и будем всё делать не хуже ребят. У нас лучшие конспекты. Опять же серьёзнее отношение к предметам и занятиям. Почти не пропускаем без уважительной причины. А к изучению предмета подходим творчески. Боимся техники, так это пройдёт. Нет ничего, чтоб женщина не преодолела. Я по себе знаю, как боялась боли и дзюдо ненавидела из-за этого. Но смогла преодолеть. Силой убеждения заставила себя тренироваться. Трудись и побеждай, — напрягала я себя. Не возможно достичь чего-то без усилий над собой. И я боролась, и работала над этим. Выиграла. Ведь так здорово выигрывать у самой себе. Вот и сейчас мы всё преодолеем и непременно будем лучшие. Как пить дать, получим лейтенантские погоны и красные дипломы.

Маринка опять отчудила. Схлопотала неприятность на ровном месте. Барышня съехала по раскатанной ледяной дорожке, а ведь недавно только очухалась после лыж. И если б только съехала, а то вкатилась неизвестно откуда вывернувшихся: начальника курса с замом начальника института. На полном ходу, не смогла остановиться, поскользнулась, свалила. Валялись все втроём. Зам начальника ползая по дороге на коленях чертыхался и грозил пожаловаться бог весть кому. Мужику под пятьдесят, валяться не солидно и обидно, тем более на глазах у курса. А курсовой ничего, хохочет. Маринка вместо того, чтоб извиниться и бежать смотрит на него как-то неловко и мучительно. Мне становится жаль её. Так смотрят пытаясь запомнить перед долгой разлукой. Неужели ж из-за такой ерунды зам отчислит… Наверняка обойдётся и она просто паникует. Так-то это полугодие складывается неплохо. Саша сдержал слово и не выболтал родителям про нас с Глебом. Разве не хорошо?! Отлично! Мы, не только с успехом осваивали военную профессию, но и, организовавшись помогли Вике вернуть блудного отца, и оставить с носом прыткую девицу. Я позвонила. Как и предполагали, барышня клюнула на нашего червя, и не просто клюнула, а с азартом ухватившись за него, занялась подготовкой к вожделенной встрече с французом. Мы с ней встретились по-приятельски в кафе, выпили кофе. Удалось не только записать наш разговор, но и снять. Девчонки молодцы постарались. Возбуждённая барышня торопила меня с рассказом о моём воображаемом разговоре с мэром. Я ей не скупясь разрисовала, как она безумно понравилась ему и как он мечтает о ней и скорой встрече. Для чего собирается выслать ей деньги на дорогу и будет с нетерпением ждать к себе. Распирающую её радость она даже не пыталась скрыть. На мой намёк, мол, а не лучше найти мужика тут, чем тащиться за таким колобком во Францию. Она разоткровенничалась.