Томагавки кардинала - Владимир Контровский

— Эти люди — точнее, не люди даже, а… ну, вы знаете не хуже меня, кто они такие, — сотни лет целеустремлённо гнобят весь мир, не говоря уже о России, и при этом добиваются своего исключительно чужими руками, не рискуя своими драгоценными жизнями. Не пора ли им заплатить по счетам? Если мы сегодня будем бездействовать, то завтра их пригласят к нам — приходите, варяги, вразумите сирых и убогих, владейте нами, только научите жить и наведите порядок. Было уже такое в истории… Но было и другое, — кавторанг сжал кулак, — был Милош Обилич, заколовший султана Мурада прямо в его шатре!

— Но сербы всё равно проиграли битву на Косовом поле, — возразил один из капитан-лейтенантов.

— Проиграли, потому что остался жив Баязид! Но если уничтожить всех… У нас ведь есть кое-что посерьёзнее кинжала сербского рыцаря. И нет у нас другого выхода, и времени нет, и другого такого случая уже не будет. Они приедут на «Глобаль» — все. Вопрос слишком важен: потребуется их личное присутствие, а не виртуальное.

— Но это означает войну — заметил кап-три, — ядерную. Это ты понимаешь?

— Не будет никакой войны. Европа — не Америка; не будут франглы чересчур нервно реагировать на трагический несчастный случай не у себя дома, пусть даже повлекший за собой большие человеческие жертвы. Глобальная термоядерная война не нужна ни им, ни нам — последует соответствующее заявление с нашей стороны, и всё.

— Сотни тысяч людей… — медленно проговорил второй капитан-лейтенант. — Или даже миллионы. Мирных людей — имеем ли мы на это право?

— Вспомни Ниигату и Кёльн — сколько там погибло мирных людей, причём без всякой на то необходимости?

— Но это грязные методы…

— Оборотней не взять честной сталью, — кавторанг сверкнул глазами, — не говоря уже о том, что честной сталью до них не дотянуться! Да я бы их голыми руками… Но они делают то же, что делали некоторые завоеватели древности — прячутся за спинами женщин и детей, гоня их к стенам осаждённой крепости под стрелы защитников! Они не примут рыцарский поединок — слов «честь воина» для них не существует. Думаешь, мне легко? А что делать?

— Каковы шансы на успех? — спросил капитан третьего ранга, и по его тону было ясно — он всё для себя решил. — Не забудь, в Европе развёрнута защитная система.

— Пятьдесят на пятьдесят. На нашей стороне — полнейшая внезапность и небольшое расстояние до цели: подлётное время минимально. Остальное — в руках Всевышнего. Но если он нам не поможет, я задам ему вопрос «Почему?», когда предстану перед ним — а это будет скоро, и случится при любом исходе дела.

— На бога надейся…

— Да. И поэтому, — капитан второго ранга поочерёдно посмотрел на всех троих, чуть задерживая взгляд на каждом, — помните: одно неосторожное слово погубит всё — и Россию, и нас, и весь это мир.

Атомный подводный ракетоносец «Аскольд» следовал на боевое патрулирование. Времена, когда Мировой океан бороздили десятки атомных субмарин Вечевого Союза, прошли — теперь даже единичный выход боевого корабля за сто миль от базы для проведения учебных стрельб считался событием. Офицеры Северного флота знали, чего стоило Иванову выбить у правительства Николаева минимум средств для ремонта и поддержания хотя бы нескольких единиц флота в боеспособном состоянии, не говоря уже о строительстве новых кораблей, как знали и то, что с воцарением «тринадцатиолигархщины» даже этот скудный ручеек почти иссяк. Но знали они и то, что зыбкая неопределённость «временной власти» может обернуться чем угодно, и поэтому «Аскольд» шёл в океан, неся на борту шестнадцать межконтинентальных ракет о шести водородных головах каждая.

Почти одновременно с «Аскольдом» в Баренцево море вышел и флагман атомного флота — тяжёлый подводный крейсер «Рюрик», последний из шести уникальных кораблей типа «Ураган», ещё остававшийся в строю. «Рюрик» вышел на испытания новой ракеты, предназначенной для вооружения строящихся (вот уже десять лет) новейших субмарин, и шёл в сопровождении группы фрегатов, заодно прикрывавших выход «Аскольда» — с орбиты за немногочисленными действующими кораблями русского флота следили холодные глаза спутников, и хватало на берегу доброхотов, твёрдо усвоивших правило нового времени «всё продаётся, особенно ценная информация».

Выход «Аскольда» едва не сорвался из-за внезапной болезни его командира. Москва (с явным облегчением) порекомендовала отложить «это не особо нужное мероприятие», но Иванов назначил старпома, капитана второго ранга Н., временно исполняющим обязанности командира и выпустил лодку в море — московская «рекомендация» очень не понравилась старому воеводе. Правда, ему пришлось смириться с присутствием на борту «Аскольда» некоего «обеспечивающего» с неясными полномочиями, экстренно присланного из Москвы, однако адмирал счёл, что главное — это выход крейсера на боевое дежурство, а столичными капризами можно и пренебречь.

…В центральном посту «Аскольда», среди мигания экранов, разноцветных искорок сигнальных светодиодов и характерного шороха работающей аппаратуры капитан второго ранга — старпом, временно исполняющий обязанности командира, — в очередной раз бросил взгляд на часы. Всё вроде складывалось нормально: лодка шла на глубине пятидесяти метров — стартовая глубина, командир очень своевременно заболел (не будем о подробностях его внезапного недомогания), и выход «Рюрика» пришёлся как нельзя кстати: испытательный запуск «кладенца» создаст отвлекающий фактор. И всё-таки кавторанг испытывал — нет, не страх — смутное беспокойство. Ему казалось — где-то что-то не так, и ещё этот московский «обеспечивающий», чёрт бы его побрал…

Кроме командира, в посту находились ещё трое: кап-три, командир ракетной боевой части, и два каплея — штурман, взявший на себя управление лодкой, и помощник ракетчика. Четыре человека, две недели назад принявшие решение…

Кавторанг снова взглянул на часы, глубоко вздохнул, встретился глазами с капитаном третьего ранга и еле заметно кивнул. Оба ракетчика молча встали со своих мест и вышли из центрального поста. Время пошло…

Обеспечивающий, просидевший в ЦПУ с самого отхода, вышел передохнуть в пустой командирской каюте. Оснований для беспокойства у него пока не было: все люди на борту корабля вели себя адекватно, и вообще — в Москве, похоже, зря гонят волну. Улёгшись, он позволил себе немного расслабиться (а заодно и пожалеть о том, что вынужден находиться внутри этого набитого ядерной дрянью железного презерватива вместо того, чтобы куда более приятно проводить время подальше от всего этого плавучего военного железа).

Из состояния лёгкой полудрёмы его вывел негромкий стук в дверь.

— Товарищ капитан первого ранга, — встревожено доложил появившийся на пороге капитан-лейтенант, — чэ-пэ! В реакторном отсеке. У кого-то там или крыша съехала совсем, или просто я не знаю что: заперлись и угрожают взорвать реактор.

— Мать твою неоднократно! — облегчил душу кап-раз, выбираясь из койки. — А куда вы смотрели? Радио на базу — прекратить поход!

Он выскочил из каюты, оттолкнув посторонившегося каплея, и… тяжело рухнул на палубный настил, получив удар по затылку рукояткой пистолета.

— Наручники! — коротко бросил стоявший за дверью кап-три, пряча оружие. — Тащим его в каюту.

Замкнув «браслеты» на конечностях потерявшего сознания «контролёра», ракетчики заволокли его грузное тело в каюту и уложили на койку, аккуратно заклеив ему рот липкой лентой.

— Отдыхай, дорогой товарищ, — резюмировал кап-три, запирая двери на ключ. — Спи спокойно.

— Всё, командир, — спокойно сказал он, вернувшись в центральный пост, — сделано.

Его помощник так же спокойно сел на своё место и активировал интерфейс ввода данных в систему целеуказания и наведения ракет. Вернее, одной ракеты: полновесный залп трудно списать на техническую неполадку. Время пошло…

— Боевая тревога!

Отсеки «Аскольда» наполнились надрывным звоном колоколов громкого боя. Люди на субмарине замерли на своих постах. Вопросов ни у кого не возникло: в конце концов, все военные корабли и создаются только для того, чтобы когда-нибудь тишина их отсеков была взорвана сигналом боевой тревоги…

…В тридцати двух милях к северо-западу от «Аскольда» с борта «Рюрика» стартовал «меч-кладенец» и пошёл в небо, волоча за собой длинный белёсый шлейф…

— Ввод данных завершён, — спокойно, как на учениях, произнёс капитан-лейтенант.

— Предпусковая подготовка завершена, — доложил командир ракетной боевой части.

«Точка возврата пройдена» — подумал кавторанг. Он каким-то необъяснимым чутьём ощущал приближение опасности, и не зря: четыре корабля-охотника из эскорта «Рюрика» вдруг развернулись и, набирая ход, устремились к «Аскольду»…