Живодерня 2 - Сергей Арно

На фотографии был заснят стол, на нем стояла крохотная женщина в старинном платье.

— Это Лучия Царате, самая маленькая женщина на планете. Ее рост был всего 50 сантиметров. Она выступала в шоу в США. А вот это! — Эдуард Робертович протянул другую вырезку. — Самый знаменитый на планете лилипут "Генерал Том". Его принимали короли, президенты, великие писатели… Его слава прокатилась по всему миру в конце прошлого века. За свою сорокапятилетнюю жизнь он вырос только на шестьдесят сантиметров. В городе, где он родился, лилипуту поставлен памятник. А вот "Трехногое чудо" — Франческо Летини. — На фотографии был заснят довольный человек с тремя ногами. Следующая фотография запечатлела половину человека. Верхняя его часть была совершенно нормальной с головой и руками, но только по талию, внизу же ничего не было. — Это кумир всех ребятишек "Эка-Полпарня" миллионер, заработавший состояние цирковыми выступлениями. О нем снят известный фильм в Голивуде. А вот сиамские близнецы…

— Да, здорово. Только на фотомонтаж похоже, — сказала Карина.

— Похоже, но все они жили на земле.

Забрав обратно вырезки, Эдуард Робертович положил в саквояж вырезки, а вместо них достал пачку старых фотографий, бережно уложенных в полиэтиленовый пакетик. Он вынул их из пакета.

— Вот, полюбопытствуйте, — сказал он, протягивая фотографии Карине. — Это актеры нашего театра.

Карина с интересом и удивлением рассматривала старые фотокарточки с поломанными уголками. Их было всего десять. Рассмотрев фотокарточку, она передавала ее Сергею, а тот в свою очередь Илье. На фотокарточках были засняты разнообразного вида и обличия уроды. Наши уроды были ничуть не хуже заморских, а даже лучше и разнообразнее. Хотя карточки были не очень четкими, но можно было разобрать двух девочек лет десяти — сиамских близнецов, имеющих одну пару ног расходящихся от пояса двумя худенькими телами, самого Эдуарда Робертовича, какого-то получеловека, тело и лицо которого покрывали густые волосы, настолько густые, что черты лица проглядывали с трудом.

— Вот здесь только несколько фотографий, которые удалось сделать и сохранить, — между тем продолжал Эдуард Робертович. — Актеров было значительно больше.

— А фотографии Шкворина — водителя Петрушки — у вас нет? — спросил Сергей, просмотрев фотографии без особого интереса.

Зато Карина и Илья не могли насмотреться.

— К сожалению, нет. Она была… но куда-то пропала. Вы знаете, я не могу избавиться от мысли, что действия Петрушки направляются чьей-то рукой. Словно кто-то, используя его болезнь, руководит им… Но нет! Это невозможно — больным человеком нельзя руководить. Итак, я продолжу. Театр был организован и создан по правительственному указу. Это был сверхсекретный объект увеселения. Не смейтесь. Не забывайте, что в те времена страну контролировало вездесущее КГБ, и без его ведома ничего не делалось. Теперь, конечно, театр рассекречен, и я могу, не таясь, рассказывать о нем. Так вот, театр был законспирирован не меньше, чем какой-нибудь атомный институт, и каждый работавший в театре актер давал подписку о неразглашении. Все это было сделано, потому что театр был создан специально для ЦК КПСС и лично для Леонида Ильича Брежнева. То, что Брежнев любил целоваться, ордена и автомобили, знают все, но всего менее известно, что он любил уродов. Эта его страсть, заглушаемая в молодые годы, в бытность его генсекства вспыхнула с новой силой. Тогда-то по предписанию врачей, а предписание это возникло, потому что от недостатка уродства в окружении у Брежнева у него начало развиваться психическое заболевание, что-то наподобие старческого маразма. Я поясню мысль. Хотя это всем давно известно, что если человек долго сдерживает эмоции, у него развиваются различные нервные болезни. Таким образом, было решено создать личный театр для генерального секретаря. В условиях строгой секретности работники КГБ по всей стране собирали уродов и свозили в Кремль. Боже мой! Наверное стены Кремля никогда не видели такого кишения, этакого человеческого разнообразия. Это был великий праздник уродства. В основном, конечно, это были дети алкоголиков либо людей живущих вблизи полигонов, на которых испытывалось химическое или ядерное оружие. И только когда все мы собрались в Кремле, я увидел сколько нас. Члены правительства и КГБэшники растерялись, и только когда появился сам Леонид Ильич, я увидел в его глазах изумление и радость. Он ходил среди нас — большеголовых и горбатых, слабоумных и кривобоких- и был счастлив, как попавший в прекрасную сказку ребенок. Он трогал нас за особенно уродливые места, заговаривал, улыбался, лез целоваться… Да вообще он хотел перецеловать всех нас. И потом, когда я уже играл в театре, мне казалось, что добрейший человек Леонид Ильич как-то тяготился жизнью среди нормальных людей. Но возможно так только казалось. Актеров для театра отбирал лично генеральный секретарь и министр культуры, разумеется. КГБэшники перестарались и навезли в Кремль множество умственно недоразвитых людей. Ну, я не стану говорить, как они вели себя в большом коллективе себе подобных. То и дело везде шныряли уборщицы с тряпками. Но Леонид Ильич велел гостей не обижать. Просмотр происходил в кремлевских палатах. Умственно отсталые были отсеяны и выбраны тридцать самых одаренных и живописных уродов — в их число вошел и ваш покорный слуга. Конечно, странно, но после этого всесоюзного съезда в стране совсем отпустили алкогольную политику, благодаря чему в СССР родилось очень много физически и умственно неполноценных детей. Трудно, конечно, подозревать Брежнева в умышленном вырождении народа. Но, как знать. Как знать! Я видел его счастливые, полные восторга глаза. С тех пор мы часто виделись с генеральным секретарем. Для того, чтобы сбить с толку спецслужбы других государств, и чтобы не попала во вражескую прессу информация о том, что генсек имеет свой личный театр уродов, в театре появилась секция кукол и цирковых акробатов. Мол театр кукольно-цирковой, а уроды так уж по случайности в нем оказались. Перед кем мы только не выступали! Все первые люди государства видели наши спектакли. Но самый благодарный зритель был Леонид Ильич. Бывало, он нас всех расцелует после представления и подарков надарит… Все было хорошо: и кормежка, и отношение обслуги — ведь почти все мы были набраны из инвалидных домов. Но имелся один мерзавец… До сих пор я вспоминаю его с ненавистью. Хотя о мертвых не говорят плохо. Но он испортил нам очень много крови. Это был администратор театра Коршунов. Он бил актеров, грозился сдать их обратно в инвалидный дом… Это его я просил убрать из театра водителя Петрушки вместе с его площадными шуточками. Но они нравились генералам, и Коршунов не послушался меня и поплатился за это жизнью. Но это много позже. Все было прекрасно, пока Брежнев был здоров, но когда он тяжело заболел, нас уже приглашали редко, Брежнев уже ничего не соображал, и посредине представления "Гамлета" мог встать и, выйдя на сцену, полезть целоваться к актерам. С его смертью для нас наступили тяжелые времена. Особенно плохо было при Андропове… Да, я сделал в своей жизни ошибку, которая, быть может, и повлекла за собой те жуткие события. Так что и я тоже косвенно виновен в случившемся. Дело в том, что когда начался пожар в театре…