Поединок. Выпуск 2 - Николай Агаянц

— Ну, теперь тропу покажу тебе, — сказал Быков после того, как они проследили за Машей до самой базарной площади, а потом она пропала из глаз. — Пошли.

Через полчаса они вышли к лесному оврагу, как раз напротив небольшого водоема. Зеркальной гладью, без малейшей ряби — словно утюгом отглаженная — стояла в нем вода. Сосны четко отражались на поверхности, стояли, опрокинутые кронами в глубину, не шелохнувшись; немая тишина висела кругом, только чуть слышно шумела вода, падая с невысокой плотины. На противоположном берегу находилось небольшое строение, напоминающее водонапорную башенку, а рядом — лесная избушка и деревянная вышка с нахлобученной легкой крышей.

— Караулка, — Быков кивнул на застывшего на вышке часового.

— Когда меняется караул? — спросил Ратников.

— Часов в семь, может, в восемь. Прошлый раз был у тропы — как раз смена шла. Часов-то нет, так, по солнышку.

— Тихая заводь у них здесь. Сыто, сволочи, устроились, сладко. Мину бы достать, сунуть на тропу, считай, новая смена жить приказала. А старую, как на взрыв выскочат, — из автоматов. Восемь фрицев как не бывало. Пятая часть гарнизона.

— Эту четверку мы и сейчас можем успокоить, — загорелся Быков. — В два счета!

— А дальше что? То-то и оно. Одним дальше нельзя. Тупик. Апполонов без движения, еще этот немец пленный... А Маша? Разве это ее работа? — раздраженно говорил Ратников. — Мы связаны, не можем быстро передвигаться, все равно что в клетке. В любой час она может захлопнуться...

— Может, действительно руки развязать, как шкипер предлагал... — вставил осторожно Быков.

— О пленном, что ли? Шкипер, шкипер... Ты-то человек. — Ратников сердился на себя, что не может решиться на такое. — Задача у нас одна, боцман, — партизан искать. Должны же они быть, раз старосту кто-то ухлопал. Из местных, в одиночку, вряд ли кто посмел бы.

— Должны, — согласился Быков.

— На хутор бы прежде заглянуть, — сказал Ратников. — Там все проще выяснить. Охрана жидкая, в случае чего...

— Дорогу не знаем.

— Пленного в проводники возьмем.

— Ночью можно нагрянуть.

Они возвратились на прежнее место, залегли, наблюдая за площадью, за улицами, млеющими в августовском зное. Площадь почти опустела за это время, жаркое высокое солнце загнало жителей в прохладные горницы. Из дома, на котором висел флаг, вдруг высыпала кучка солдат в серых мундирах, спешно выстраиваясь в две шеренги.

— Что-то случилось, — насторожился Быков. — Не с Машей ли?

— Какой же я дурак! — забеспокоился Ратников. — Лучше бы сам лохмотья какие напялил...

— Самого тебя тут же схватят: одни старики да бабы в селе.

— Слушай, боцман, надо идти! Ты в форме, посмотри на себя — настоящий немец. А я — задами.

— В капкан оба полезем?

— Ах, черт возьми! Что же делать?

Наконец солдаты выстроились, с крыльца сбежал, должно быть, командир, взмахнул рукой, и обе шеренги, повернувшись направо, побежали вдоль улицы.

— Чего бы им из-за Маши строиться да бежать? — резонно заметил Быков. Это вполне убедило Ратникова.

Они прождали Машу еще с четверть часа, но она появилась не со стороны дороги, откуда ждали ее, а вынырнула слева из кустов. Спуск тут был крутой, и Ратников удивился, как это она сумела подняться в таком месте. Маша задыхалась, пот катился с ее напуганного, побледневшего лица. Она спешила отдышаться и ничего не могла сказать.

— По селу... по селу слухи пошли: старосту в Гнилом хуторе партизаны убили, — наконец выговорила она.

— От кого слышала?

— От старухи. Вон ее третий дом с краю.

— Немцы-то чего взбесились? Построились, побежали куда-то как очумелые?

— Вот старуха и сказала: хутор карать понеслись за старосту.

— Как же они узнали? Мы ведь перехватили посыльного. Связи с хутором нет.

— Бабий телеграф лучше всякой связи работает, — заключил Быков. — Может, на базар кто пришел с хутора.

— Надо торопиться, — не успокаивалась Маша. — Вдруг на наших наткнутся.

— Пошли! — распорядился Ратников. — Как ты у старухи очутилась?

— Подошла к ней на базаре: добренькая лицом, дай, думаю, заговорю. Золотушку показала: поменять, мол, бабушка, на продукты. Она, знать, поняла толк — тут же свернула все и увела меня к себе.

— А лекарь? — спросил Быков. — Был лекарь с медикаментами?

— Нет, не было. Вчера арестовали. Старушка сказала, будто с партизанами был связан.

— Ишь, бойкое какое местечко! — удовлетворенно произнес Быков. — Скажи-ка: староста, аптекарь... Нет, это все-таки не случайность, что-то в этом есть, какая-то связь...

— Ну, бабушка, хитрю, — продолжала Маша, на ходу развязывая зубами небольшой мешок, — какие тут партизаны? Сплетни одни. И про старосту сплетни небось? Нет, сердится, здесь недалеко с неделю назад пароход германский потопили.

— И что же? — нетерпеливо спросил Быков.

— Наши моряки, говорит, кто жив остался, выплыли и ушли в партизаны.

Быков с Ратниковым переглянулись.

— А кто их видел? — спрашиваю. — Да нешто увидишь в лесу-то, отвечает. Будто лекарь только один и видел, говорят. Ну, за это вчера его схватили...

Маша наконец развязала мешок.

— Вот, посмотрите, что я наменяла. Сальца, яичек десяток, хлеба два каравая, картошки молоденькой. А лекарства нету. Отвар вот есть зато, на лесных травах настоянный.

Что-то тревожное и вместе с тем обнадеживающее угадывал Ратников за Машиными словами. Значит, все-таки, не одни, кто-то здесь есть из своих, действует.

— Старушка добрая, — продолжала Маша. — Я сказала, что братик мой меньшой обжегся сильно, вот она и дала отвар. Как рукой, говорит, снимет. И юбку сатиновую еще дала: с лица-то, мол, красна, а с одежки боса. Негоже, носи.

— Что о фронте говорят? — Быков забрал у нее мешок, закинул за спину. — Не слыхала?

— Плохо, говорят, — вздохнула Маша. — Да и чего скажешь: ни радио, ни газет. Что слышат от немцев, то и говорят.

— А все-таки?

— Даже подумать боязно: Москву, мол, скоро возьмут.

— Ох, трепачи! — Быков даже присвистнул от изумления. — Ну народ! Да им до нее — семь верст до небес и всё лесом! — Он явно приободрился, повеселел, услышав от Маши, что и здесь люди знают о потопленном немецком транспорте. И еще он полагал, что не пустые слухи идут о партизанах-моряках: все больше появлялось у него уверенности в том, что часть ребят прорвалась у Волчьей балки и выходит теперь из окружения. Не все же до единого полегли... Как бы встретиться с ними? А то уйдут на восток — ищи ветра в поле. Конечно, уйдут, чего им здесь торчать? Так небось, пошумели мимоходом...