Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта - Владимир Карагодин

Где-то я слышал, что-то Богородица больше благоволит солдатам, являясь их заступницей. И я стал молиться, молиться за тех, кто был там, за тех, кого уже возможно не было. Я не знал особых слов, просто я обращался именно к ней…

* * *

Срываясь вниз крупными каплями, пошёл дождь, внезапно, как будто тот, кто неведомой рукой ещё недавно расставляя свою игрушечную армию, решил устроить перерыв. Дождь был такой силы, что за несколько минут я промок насквозь.

– Ну, что прохлаждаетесь? – крикнул подбежавший к нам Ром, который до этого находился на соседней улице. – Отходим… к дворцу культуры, теперь там все.

По обеим торцам здания «ДК» были установлены крупнокалиберные пулемёты, возле заднего торца, который меньше всего мог быть подвергнут обстрелу, собралась основанная часть бойцов. Здесь же были и трое пленных, которых уже перевязывала медсестра из отряда «лето».

– А-а-а, вот вы где! – крикнул на них, пришедший с другого конца здания боец.

По правой щеке у него струилась кровь, и он лишь изредка мотал головой в сторону, чтобы смахнуть её.

А ну, вставайте! Пошли за сарай, – передёрнув затвор автомата, он направил дуло на них.

Первый из пленных, поочерёдно посмотрев, то на медсестру, то на бойца, стал медленно подниматься, как будто растягивая время. Второй, обхватив голову руками, сидел и не шевелился, будто не слыша этого приказа. У третьего, затряслись ноги, он, пытаясь встать, соскальзывал с мокрого асфальта и после нескольких неудачных попыток он прекратил свои попытки.

– А ну, жи-и-ве-е-е! – боец схватил за шиворот пленного, у которого соскальзывали ноги, и с силой потянул его вверх.

И когда уже эта процессия готова была двинуться во внутренний двор, где стоял сарай, к ним подбежал «летовский» боец».

– Серёжа, ты в своём уме? Это же пленные, ты понимаешь? Если ты их сейчас расстреляешь, ты уподобишься им!

– Пусть! Я не могу больше на них смотреть! Это звери… ты понимаешь?! В них нет ничего человеческого, они наших в плен не берут! Чех… Чех там остался… он не вышел!

Подбежавший к ним ещё один ополченец, опустив рукой, ствол автомата стал уговаривать Сергея.

– Послушай, есть приказ Стрелкова – пленных свозить в комендатуру, потому как их обменивают на наших братьев, что в плену… ты понимаешь? Мы своих ребят спасем, обменяв их на это дерьмо.

Закинув автомат на плечо, Сергей, всё также смахивая кровь со щеки, отправился на передний угол дворца культуры.

А медсестра, сетуя на то, что на пленных она потратила все медикаменты, стала перевязывать самого крупного из них.

На заднем углу наших бойцов почти не было, дойдя до переднего торца «ДК», я увидел, как наш доктор перевязывал Матроса. Правая штанина его была оборвана до колена, на правой руке, которую он обхватил левой рукой, сочилась кровь. Несмотря на эти ранения, он продолжал делать выводы по поводу нашего наступления, а также, предлагал план контратаки. Возле чёрного входа на ступеньках сидел Шарнир, медленно затягиваясь сигаретой. Каждый раз затягиваясь, он кашлял, и отхаркивал на пол большие сгустки крови. На его спине, из развороченной обшивки бронежилета, торчал осколок. Рядом был Серж, который разговаривал по телефону, вследствие контузии постоянно переспрашивая, не мог понять своего собеседника.

Вскоре подъехал микроавтобус, в котором был Мотор, посадив туда раненых из отряда «Лета», а также Шарнира, бойцы из микроавтобуса направились к Матросу, но тот, отказываясь от поездки в больницу, закрыл дверь, указывая бойцам, что им пора ехать.

Из машины вышел Мотор. И только после обещания Матросу, что вечером его привезут обратно, тот согласился ехать в больницу.

С доктором мы общались редко, его и позывной был Док. До войны, этот со всех сторон правильный человек, был стоматологом. Такие как Док и детей-то своих не лупят, предпочитая телесным наказаниям, только ласку и терпение. Ему хоть на ногу наступи, а никогда не услышишь от него бранного слова. Наблюдая за Доком, я думал: «Насколько безгранично человеческое благородство». На войне с нами Док побывал в самых жарких местах и никогда не отказывал в помощи, даже если приходилось лезть в самое пекло.

Через окно, находившееся во внутренней стороне здания, несколько ополченцев попали внутрь. Во дворце культуры помимо актового зала находились: почта, приёмная главы администрации, аптека. Так как руководству уже доложили о взятии города, то было решено закрепиться во дворце культуры, и, дождавшись подкрепления, вновь штурмовать позиции противника. После отъезда Моторолы с раненными, уехали и руководители операции.

Подойдя к углу здания, я присел на крыльцо возле Митяя.

– Я с «Летовскими» ребятами общался, они говорят, что если бы не дождь, их бы на технике, как зайцев, передавили. У «Летовских» танкист бывший есть, говорит укры на технике за ними в погоню не пошли, потому как при таком сильном ливне триплекса у танков заливает, видимости ноль, эти несколько минут дали возможность отойти всем, – по детски улыбаясь, сказал мне Митяй.

– Да, Митяй, значит в этой жизни не всё так устроено, как хотелось бы этим подонкам! У них есть техника и оружие, а с нами – высший разум не иначе. Другого объяснения такому чуду я дать не могу.

Обследовав первый этаж и оборудовав окна под гранатометные точки, мы стали ожидать атаки.

Долго ждать не пришлось, после того как дождь кончился, «укры» пошли в наступление. На двух «БТРах», при поддержке танков, они уверенно продвигались вперёд. Через черту города они лезть побоялись и, обойдя нас по правому флангу, «БТРы», оторвавшись от поддержки тяжёлой техники, проскочили мимо одного из наших секретов.

Серж, который несмотря на контузию, по-прежнему руководил обороной, заикаясь, давал указания:

– Тополь, а ну, давай навесом: всё что можешь, вон за те дома! – указывая направление, кричал Серж.

Выпустив первую «улитку», Тополь крикнул:

– Шершень, заряжай новую!

Зарядив последнюю «улитку», в которой было больше половины зарядов. Я отправился на поиски цинка.

Но зарядов нигде не было, так как все они, находились в «Ниве», которой возле здания «ДК» не было. Пробежав по внутреннему двору, только с помощью бойцов отряда «лето», мне удалось найти один цинк.

Притащив цинк на крыльцо, я почувствовал смятение – ключа для вскрытия жестяной коробки не было. Драгоценное время уходило, а я и ещё один ополченец, который бросился мне на помощь, вскрывали коробку тупым штык-ножом и перочинным ножиком.

Обычно снаряжение ленты занимало у нас с Лёвой достаточно времени, теперь же моему результату могли позавидовать даже профессиональные военные. Может сказывался опыт, а может моим допингом служило наше щекотливое положение.

– Всё, уходят! – крикнул нам парень, прибежавший из секрета. – Один из зарядов в моторное отделение попал. Там у него, что-то задымилось и он, остановившись, выпустил ракету, а потом дым стал ставить. Теперь его другой «БТР» назад оттаскивает. Эх, сейчас бы накрыть их…

– Шершень, беги к нашим на втором «АГСе», пусть отходят к зданию «ДК».

Лёва встретил меня печально улыбаясь и растирая свою правую руку:

– А у нас здесь совсем туго, «улитки» пустые, зарядов нет. Намучился я с этим «гадом», каждый раз одиночными стрелять приходилось, аж кисть свело.

– А я к вам с хорошей вестью, забирайте «АГС» и отходите к «ДК». Скажи всем, я прикрою.

Подбежавший ко мне Градус, сваливая бронежилет на землю, как будто выдыхая последний раз, бросил:

– После боя точно курить брошу, совсем дыхалки нет. А ты к нам какими судьбами?

– Отходите, Серж приказал.

– Так скоро не получится, эти суки, всё же десант успели высадить, вон там заняли два дома, – указывая пальцем, сказал Градус, – а в огороде «бэха» их стоит, там несколько парней в секрете, просто так им уйти не дадут, нужно их отвлечь…

Послышались автоматные очереди, росшие возле нас кусты зашевелились, присев возле забора, мы принялись отстреливаться.

– Шершень, беги к остальным, их нужно чем-то отвлечь…

Тополь выпустил оставшуюся часть «улитки» в направлении указанного дома.

– Ну всё, больше нечем…

Стоявший рядом Серж, посмотрев вокруг, крикнул:

– Хватайте «мухи» и бейте навесом…

Несмотря на незначительный вид «РПГ-18», – издавал очень громкий звук при выстреле, причём звуковая волна ощущалась намного сильнее, когда, стреляют рядом с тобой, нежели, когда стреляешь ты.

Спустя несколько минут, я увидел, как из-за угла магазина, находившегося на противоположной стороне улицы, показались два бойца. Они тащили «АГС», за ними взвалив каждый на своё плечо Сосну, шли Лёва и Градус. Бедро левой ноги у Сосны было всё в кровавых лохмотьях, он лишь изредка вскидывал голову, чтобы посмотреть вперёд и сразу же отключался, опускал её на обшивку бронежилета.

Уже рядом с нами положили «АГС», а Сосну почти подвели к крыльцу здания, а я всё никак не мог пошевелиться. Всё проплывало, как будто во сне, когда твой товарищ, с которым тебе приходилось делить последний кусок хлеба, теперь безропотно склонил голову перед беспристрастной судьбой.