Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта - Владимир Карагодин

Военачальник, поздоровавшись с Шарниром, быстро обрисовал план действий на словах:

– Сейчас, совместно с бойцами «Лето», наступаете по двум направлениям: Шарнир, твоё подразделение пойдёт с левого фланга, «Летовские» идут по правому. Здесь будет штаб, да, и на прикрытии оставь «АГС», подстрахуемся от снайперов.

– А как же мы без танков?

– Да что ты! Тут делов-то на копейку, такое боевое подразделение, кучки «укров» опасаетесь! Да ещё и «Летовские» с вами идут! К тому же «укров» здесь не больше ста человек, да танков от силы с десяток – разведка наша доложила, для вас это пустяки, – подбадривал его военачальник.

Остановившись возле памятника Ленину, Шарнир стал распределять людей.

– Значит так, два расчёта «АГС» остаются здесь, Тополь, их расставишь сам. Остальные за мной.

Рэмбо, которого взяли на штурм города, дабы тот искупил свой проступок, был зачислен к нам в расчёт. Один «АГС» Тополь установил на дороге возле одного из частных домов, прикрывая тем самым фланг нашего штаба. Возле него остались Лёва и Сосна.

– Шершень, бери Рэмбо, и тащите «АГС» в палисадник, установите его перед памятником.

– Слушай, это значит, мы здесь сидеть будем? – удивлённо спросил у меня Рэмбо, когда мы пришли на место.

– Ну, да. Штурмовые группы вперёд пойдут, а мы на прикрытии, если что, огнём поддержим.

– Слушай, я отойду пока, а? Мне к Шарниру очень нужно, – не дожидаясь моего ответа, Рэмбо побежал к бойцам, которые проверяя снаряжение, готовились к штурму.

Когда наша группа выдвинулась, ко мне подбежал запыхавшийся Рэмбо и попросил дать ему магазин от автомата.

– Куда это ты собрался? – спросил я, расстегивая свой подсумок.

– Всё… ухожу от вас! – улыбаясь, ответил он. – Шарнир в группу к себе взял, схватив магазин, он побежал к остальным бойцам.

– Куда ты Рэмбо!? Тебе же приказано с нами оставаться! – крикнул Тополь, подходя к «АГСу».

– Тополь, я с Шарниром, он добро дал! Так уж и быть, принесу тебе трофеи! – кричал Рэмбо, удаляясь вместе с остальными.

Вскоре вышла и группа «лето». Мы же с Тополем заняли позицию на прикрытии.

Спустя несколько минут, по дороге, поперёк пересекавшей главную улицу, на большой скорости выскочила «Нива Chevrolet».

Заметив нас, водитель машины, резко притормозив, свернул к обочине, чтобы развернуться, но сзади нас, уже раздались автоматные выстрелы, к тому же Тополь, открыл огонь из новенького «АГСа».

Бойцы, сидевшие в машине, даже не отстреливаясь, попадали на сиденья. Когда машина была расстреляна, Тополь с Градусом побежали к ней. Заряжая «АГС», я отвлёкся на проезжающий рядом со мной «БТР», крутя башней в разные стороны, оператор-наводчик прикрывал осматривавших машину бойцов. Из калитки в заборе, окружавшим дом возле которого стояла «Нива Chevrolet», в которой копались Тополь и Градус, выскочил солдат ВСУ, и вскинув на плечо «РПГ-7», произвел выстрел по «БТРу». Ракета, пролетев несколько метров, ударилась об асфальт, и несколько раз срикошетив, словно камень об поверхность воды, вспыхнула под бронетранспортёром. Весь путь ракеты длился секунду, но это время растянулось для меня на мгновения. Словно во сне, выпустив стальное оперение, проплывала ракета. Если бы «БТР» был подбит, у экипажа, а может и у меня, шансов выжить, было мало. Но вот почему-то вся жизнь в тот момент перед глазами не пролетела, всё было по обыкновению просто и обыденно. И если бы случился взрыв, мы бы этого даже не поняли. Стрелявший не учёл одного: при выстреле, ствол «РПГ-7» кидает вниз, поэтому нужно целиться чуть выше цели. Неопытность стрелявшего бойца, спасла жизнь экипажу.

Бросив тубу, он кинулся в калитку и побежал огородами. Тополь и Градус, осматривая машину, вытаскивали раненых солдат из машины на землю. Несмотря на критические повреждения машины, все они оказались живы, один, правда, спрятавшись под машину, притворился мёртвым. Пока наши бойцы допрашивали пленных, наш военачальник, который находился возле своего джипа, уже докладывал своему руководству: «Город почти взяли, зачищаем улицы».

После предварительного допроса легкораненых, оказалось, что они были военной разведкой. Кто-то из местных позвонил куда следует и сообщил о нашем появлении. И вот, спустя несколько минут, парни садятся в джип и едут посмотреть, что за хлопцы появились в подконтрольном им городе. Они и предположить не могли, что ополченцы сунутся к ним. Из показаний пленных следовало: в городе находилось около сорока единиц тяжёлой техники, включая батарею «Град», а также гаубичный дивизион, который стоял на прикрытии на холмах, около трёхсот пятидесяти человек было расквартировано по частным домам, не считая экипажа техники. И это против наших двух отрядов общей численностью около сорока человек. Взяв с собой пленных, мы отошли за памятник, где через несколько домов начинался пустырь. Пленных отправили на дорогу, переходя которую одного из наших бойцов едва не задела пуля.

– Вот посидите здесь, может ваш снайпер вас и перестреляет! – крикнул им Серж.

– Тополь, нужно вон ту зеленку обработать, парни говорят, там он засел, – обратился к нему Серж.

Установив «АГС» на дорогу, Тополь отработал по указанному месту, я же, отойдя в сторону с «улитками», присел возле обочины.

– А почему ты не при «АГСе»? – спросил у меня один из бойцов.

– Так снайпера же подавляем, если он Тополя снимет, я, сменив позицию, постараюсь снять его.

– А если не сможешь?

– Тогда оттащи «АГС» в сторону, чтобы он его не испортил.

После нескольких очередей кто-то крикнул:

– Кончай стрельбу, вроде с дерева что-то слетело!

После того, как несколько бойцов отряда «Лето» ушли, мы с Тополем остались одни. Спустя двадцать минут, в глубине города, послышалась канонада из стрелкового оружия. Затем последовали взрывы. Шум боя нарастал с каждой минутой, всё больше и больше.

– Шершень, сходи к штабу узнай, что там, может наша помощь нужна!

Подбегая к припаркованным автомобилям, я увидел как «БТР», двигаясь на задней скорости, вёл огонь из крупнокалиберного пулемёта, после нескольких коротких очередей, «КПВТ» заклинил. Сдавая назад, водитель снёс кормой бронетранспортёра столб с электропроводами, после чего тот, упав на асфальт, заискрил белыми огнями, оборвав линию электропередач.

Покинув бронетранспортёр, экипаж скрылся за углом дворца культуры. Где-то в городе продолжал греметь бой. Вдоль главной дороги, по тротуару, ведущей к центру города, прихрамывая, шёл Серж.

Подойдя к военачальнику, он, заикаясь из-за контузии, доложил о том, что их группа нарвалась на засаду.

Вернувшись к Тополю, я обрисовал ему обстановку и ещё то, что нам велено прикрывать правый фланг, чтобы не допустить внезапного прорыва противника.

Установив «АГС» на перекрёстке, он велел мне лечь через дорогу.

– Если что, отходи к штабу и сообщи о прорыве. А я этих сук задержу, живым я им не сдамся! – сказал он, доставая из кармана гранату.

Тем временем оттуда, где шёл бой, повалил густой черный дым. Канонада автоматических выстрелов постепенно затихала, уступая место одиночным. И только «тридцатка» уверенно работала, оставляя гулкое эхо, которое было трудно спутать с другим оружием.

«Значит всё, добивают наших», – устраиваясь в канаве, подумал я.

Достав из подсумка гранату и снарядив её, я подбежал к Тополю.

– Место открытое, если на «БМП» прорвутся, раскатают нас. Может в доме займём оборону? Что делать будем?

– Молиться! Один чёрт, что в доме сожгут, что на дороге раскатают – живым они меня не возьмут… суки! – как заговорённый твердил он.

Отойдя к обочине и заняв позицию, я стал вспоминать сегодняшнее утро, с каким бахвальством мы начинали атаку. Как тогда перед штурмом высоты возле села Кожевня. Опять понадеявшись на авось, не проверив данные другого подразделения. А ведь эти же разведчики были в штурмовом отряде, который вместе с нами утром спустился в город. Вот что значит неорганизованность.

Тем временем звуки разрывов и рычание техники всё приближались: «Что же там происходит с нашими бойцами?» – в голове прозвучали слова Тополя: «Молиться!». Никогда не поверю в теорию Дарвина, что человек произошёл в ходе эволюции. Мы – это чей-то не очень удачный эксперимент, создавших нас пришельцев обзывают по-разному, оно и неудивительно – аборигенам будет трудно объяснить то, как космические корабли бороздят просторы вселенной, проще дать им несколько десятков заветов и не усложнять жизнь. Но в наших генах сидит то, что не вытравишь даже колённым железом – это надежда, надежда на то, что высший разум раз и навсегда когда-нибудь покончит с этой несправедливостью, под названием человеческое общество, потому как в человека мы верим редко.

Где-то я слышал, что-то Богородица больше благоволит солдатам, являясь их заступницей. И я стал молиться, молиться за тех, кто был там, за тех, кого уже возможно не было. Я не знал особых слов, просто я обращался именно к ней…