Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта - Владимир Карагодин

Увидев в дальнем углу брошенный кем-то заряд от «РПГ-7», я, не дожидаясь ответа Дока, покинул их компанию.

Артиллерийского огня, которым наши миномётчики должны были накрыть нас и заодно подходившие к нам танки, не последовало. Вместо этого они работали по высоте, на которой была их база.

Обнаглевшая пехота «укров», поддерживаемая танками, подобралась к нам настолько близко, что вскоре перестрелка «ВОГами» перешла в прямое столкновение из стрелкового оружия.

Когда я снаряжал ленту от «АГСа», ко мне подбежал Серж.

– Заряд от «подствольника35», срочно!

Среди нескольких пустых коробок мне удалось отыскать ту, в которой лежало несколько «ВОГов». Серж, быстро схватив заряд и повернувшись к стене, стал заряжать «ВОГ» в дуло «подствольника». Последовавший затем щелчок и треск посыпавшейся штукатурки от стены привёл Сержа в недоумение:

– Странно, а почему он не взорвался?

– Ну, ты даёшь! Первого номера мне чуть не загубил, – проворчал подбежавший к нам Тополь.

– Даже сам не знаю, как это получилось…

Король, высунувшись из дверного проёма, нервно улыбаясь, прошептал мне:

– Не «укры», так свои покалечат…

– Да ладно тебе, она не опасна. После выстрела шарики в заряде разрывают оболочку только после двадцати метров полёта гранаты.

Взяв в руки деформированную гранату, я протянул её Королю.

Король, отскочив на два метра назад, скрылся в темноте актового зала.

Вскоре прибежал Градус, лицо его было красным, тяжело дыша, он присел на крыльцо. Вынув из-за пазухи бутылку вина и отхлебнув из неё, он, закуривая сигарету, негромко сказал:

– «Град» сделал…

– Где, когда? – подбегая, спросил у него Силач.

– Через несколько улиц от нас есть дорога, эти суки хотели «град» на высоту подогнать и по нам бить…

– Градус, ты «град» подбил? Молодец, эх… жаль меня с тобой не было, какой бы репортаж получился, – поздравлял его Корреспондент.

Отдышавшись, Градус встал и, повернувшись ко мне, тихо спросил:

– Граната на месте?

– В сохранности…

– Давай… есть место, куда её можно кинуть, – и, подмигнув мне, он снова побежал через огороды.

Я не был близко знаком с Градусом. На блокпосту он ночевал в землянке, которую я посещал не часто. При каждой мимолётной встрече Градус не вызывал у меня каких либо эмоций. Мне казалось, что Градус попал на войну вследствие тяжёлого запоя, а очнувшись в ополчении, просто принял данность своего бытия. Поэтому он старался не вмешиваться ни в споры, ни в наше воспитание, которыми так любили побаловать себя некоторые старички в отряде.

Здесь в Миусинске, в полновесном бою, когда бывали моменты, что командования попросту не было, он показал себя как самостоятельный, инициативный боец, который умело применял на практике солдатскую смекалку. В Миусинске он ещё раз доказал, что русскому солдату, в отличие от всех остальных, не нужны гениальные офицеры, которые своей безупречной стратегией приведут их к победе. В нём будто проснулось всё то, что дремало в нём годами, всё то, что веками накапливали его великие предки.

Короля Силач решил задействовать как связного и переносчика боеприпасов к секрету, который находился на острие атаки. После нескольких ходок Король, вернувшись абсолютно белым, присел возле меня и Лёвы.

– Ну и ну, сейчас чуть «ВОГами» не накрыли, – вытирая пот со лба, начал Король. – Силач сказал, что я в рубашке родился, – заходя в дверь «ДК», добавил он.

– Просто слишком долго в школе отсиживался, вот и поднакопил удачу, – сказал я Лёве.

– Что-то танки затихли…

– Может эти суки чего придумали?

– Да что им думать теперь…

– Уж не скажи, я вчера с мужичком из «Летовских» разговаривал, так у них пару дней назад парня зацепило – ранение небольшое, так царапина. Перевязали на месте, в больницу решили не отправлять. А через день у того температура высокая поднялась, они значения этому не придали, пока тот сознание терять не начал. Оказалось, «укры» додумались мазать свои пули человеческим дерьмом, а ещё лучше свиным.

– А с пареньком что? – спросил Лёва, доставая нож из подсумка.

– Умер конечно…

* * *

«Укры» отступили. Их последняя атака была всего лишь агонией. Пока основная часть отходила, тех, кто сумел подойти к нам очень близко, бросили на убой, прикрывать отход колонны. Один из наших пулемётчиков положил почти всю группу наступавших пехотинцев. Их танки, остановившись и дав «заднюю», попусту бросили своих товарищей. А те, в свою очередь, привыкшие видеть войну через окуляры дальнобойных орудий да прицелы крупнокалиберных пулемётов, направленных на мирных жителей, проходивших через занятые ими блокпосты, погибая, так и не поняли, почему «сепарский» пулеметчик, так долго стреляя по ним, не менял позиции.

А потом наступила тишина… Из секретов стали возвращаться наши бойцы. Некоторые из них шли неспешно, оглядываясь назад, они ещё не понимали всю полноту своего положения. В их глазах ещё читалось то безумие, с каким они собирались стоять до конца. И вновь наш пяточёк возле «ДК» наполнился разношерстной компанией. «Летовские» бойцы обнимались с товарищами, которые находились на разных флангах обороны. Кто-то из ребят звонил домой. Связь теперь брала отлично, отступая, «укры» увезли с собой все «глушилки».

Командования не было, о взятии города, начальство докладывало вышестоящему командованию лично. Мотор должен был приехать после полудня с боеприпасами и подкреплением.

Я отправился в «ДК», в коридоре был отличный стол, на котором можно было хорошо разместиться. Положив голову на подсумок, и, по привычке, обхватив ремень автомата, я провалился в сон, размышляя о том, что мне сегодня всю ночь опять придётся стоять на часах.

Как следует выспаться мне не удалось – по коридору без дела слонялись бойцы в поисках съестного. Появившийся голод заставил и меня отправиться на поиски пищи.

Аптека, которая находилась на первом этаже, была вскрыта. Среди разбросанных коробок с лекарствами, в углу я обнаружил нетронутую пачку сухого детского питания.

«Вот это удача!»

Удалось также взять несколько пластинок с поливитаминами. Бинтов и прочих средств первой необходимости уже не было. Аптека состояла из трёх небольших отдельных помещений. Из последней комнаты доносились знакомые приглушённые голоса. Заглянув в комнату, я увидел сидевших на небольшой кушетке Лёву и Тополя. Перед ними стоял небольшой сейф, который заменял им стол.

– Это ты, Шершень! Заходи, – поприветствовал меня Лёва, доставая из сейфа спрятанную им бутылку водки.

– А мы здесь решили стресс снять, – довольно улыбаясь и немного окосев от алкоголя продолжал он.

– Да что ты о пустом, ты лучше налей ему, – перебил его Тополь, разливая остатки содержимого бутылки по пластиковым стаканам.

– Нет, парни, спасибо, я воздержусь…

– Ну, смотри, – с ноткой недоверия ответил мне Тополь.

Выйдя на улицу, я пошёл на крыльцо магазина. На нём сидел Король и вертел в руках фонарик.

– Где достал?

– В магазине, там, оказывается, всё есть, но понемногу. Одним словом – сельпо.

– Ты что это, мародёришь? – грозно произнёс я.

– Перестань… местному помогал. Он не то продавцом был, не то заведующим. Он двери опечатывал, а я свидетелем был, что он пустой оттуда выходил. Ты представляешь, местные жители всё же что-то украли, и когда только успели.

– Ну что, тебя можно поздравить…

– С чем?

– С боевым крещением.

– Я не знаю, радоваться мне или нет, но я уже никогда не стану прежним. Ещё неделю назад мне хотелось домой, поскорее забыть всё это. Вновь окунуться в мирную жизнь, ставить перед собой цели, достигать их. А сейчас… – Король запнулся, но быстро сглотнув и сделав над собой усилие, продолжил, – А теперь всё стало безразлично. Раньше я всегда выбирал себе девушек, не тех, к которым у меня лежала душа, а тех, с которыми мне не будет стыдно появиться в обществе. А сколько ненужных и безразличных мне мероприятий я посещал! А всё потому, что так было нужно. Я всегда боялся: «А, что подумают люди?» Сколько ненужных тряпок я покупал, не потому, что они нравились мне, а потому, что так велела мода. Господи, всё впустую, лучше бы я эти деньги нищим подавал или помогал приюту для животных. Ты понимаешь, я никогда не подавал нищим, нет, я не призирал их, я просто не хотел, чтобы это вошло в привычку. А сегодня, когда меня, как ты говоришь, чуть не шлёпнули, я вдруг подумал: «А, что осталось бы после меня?» Тряпки? Девушка-потаскуха, которая забыла бы меня через месяц?

– Вот насчёт гардероба ты прав. Я, когда тебя в первый раз увидал в белых штанах и рубашке, подумал: «Что же у него в голове, если он на войну в таком одеянии припёрся?!». Уезжай, Король, мой тебе совет, пока ты только пригубил эту чашу, у тебя есть ещё шанс остаться человеком, которому будет можно жить среди большинства овощей, которые стремятся жить по чужим канонам. Забудешь всё это, как страшный сон, и снова разучишься думать о жизни и о твоём месте в ней.