Записки нечаянного богача – 3 - Олег Дмитриев

Музыкант, не скрывавший слёз со второго или третьего куплета, что-то сбивчиво говорил Артёму. Тот кивал в ответ, но вряд ли слышал и понимал, о чём шла речь — не было похоже, чтобы песня отпустила его. И тут запела пани Дагмара.

Я был уверен, что сегодня меня точно ничем уже невозможно удивить. Рвущий сердце Головин — это апофеоз вечера, выдыхайте, расходимся. Но не тут-то было.

Эту песню я тоже, кажется, никогда не слышал до сих пор. Поэтому когда начала подтягивать Надя — удивился. Она не особо отличалась любовью к русским народным напевам. Поэтому в прошлый раз прямо-таки сразила на таёжной заимке, когда они с мамой и Аней пели «За окном черёмуха колышется». Сегодня же, этим тёмным тёплым вечером, было и вовсе что-то неописуемое.

Женщины вставали, подходили к бабе Даге, замирая у неё за спиной, и пели так, будто репетировали годами. Каждый новый голос вплетался в поразительный узор мелодии. Когда послышались звуки гитары — я аж вздрогнул. Седой испанец, по щекам которого снова текли слёзы, выдавал что-то невообразимое, но настолько идеально подходящее к голосам, что становилось совершенно ясно: у красоты, у чувств, у эмоций национальности нет. Они общие для всех, что под ярким Солнцем, что под непроглядно-чёрным небом.

Старуха пела про «Тихий омут**» так, будто делилась чем-то сокровенным, очень личным. А когда прерывалась вдохнуть воздуха, остальные поддерживали её, словно это было так и задумано. Чистые голоса Лены и Нади — один повыше, второй пониже — переплетались, как виноград на беседке позади. Ангельский хрустальный колокольчик Милы звучал нежно и трогательно, так, что у Серёги заблестели глаза. Бадма, певшая глуховатым низким голосом, контральто, вроде, это называется, вернула к жизни Тёму, что смотрел на неё с восхищением. Подошедшая на середине второго куплета блондинка, мастерица фаду, подпевала без слов, но с поразительным чувством. Последней встала и подошла к женщинам донья Мария. Её голос был чем-то очень похож на Дагмарин. И пела она со словами. Наплевав на инкогнито. Да и на всё на свете, как и каждый из присутствовавших — кроме этой песни во всём мире словно ничего не осталось.

После финала, жизнеутверждающего и безальтернативного, «всё равно до счастья доплыву!», повисла мёртвая тишина. Секунды на две-три. И стол взорвался аплодисментами и восторженными криками. Мужчины разбирали своих дам из хора, целуя и обнимая, подхватывая на руки. И каждый благодарил бабу Дагу от всего сердца. Которое будто омылось чистой родниковой водой. С лёгким, чуть пряным ароматом свежескошенной травы.

* ЛИМИТ-ARMY — Я косынку завяжу: https://music.yandex.ru/album/26530055

** Виктория Барс — Тихий омут:

https://music.yandex.ru/album/33908335/track/132665173

Глава 21

История с географией и экономикой по-кардинальски

Расходились, ясное дело, крепко за полночь. Лена Второва увела Машу пораньше, оставив мужа и сына отдуваться за всю семью. Надя в это же время ушла с Аней — девочки, как и следовало ожидать, устали и начали капризничать уже после десяти. Но жена вернулась буквально через несколько минут — дочь отрубилась, едва дошла до кровати. День был долгим и насыщенным настолько, что даже новые, почти без пробегов, нервные системы уставали, что уж говорить о тех, кто постарше. Поэтому, видимо, и песен больше не пели — вряд ли получилось бы что-то более яркое и потрясающее.

Наутро, как и условились, встречались за кофе у дона Сальваторе. На его открытой веранде места было — аккурат под нашу расширенную компанию. Мне, памятуя мои необычные для этих мест, но вполне родные для русских, предпочтения, донья Мария принесла френч-пресс с крепким чёрным чаем и блюдце с нарезанным лимоном. Тут они росли какие-то не похожие на те, что продавались в Москве — тонкокожие и с потрясающим ароматом. Когда мы с Михаилом Ивановичем, тоже предпочитавшим чай, разлили душистый напиток по кружкам, пришли Санчесы, не забыв захватить одну из подаренных вчера коробок конфет, где в большой нарядной картонной упаковке скрывались несколько маленьких, с изображениями зубров, аистов и других белорусских животных и птиц. И в каждой из них был вкуснейший шоколад фабрики «Коммунарка», который одинаково успешно «залетал» что под чай, что под кофе. Он бы и под коньяк с кальвадосом тоже вполне подошёл, но ввиду раннего времени проверять никто и не планировал, конечно.

После завтрака отправились на берег. Там, оказывается, теперь устроили раздолье для отдыхающих — и шезлонги, и большие зонтики, и детский парк аттракционов с батутной сеткой, куда, как мухи, тут же влипли наши дочки. Я постоял рядом некоторое время, потому что, как тревожный отец, постоянно ожидал от Ани чего-нибудь опасно-неожиданного. Отошёл лишь убедившись, что скачут они с Машей, сохраняя дистанцию. Видимо, кто-то не менее тревожный, чем я, уже успел объяснить девочкам, что родителям очень не нравятся звуки, с которыми соприкасаются с разгону детские головы, и следующие вслед за этим плач и беготня по больницам.

Мы, кажется, заняли половину пляжа. Хотя, он тут и был-то не очень просторный. Ну, или нас привалило значительно больше, хотя новых-то было — по пальцам одной руки пересчитать: Ланевские, Головины и баба Дага, которую зять и внучка заботливо переложили на шезлонг в теньке, снабдив водичкой и блюдом с ягодами и фруктами. Осторожно вкушавшая душистую дыню пани Дагмара выглядела так, будто при жизни очутилась в раю. А я вдруг задумался над тем, кто же ей всё-таки будет Лорд? Если она Миле не мама, а бабушка, то ему — двоюродная тёща? Или он ей — внучатый зять? Да, все эти хитросплетения золовок и свояченников с деверями никогда не были моим сильным местом.

— Чего с лицом, Дим? — спросила Надя, обняв за плечи.

— Да вот, понимаешь, генеалогически озадачился, — ответил я.

— Ка-а-ак? — изумлённо протянула жена.

Я поделился с ней мыслями, и она, сдерживая смех, разъяснила мне, подкованному в истории и геральдике, что бабушка жены, как иногда водится у сторонников Зямы Фрейда — это просто бабушка жены, без всяких сложностей, которые нечаянные богачи склонны выдумывать себе на ровном месте.

Десяток дней пролетели, похожие друг на друга, как две капли воды, с той только разницей, что ужинали мы то у Санчесов, то у Второвых, то у Головиных. Первые удивляли местной кухней, которую не успел донести до нас дон Сальваторе — всяческие закуски-тапас, жареная рыба и разные морские гады. Меня же больше всего поразила помидорная тюря — суп сальморехо, в