Моя профессия ураган - Люда и Игорь Тимуриды

— Ты что, не понимаешь, она вырвалась на свободу и может захотеть отомстить!!! — рявкнул взбешенный тэйвонту. — Аниа! И неужели у тебя рука поднимется тревожить память погибших глупцов? Еще и заставлять платить Ахана, хоть тут такая небывалая трагедия и потеря! И неужели та, кто только что шутя расправилась с двумя сотнями тэйвонту, пожертвовав тысячами невинных людей, остановится и пощадит Семью, которую считает виновными?

— Кто вырвалась? — растеряно спросила юная принцесса. — О ком ты говоришь? Какая потеря? О каких двух сотнях тэйвонту ты говоришь? — сдавленно прошептала она, отступая.

Я поспешно поспешила прочь. Тем более что карета уже загорелась внутри.

Наверное, я все же плохая и нехорошая…

— Ты что же, ничего не видела и не слышала, Аниа? — недоуменно и подозрительно спросил более молодой воспитатель. — Или ты опять закрыла глаза, чтобы не видеть кровь и беду?

Та поспешно кивнула.

— У тебя кровь, — обвиняюще вдруг сказал старый тэйвонту. — Ты что, ударилась при рывке и опять потеряла сознание?

Но та все еще отступала, смотря на тэйвонту как на змей.

— Что произошло? — сдавленно проговорила она.

Я поспешила прочь как можно быстрей. Мне не хотелось остаться, когда тэйвонту поймут, что я была здесь. Но причуда акустики и мой обостренный слух все же донесли до меня то, что хладнокровно и деловито объяснял дурочке ее наставник.

— Стадо растоптало всех двести двадцать семь тэйвонту Ахана, и они не успели спастись… — холодно сказал он. Я услышала сдавленный вскрик девчонки.

— И это не было случайностью, Аниа, — холодно отмел он, — ибо конем-вожаком явно кто-то управлял и направил обезумевшую лавину лошадей на них, когда этого и предположить было нельзя… Хотя, признаю, дураки сами вызвали панику… Но я их не виню — ведь это случилось после того, как она убила только за сегодня тридцать черных тэйвонту… по словам погибшего Браяна… Их растоптали в считанные мгновения, так что остались только кровавые лужи… Мужайся девочка, ибо она снова вырвалась на свободу…

Я услышала приглушенный тонкий детский вопль, и поняла, что это дитя упало в обморок…

Глава 36

Странно, что они считают себя виновными в чем-то передо мной, — подумала я. Я испытывала сильный соблазн вернуться и выяснить, в чем они провинились. Но потом подумала, что лучше-ка мне поискать убежище и лечь на дно. И что уходить из города нет никакого смысла, поскольку, как не странно, тэйвонту будет легче перехватить и поймать меня вне города, в одиночестве, особенно после сегодняшнего. А как устроят глобальную охоту… Раненную руку трудно скрыть от опытного взгляда тэйвонту, а путешествовать я могла только среди людей, замаскировавшись среди них.

Может, это и показалось бы преувеличением, но когда за тобой охотится весь замок Ухон, безопаснее в городе, чем пробираться безлюдными укромными местами.

Самое невидное — быть у всех на виду — холодно подумала я. Поскольку даже запах человека в лесу и то легче взять. Люди б не поверили, но в детстве я находила одиночный след человека в громадном лесу даже без запаха — только визуально, по примятинам, — как это не смешно, но в глухом лесу определить место, где был человек, довольно легко для опытного бойца. Знают или не знают они мой запах? — подумала я. И поняла, что я до сих пор скакала на Даре, и только по стрелам они могли вычленить мой запах. А стрелу из головы трупа надо еще вынуть. Значит, только преследователи могли знать мой запах, а он был сильно смешан в воздухе с запахом Радома. Но преследователи погибли. А карета, хранившая мой запах и мою кровь, уже пылала на горе…

Какая же я нехорошая — еще раз подумала я. Сама посоветовала девочке спалить карету и сама же зажгла ее, вернувшись на мгновение и найдя все тайники с деньгами и моим оружием. Куда она убрала его, ибо все, что было на ней, я забрала до этого.

Может показаться странным, но я чисто инстинктивно обнаружила и вскрыла за мгновение в самой карете старый тайник прямо под носом ее охранников, где лежал почерневший и обтянутый паутиной странно дивный, старинный перстень. Я испытала шок, когда его увидела и на мгновение замерла от восторга — красота его была неброской, но какой-то нечеловеческой. Это даже не была аэнская фантастически искусная работа — я сразу поняла, что это вещь Древних, и что за ее одну могут отдать княжество. Даже аэнские безумные шедевры были просто вонючей фитюлькой перед скромной Красотой этого странного кольца. Я знала, что все вещи Древних находились под защитой и охраной тэйвонту, которые доставали их любой ценой. Но знатоки выкупали их не просто за бешенные — за безумные деньги, лишь бы иметь их… Карета была слишком древней работы, настоящее произведение искусства, — вдруг поняла я, — и я чувствовала себя настоящим варваром, разграбившим и сжегшим старинный шедевр…

И как я могла так элементарно забрать это кольцо, будто я его туда сама положила?

Сама не знаю, как кольцо оказалось на моем пальце. Дивной работы, оно было без бриллиантов — сложнейшая вязь структуры и ничтожных черточек, рождавших образ возле руки. Но эта красота завораживала. Я за всю свою жизнь не видела ничего подобного. Хотя, драгоценностей, простите, перевидала… Но мне показалось, что эта вещь каким-то образом связана с властью… И что она очень давно была потеряна. Поперек печатки шел знак, который я знала; значил — Дорджиа — я видела его имитации в поздних храмах и уже расспросила, что это значит.

Странно, но это явно не была позднейшая подделка — вещь казалась божественно красивой, даже несмотря на то, что и аэнцы и дивенорцы славились своими ювелирами и безумным мастерством… Да, Шедевры, которые я уже видела за путешествие, как я уже говорила, казались безвкусной дешевкой перед этой простой завораживающей красотой… И это было фантастически… Кольцо Древних — вдруг подумала я, и что-то дрогнуло в сердце. Может, оно хотело мне что-то напомнить? Я не стала ломать голову — от кольца к моему сердцу шло тепло, и мне хотелось распрямиться и молиться, пойти в Храм… Почему-то мне казалось, что при предъявлении подобного перстня все чиновники и тэйвонту должны подчиняться.

Впрочем, это мне тоже, только, наверное, будет поставлено в вину и будет лишь пунктом обвинения, когда меня казнят непонятно за что. Я тяжело вздохнула.

Если раньше и не было за что, то теперь я уже наделала достаточно, чтоб даже просто повесить меня как воровку. Но такая определенность меня нисколько не утешила.

К тому же я ранена. И тут меня озарило! Господи, какая я дура! Да после такого разгрома тысячи людей ранены. И моя рана не только никого не удивит, а, наоборот, если правильно поставить, может стать моим собственным оружием, заставив людей пойти на помощь девушке. И никого не удивит, что я потерялась в этом хаосе и хожу-брожу, всюду заглядываю — такая себе деревенская девушка — всегда можно сказать, кого я ищу. Тут, наверное, все перемешалось, сотни, если не тысячи людей потеряли друг друга из виду.

Это был гигантский город, к тому же начинались праздники. Впрочем, это не я им устроила такой праздник!

Первым делом я, конечно, соответственно перегримировалась. Мужчины даже не подозревают, как может изменить девушку всего несколько штрихов. А потом тщательно продезинфицировала и перевязала раны. Вот и аптечка Радома пригодилась — точно знал кто.

Через какое-то время всюду уже совала свой нос чуть любопытная и нагловатая бойкая деревенская хохотушка. Искавшая повсюду своего жениха.

Сколько тут было интересного! Сколько было цирков, лавок, торговцев, уже во всю продававших ворованный товар, громадных амфитеатров, Храмов, скульптур…

Столица!

Я бродила ею, когда, выйдя на площадь, замерла, пораженная, в восхищении…

Сердце испуганно забилось, когда я на него посмотрела… Конечно, я уже видела его раньше издалека, ибо его невозможно было не увидеть даже за десятки километров, но я была слишком занята своим выживанием и как-то выпустила его мимо сознания, словно в упор не видела… Но теперь я его увидела вблизи, этот

Храм!!!

Сердце пульсировало как бешенное, а по телу разливался странный жар. Я стояла на краю искусственно очищенной площади в километр радиусом, вымощенной черным мрамором и гранитом. На которой в центре возвышался ослепительно белый Храм.

Ах, как он был красив! Дело не только, что он был восемьсот метров в высоту, как довольно точно оценила его я… Дело в том, что эта красота была какой-то нереальной и зыбкой… А искусственно подчеркнутая высота, где на площади не было никаких деревьев, строений, домов, лавок — ничего до самого Храма, давало какое-то непередаваемое ощущение величия.

Я долго стояла как завороженная, раскрыв рот… По телу то и дело пробегали волны трепета и восторга, а голова просто кружилась от легкости и восхищения… У меня было такое ощущение, что крылья Храма звенят, как колокольчики…