Людовик возлюбленный - Виктория Холт

Анна-Генриетта не осмеливалась говорить с отцом о своем возможном браке. Людовику не нравилось обдумывать замужество своих дочерей. Если этот вопрос все же поднимался, он отвечал, нахмурив брови: «Они еще слишком молоды». Король часто вспоминал о Луизе-Елизавете, жене принца Испании. «Что хорошего этот брак принес ей? – спрашивал отец. – Следовало оставить ее здесь, вместе с нами. Мне нравится, когда мои дочери рядом со мной».

К Анне-Генриетте пришла Аделаида. Она хотела посекретничать с сестрой и поэтому величественным жестом приказала слугам удалиться.

Аделаида была очень хороша. Люди были правы, говоря, что она самая миловидная из принцесс. Но иногда взгляд сестры становился таким яростным, что кроткая Анна-Генриетта пугалась.

Аделаида оставалась такой же капризной, как и в детстве; после того как ей разрешили остаться в Версале, в то время как ее младших сестер отправили в Фонтевро, ее отец баловал. Придворные пытались получить расположение короля через его дочь.

Анна-Генриетта часто видела, как сестра падает на пол, колотя руками и ногами, если что-то не делается так, как желает ее высочество. Такое ее поведение ставило слуг в затруднительное положение, потому что они боялись ее. Когда Анна-Генриетта сказала сестре об этом, Аделаида выглядела очень удивленной. «А как же еще получить то, что я хочу?» – спросила она.

Никто не мог быть уверен в том, что Аделаида сделает в следующую секунду. Она никогда не задумывалась над своими безумными идеями и тут же претворяла их в жизнь.

Анна-Генриетта с ужасом вспоминала, как несколько лет назад Аделаида всерьез собиралась убежать из Версаля и присоединиться к армии.

Только Аделаида могла быть одновременно храброй, невинной, с безгранично буйной фантазией. В то же время ее грубость серьезно беспокоила Анну-Генриетту, и она переживала о будущем сестры.

Аделаида слышала, что в Версале много говорят об англичанах, старинных врагах Франции, хотя самой опасной для них была Австрия.

– Я ненавижу англичан, – заявила она своей гувернантке. – Я ненавижу их больше всего на свете, потому что они доставляют беспокойство моему папочке.

Девочка жадно слушала, как ее гувернантка читает ей притчу о Юдифи, очаровавшей Олоферна и затем убившей его во сне.

После этого рассказа она несколько дней ходила о чем-то задумавшись, и все спрашивали: «Что случилось с мадам Аделаидой?»

Но девушка никому не рассказывала о том, что происходит в ее буйной голове. Несколько дней спустя Аделаида пропала.

Королевский двор пришел в оцепенение. Выдвигались самые разнообразные версии случившегося. Кто-то утверждал, что Аделаиду похитили. Дочь короля выкрали из Версаля под носом у придворных!

Но вскоре… Аделаиду нашли на дороге недалеко от Версаля. Ее привели обратно во дворец, к радости королевской семьи и всей Франции, но к огорчению самой девушки. Она пыталась выскользнуть из рук поймавших ее, приказывая им оставить ее, заявляя, что у нее есть дела, и требуя, чтобы они ей не мешали. Но в такой ситуации даже властолюбивой Аделаиде не позволили поступить по-своему, и девочку препроводили во дворец.

Аделаида повисла у короля на шее, потому что Людовик был единственным человеком, которому она не оказывала сопротивления. В глазах дочери отец был самим совершенством, и она не скрывала свою любовь к нему.

– Но зачем ты вызвала всю эту суматоху? – удивился Людовик. – Как ты могла? Моя девочка, ты хоть понимаешь, как мы испугались?

– Я хотела сохранить все в секрете, пока не выполню то, что собиралась сделать, – ответила Аделаида. – Я хотела привести тебе короля Англии… закованного в цепи, папочка.

– Но, моя дорогая, как бы ты, маленькая девочка, смогла это сделать?

– Я хотела поступить так же, как Юдифь. У нее получилось. Почему не должно получиться у меня? Она поступила так с одним лишь Олоферном, я же собиралась поступить так со всеми английскими лордами, кроме самого короля, а когда он оставался бы один и никто уже не смог бы прийти ему на помощь, я заковала бы его в цепи и привела к вашему величеству. Ты бы не разозлился на меня, папочка? – Она бросила сердитый взгляд на слуг, вернувших ее во дворец. – Но эти люди вернули меня. Их нужно посадить в подземелье, папочка.

Король покачал головой, дочь позабавила, но вместе с тем и рассердила Людовика.

– И как ты собиралась завоевать англичан? – спросил он.

– Это просто. Я бы пригласила всех лордов со мной в постель… но не всех вместе, конечно, это глупо.

– Я… я надеюсь, что не всех вместе, – тихо проговорил Людовик.

– По одному, – заверила его дочь, – а потом… когда они заснут, я бы просто отрезала им головы.

Придворные захихикали.

– Моя милая девочка, – сказал король, – проще было бы вызвать каждого из них на дуэль.

Аделаида обдумала это предложение, улыбаясь в глубине души и представляя, что в ее руке меч и она отрубает англичанам головы одну за одной.

– Нет, папочка, – в конце концов ответила она. – Ты же сам запретил дуэли, поэтому не стоит драться с ними на дуэлях.

Король беспомощно посмотрел на свою дочь. Он пожелал тогда узнать, действительно ли ее образованием занимаются лучшие умы. Возможно, было глупо позволить ей остаться в Версале, в то время как за ее сестрами присматривали монахини, и вообще слишком часто потакать ее желаниям.

Когда Аделаида собиралась заманить англичан по одному в свою палатку и отрезать им головы, ей было двенадцать лет. Это случилось несколько лет назад, а сейчас Аделаида думала над тем, что значит для Анны-Генриетты приезд Чарльза-Эдварда.

Аделаида стояла перед сестрой в розовом платье, расшитом золотыми звездами.

– Что произойдет, когда он приедет в Версаль? – спросила Аделаида.

– Я не знаю, – ответила Анна-Генриетта.

– Интересно, а тебе позволят выйти за него?

– Я не знаю.

– Не думаю, что позволят, – пробормотала Аделаида.

Старшая принцесса покачала головой:

– Я пришла к выводу, что в любви мне не везет.

– Сначала Шатре, а теперь вот принц Чарльз-Эдвард. Да, сестра, тебе действительно не везет. Знаешь, что сделала бы я на твоем месте? Продала все мои драгоценности, да и чужие тоже, и ночью убежала вместе с ним из дворца и отправилась в Англию.

– И пригласила бы в свою постель всех великих полководцев, чтобы отрубить им головы? – с улыбкой спросила Анна-Генриетта.

– Ну, это лучше, чем остаться здесь и горевать, – защищалась Аделаида. – Вот что я тебе скажу, сестра. Даже если бы принц вернулся сюда наследником престола, папочка не разрешил бы тебе выйти за него.

– О… тогда все было бы совсем иначе. Кончились бы все неприятности.