Как рушатся замки (СИ) - Вайленгил Кай

Ночь душила.

— Мехети Раша́ не меньше брата мечтает о короне. Если ему пообещать поддержку, он вполне может развернуть корабли на Пари, – высказался Элерт, стоило тишине перейти в давящую.

— Он не примет. Мы сами себе помочь не способны.

— Не нашу. – Теперь мозаика складывалась. – Я устрою ему встречу с премьер-министром, а он договорится с королевой.

— Думаешь, получится? В отношении тебя она до сих пор не сменила гнев на милость.

Элерт размял затёкшую шею.

— «Já recúle partéé, Ehlért»{?}[Дурная кровь, Элерт (сутенский).], – передразнил он чужую интонацию. – «Féé recúle, féé!{?}[очень, очень дурная! (сутенский)]».

— Для меня это непереводимый набор слов.

— Говорит, в моем «irrácionále»{?}[иррациональное (сутенский).] поведении виновата дурная кровь. Я не уточнял, кого она подразумевает: отца или мать, – потому что, честно тебе скажу, даже я побаиваюсь её в неважном настроении. – Азеф засмеялся. С трудом верилось, что его невыносимый друг не разучился испытывать страх. – Я не рассказывал? Она прислала мне письмо на двадцать страниц. Двадцать! Меня поздно воспитывать, но ей почему-то нравится этим заниматься.

Интерин откинул крышку зажигалки. Вспыхнул голубоватый огонёк – и тут же погас: похоже, закончилось топливо. Он везде носил зажигалку – лаконичную, без лишних узоров и надписей. Отличали её только непривычный материал: какой-то неизвестный умелец создал её из куска обсидиана – и, пожалуй, причина, по которой друг не променял бы её ни на золото, ни на здоровые лёгкие.

Некоторые подарки не имели цены из-за связанных с ними людей и воспоминаний.

— В общем, я сделаю всё возможное. Постараемся обойтись без войн, – заключил Элерт.

Азефу померещилось, что чернота поглотила синюю радужку – он вздрогнул, подался вперёд и, осознав, что с ним играло воображение, выругался сквозь зубы. Друг покосился на него – безэмоционально, больше для порядка. В тёмных глазах не бушевал шторм – тёмные глаза казались пугающе пустыми.

— Эрт.

Росс опустился в кресло, вытянул из пачки предпоследнюю сигарету. Подумав, вернул её обратно и тяжело вздохнул.

— Что с тобой происходит? Я полагал, поездка поможет тебе успокоиться, но по ощущениям стало только хуже. Что не так?

Кабинет ненадолго окутало молчание. Было слышно, как движется стрелка в часах. Потом Элерт провел по лицу ладонью, словно пытаясь смахнуть въевшуюся в кости усталость, и, усмехнувшись, проговорил:

— Все не так, Азеф. Я с ума схожу.

— Глупости. – Мужчина сглотнул вязкую слюну. Вина не давала ему покоя. – Тебе бы отдохнуть… Мне жаль. Снова приходится отправлять тебя бог знает куда. Ты пять месяцев без остановки…

Ножки стула неприятно заскрежетали по полу, когда друг резко отодвинулся от стола и рывком поднялся. Его в мгновенье переменившийся вид поражал, вызывал оторопь – он выглядел потерянным и совершенно измученным. В похожем состоянии Азеф заставал его всего раз – и то случайно: в ночь после свержения императора он в одиночестве сидел в своей комнате, прижавшись спиной к царге кровати. Его не интересовали осколки вазы прямиком у босых стоп, не волновал хлопок входной двери, оповестивший о визите посторонних, не трогал доносящийся с улицы шум – выстрелы очередями, торжествующие крики, гомон тысяч сорнийцев, получивших свободу росчерком пера.

По щекам – беззвучные слёзы.

В кулаке – разорванная цепочка с кольцом.

Победа вывернула его наизнанку. Он отдал за неё столько, сколько ему бы не возместили за целую жизнь.

Как и тогда, более всего на свете Росс желал обнять его и пообещать: скоро наладится, боль сотрётся подобно кошмару.

Как и тогда, он не сдвинулся с места.

Элерт расстегнул верхнюю пуговицу кителя. Струи дождя хлестали по стеклу. По полу растекалась вода.

— Представь, что человек, которого ты считал погибшим, вдруг воскрес.

«Мне и представлять не надо», – хотел сказать Азеф, но язык будто присох к нёбу. В памяти всплыла конспиративная квартира, круглый стол посреди гостиной и бледный, как покойник, Солдман с письмом. В жёлтом свете лампы Росс осмотрел одинаково восковые лица собравшихся – все умолкли разом, нутром почуяв неладное. Плохие новости сыпались на них градом, к ним привыкали быстро и потому давно воспринимали их как рядовые ситуации: что бы ни происходило, простой борьбы никто не обещал. Однако тишина затягивалась; Солдман стискивал клочок бумаги в кулаке, силясь подобрать выражения, а Азеф терял терпение.

«Императорские войска отразили наступление на Тарманьском направлении, – выдавил из себя мужчина. Отлично запомнилось: кто-то вскрикнул от радости, однако Росс ощутил внезапный холодный укол страха. – Весь командный состав погиб. Катлер… Катлер тоже… Что же нам делать, командующий?..».

— Такого не бывает. Человек либо есть, либо его нет, – высказался он. В голосе проступала хрипота.

— Да, – рассеянно кивнул друг. Он отступил от окна, завозился со второй пуговицей и, не справившись, со злостью рванул воротник. – Да! Когда кто-то истёк кровью у тебя на руках, ты вряд ли поверишь в чудесное спасение. Ей перерезали горло и бросили мне, как ненужную испорченную игрушку. Я видел её смерть! Я был её свидетелем! – Он замолк. Провёл по волосам. Засидевшееся в нём смятение слишком трудно прорывалось наружу. – Она абсолютно точно умерла в тот день. И всё-таки, Азеф… Всё-таки я видел её. Настоящую. Живую… Безумие какое-то.

До Росса не сразу дошёл смысл его признания. Он моргнул. Открыл рот. Закрыл его.

Мёртвые назад не возвращались – таков элементарный закон природы. А если возвращались, то далеко не людьми.

— Ты ошибся. Кого бы ты ни встретил, это не она.

— Не ошибся. Я искал подвох, обман, магию – что угодно, способное объяснить сходство. И ничего. Мне потребовались сутки, чтобы убедиться, и еще почти неделя, чтобы прийти в согласие с мозгом: она дышит, она живёт. Я без понятия, как это возможно. Я не представляю, что мне делать.

Он коротко надтреснуто засмеялся. Растерянный ничуть не меньше Росс встал напротив него. Обхватил за плечи.

— Эрт, послушай, – с нажимом произнёс он. – Тебя пытаются обмануть. Мёртвые не воскресают. Джен не исключение.

Ответить друг не успел. В дверь постучали и, не дожидаясь позволения, дёрнули за ручку. На пороге возник запыхавшийся, растрёпанный заместитель интерина.

— Прошу прощения за вторжение, – скороговоркой выпалил он. – Произошло серьёзное происшествие. Из комиссариата прислали сообщение: в Западном кантоне неопознанные существа напали на гражданских.

— Сколько их? – осведомился Элерт.

Разбитый, запутавшийся человек вновь оказался заперт, а ключ к нему – выброшен в море. Ничто не указывало на откровенный разговор, случившийся всего лишь с минуту назад.

Друг снимал со стены эспадрон.

— Восемь или двенадцать. Точных данных нет.

— Плохо, что нет. Район оцепили?

— Так точно, сэр.

— Бегом к генералу Райнеру, Хофман. Пусть поднимает мили{?}[Воинское формирование до 100 солдат.] прочёсывать город. Чтоб ни единой твари мимо них не проскочило, я лично за результаты с него спрошу. Так и передайте, – приказал Азеф, проверив патроны в пистоле.

— Есть. Слушаюсь.

Он вылетел в коридор, придерживая фуражку. Они вышли за ним.

— Я не удивлюсь, обнаружив где-нибудь поблизости Эйвилин.

Азеф поджал губы. Ему подумалось то же самое.

Бывшая принцесса грозила обернуться худшей из их проблем.

========== Глава 31. Эхо ==========

Комментарий к Глава 31. Эхо

Глава содержит сцену 18+!!!

Под ногами хрустели опалённые огнём кости. Они устилали дорогу – слишком плотно, чтобы найти свободный островок, слишком много, чтобы докопаться до земли. Эйвилин спотыкалась, падала, обдирая кожу, и в истерике принималась разгребать страшное «покрывало», но затем снова заставляла себя подняться и продолжить путь наугад. Тьма льнула к ней, обволакивала мягким неразборчивым шёпотом – уговаривала остаться.